https://ukraina.ru/20230818/1048781417.html
Алексей Чадаев: Украинские БПЛА над Москвой – ударный инструмент для создания паники
Алексей Чадаев: Украинские БПЛА над Москвой – ударный инструмент для создания паники - 12.12.2023 Украина.ру
Алексей Чадаев: Украинские БПЛА над Москвой – ударный инструмент для создания паники
И в России, и на Украине активно работают над созданием и усовершенствованием БПЛА. Но все понимают, что для достижения военного превосходства нельзя ограничиваться только летающими беспилотниками. Нужны и плавающие, и ездящие, и даже роющие, считает политолог и эксперт по БПЛА Алексей Чадаев
2023-08-18T13:03
2023-08-18T13:03
2023-12-12T11:03
интервью
сво
украина
россия
бпла
пво
военная техника
вооружения
атака
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/0a/0e/1039759345_30:0:857:465_1920x0_80_0_0_8bdb67151920f26cfa4f51c1665027ff.jpg
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.- Алексей Викторович, начнем с атак беспилотников в Москве и Московской области. С чем связаны увеличения частоты атак в городской среде? и чего ожидать дальше?– Я думаю, украинцы потихоньку выходят на промышленную основу производства ударных беспилотников среднего размера. В связи с этим есть такое правило, что чем больше всего летит – тем вероятнее, что ПВО где-то пропустит, где-то ошибется. ПВО так устроено, что вероятность ее прорыва тем выше, чем больше всего одновременно летит.– Соответственно, это и про процент попадания.– Да.– Какова сейчас доля иностранных беспилотников в руках киевского режима?– У них есть и иностранные, причем – и западные, и китайские. Но довольно-таки неплохо развивается и собственное производство. Все, что летит на Москву, это "Эрборны", "Бобры" – это все свое.– Что это за типы беспилотников, чем они оснащены?– Это самолетного типа беспилотники. Они на двигателях внутреннего сгорания, бензиновые, потому что электрический не долетел бы от границы. Они могут быть в воздухе десять-двенадцать часов, лететь – до тысячи километров. Но чем дальше он летит, тем меньше остается места для полезной нагрузки, потому что топливо тоже что-то весит.Поэтому, как правило, заряд на себе они несут не очень большой, максимум десять килограммов, я имею в виду именно ударную часть – и то, при большой удаче. Я думаю, сейчас все меньше. И в этом смысл – это не ударное средство, а террористический инструмент, предназначенный для создания медиасобытия, для создания паники.Его качество, точность, боевая нагрузка не позволяют ему быть полноценным ударным инструментом, предназначенным для вывода из строя военных объектов, зданий, сооружений, и т.д. Это именно инструмент для организации теракта. Чтобы были строчки в новостях, что в Москву прилетел украинский беспилотник.– Тем не менее, все равно есть разрушения. Помимо медийной составляющей – какие цели для их запуска в городской черте?– В первую очередь – вскрытие и проверка районных ПВО. Чем больше их летит, если у них есть какие-то способы передавать информацию оператору, то, соответственно, это способ понимать, как устроена оборона того или иного объекта. Потому что, когда по ним начинаешь стрелять, соответственно, можно засечь – что, где, и откуда.В этом смысле, конечно, я крайне не рекомендовал бы выкладывать видео и фото работы средств ПВО, потому что это помощь противнику.– А что касается маршрутов, траектории полёта. Кто и откуда их может запускать, почему они долетают до Москвы? Можно ли это предотвратить?– Противовоздушная оборона создавалась в эпоху, когда того, что летает, было мало. Оно было большое, дорогое. И летало довольно высоко. То, что летит сейчас – маленькое, дешевое – и летит низко. Соответственно, здесь и есть коридор… То есть, они буквально на расстоянии нескольких десятков метров от земли, иногда 20-30, огибая рельефы, поймы рек, по низу летят – так, чтобы их не засекали радары.Летят, я думаю, по заданию, без управления пилотом летят, условно, "мозги" на борту дают им возможность ориентироваться. И только на последней стадии, то есть, долетая до Москвы, они подхватывают LTE, сотовую сеть. И здесь управление передается оператору искусственного интеллекта, причем оператор находится далеко за пределами нашей страны.И вот эти финальные несколько километров он его ведет напрямую по интернету, соответственно, минуя всякие наши средства радиоэлектронной борьбы, потому что не отключать же просто сотовую связь в масштабах всего города.Такая комбинированная атака позволяет обходить и средства радиоэлектронной разведки, и средства радиоэлектронной борьбы.– Думаю, москвичи заметили, что в центре города, буквально внутри Садового кольца, третьего транспортного, плохо работает навигатор на телефоне.– Это да, потому что GPS глушат, и правильно делают, разумеется. В ситуации, когда сотовый интернет не заглушен, то это легко обходится тем, что, как только беспилотник оказался в зоне устойчивого приема сигнала сотовой связи, он его ловит, и дальше управление идет, по сути, по интернету через сотовую связь – мимо всякого GPS и прочего геопозиционирования.– Исходя из ваших слов, беспилотники запускаются зачастую не с территории России?– Я думаю, да, потому что, как ни странно, отследить источник пуска довольно легко. И главное, что скрыться с места пуска потом просто можно не успеть. Я думаю, конечно, пытались и так, и эдак, но в итоге пришли к тому, что, все-таки, самый надежный способ – это именно с территории Украины, запускать на предельной дальности, насколько позволяет им техника.– Насколько адаптированы наши средства ПВО и РЭБ к борьбе с беспилотниками?– Глобально очень хорошо себя показывает Крым как раз в борьбе с беспилотниками – видно, что система совершенствуется и учится буквально на ходу, она в состоянии отражать массовые атаки. Опять же, принципиально – чем противодронная оборона отличается от классической ПВО? Классическое ПВО прикрывает небо, чтобы никто не летел в небе, кому нельзя. Классическое противодронное ПДО может быть только объектовой – ты прикрываешь объект. Создаешь вокруг объекта два купола – один побольше, это радиус обнаружения, и другой поменьше – радиус поражения.Условно, у тебя есть большой объект, размером с город, у тебя должны существовать средства обнаружения объектов, и до момента, пока он обнаружен, идентифицирован, когда стало ясно, что это – у тебя механика принятия решения должна успеть, чтобы средства поражения успели его поразить.В этом смысле я не очень верю в радиоэлектронную борьбу, потому что эволюция техники приводит к тому, что РЭБ – это то, что разрывает канал управления между устройством и внешним оператором. Но сейчас эволюция систем приводит к тому, что не будет вообще никакого внешнего оператора, устройство будет полностью автономно. И решение будет принимать искусственный интеллект на борту.Поэтому я говорю, что нужны именно средства физического поражения и принудительной посадки и все остальное. То есть, противодроны, ракеты – то, что летит заведомо быстрее, чем сам дрон.Дроны, которые летят сейчас на нас, летят со скоростью 150-200 (км в час – Ред.), соответственно, нужно, чтобы скорость была в два, а то и в три раза выше. И чтобы это могло наводиться.Причем, в условиях городских, в условиях не фронтовых, я бы, конечно, разрабатывал бы не столько средства поражения огневые, что-то, что взрывается, сколько средства именно захвата. Сети, ловушки, что-то в этом роде – то, что не создает опасности само по себе, даже в качестве средства обороны.В долгосрочной перспективе РЭБ должен дополняться средствами физического поражения.– Давайте поговорим о ПВО Украины. Что у них есть?– Понимаете, нам-то попроще, потому что нам приходится строить систему обороны против достаточно медленных целей. А у них проблема в том, что то, что в них летит, летит на такой скорости, которую даже средства ПВО, которые у них есть, не очень-то сбивают.Еще "Калибры" как-то (сбивают – Ред.), а "Кинжалы", понятное дело, совсем никак. А то, что касается "Герани", то тут, насколько я понимаю, "Герани" стали работать гораздо эффективнее после того, как вместе с одной настоящей "Геранью" стали запускать имитаторы. То есть на одну "Герань" с боевым зарядом летят десять простеньких дронов, внешне в воздухе очень похожих на "Герань", в общем, ничего не несущих на себе – но, тем не менее, напрягающих средства ПВО. Они просто не в состоянии обрабатывать такое количество целей.– А что вы можете сказать об отечественном арсенале беспилотников? Насколько мы сейчас эффективны, есть ли новые разработки? – Пару недель назад закончился (проектно-образовательный интенсив – Ред.) "Архипелаг" в Новосибирске. Это мероприятие, посвященное созданию отрасли беспилотной авиации у нас.Там, среди прочего, в разговорах стало понятно, что для военного превосходства нельзя ограничиваться только летающими беспилотниками. Нужны и плавающие, и ездящие, и даже роющие. Такие, которые могут копать сами себе туннель под землей.Что касается ездящих, то, конечно, это средства разминирования, в первую очередь – то, что показал неудачный опыт украинского наступления летнего. Это средства разминирования должны быть беспилотными, их должно быть много, на минах должны взрываться они, и только потом должна уже ехать техника с людьми – после того как проделаны проходы в минных заграждениях.Но если говорить о том, что есть сейчас, есть превосходные аналоги – дроны в среднем классе, ударные дроны, в первую очередь "Ланцеты-кубы". Хит этого сезона.Также по-прежнему есть проблема с разведывательным беспилотником этого же класса, то есть машиной, которая бы летела на 50-80 километров, могла бы быть в воздухе 3-4 часа, и обладала бы хорошей оптикой, чтобы наблюдать передовую. Наблюдать оперативные тыла противника в глубину хотя бы 25-30 километров – для контрбатарейной борьбы и так далее.По-прежнему "Орланы", "Суперкамы", "Лироны", "Тахионы" уязвимы, но, естественно, есть множество разработок. Но они все пока остаются в опытной стадии – предсерийные, еще не серийные.Ну и, конечно, "летающие бинокли". Самый массовый, хитовый народный дрон – то, что заметно с обеих сторон, – на вооружении в этой роли стоит просто коммерческий "Мавик" фирмы "ДиДжиАй", сделанный для свадебных фотографов и трэвел-блогеров, но оказавшийся великолепным средством – взлететь и посмотреть хотя бы на пять километров впереди себя.В этом классе – самая большая толкучка, более ста разнообразных устройств – соответственно, проектов, команд и так далее. Но глобально именно до армейского состояния, чтобы можно было их закупать партиями по десять тысяч штук, по цене 50 тысяч рублей – ремонтопригодные, простые, легкие в освоении и т.д. – такого пока нет, это еще только предстоит создать.
https://ukraina.ru/20230330/1044858915.html
https://ukraina.ru/20230816/1048716897.html
https://ukraina.ru/20230818/1048772846.html
https://ukraina.ru/20230813/1048659138.html
https://ukraina.ru/20230803/1048444685.html
украина
россия
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, сво, украина, россия, бпла, пво, военная техника, вооружения, атака
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
- Алексей Викторович, начнем с атак беспилотников в Москве и Московской области. С чем связаны увеличения частоты атак в городской среде? и чего ожидать дальше?
– Я думаю, украинцы потихоньку выходят на промышленную основу производства ударных беспилотников среднего размера. В связи с этим есть такое правило, что чем больше всего летит – тем вероятнее, что ПВО где-то пропустит, где-то ошибется.
ПВО так устроено, что вероятность ее прорыва тем выше, чем больше всего одновременно летит.
– Соответственно, это и про процент попадания.
– Какова сейчас доля иностранных беспилотников в руках киевского режима?
– У них есть и иностранные, причем – и западные, и китайские. Но довольно-таки неплохо развивается и собственное производство. Все, что летит на Москву, это "Эрборны", "Бобры" – это все свое.
– Что это за типы беспилотников, чем они оснащены?
– Это самолетного типа беспилотники. Они на двигателях внутреннего сгорания, бензиновые, потому что электрический не долетел бы от границы. Они могут быть в воздухе десять-двенадцать часов, лететь – до тысячи километров. Но чем дальше он летит, тем меньше остается места для полезной нагрузки, потому что топливо тоже что-то весит.
Поэтому, как правило, заряд на себе они несут не очень большой, максимум десять килограммов, я имею в виду именно ударную часть – и то, при большой удаче. Я думаю, сейчас все меньше. И в этом смысл – это не ударное средство, а террористический инструмент, предназначенный для создания медиасобытия, для создания паники.
Его качество, точность, боевая нагрузка не позволяют ему быть полноценным ударным инструментом, предназначенным для вывода из строя военных объектов, зданий, сооружений, и т.д. Это именно инструмент для организации теракта. Чтобы были строчки в новостях, что в Москву прилетел украинский беспилотник.
– Тем не менее, все равно есть разрушения. Помимо медийной составляющей – какие цели для их запуска в городской черте?
– В первую очередь – вскрытие и проверка районных ПВО. Чем больше их летит, если у них есть какие-то способы передавать информацию оператору, то, соответственно, это способ понимать, как устроена оборона того или иного объекта. Потому что, когда по ним начинаешь стрелять, соответственно, можно засечь – что, где, и откуда.
В этом смысле, конечно, я крайне не рекомендовал бы выкладывать видео и фото работы средств ПВО, потому что это помощь противнику.
– А что касается маршрутов, траектории полёта. Кто и откуда их может запускать, почему они долетают до Москвы? Можно ли это предотвратить?
– Противовоздушная оборона создавалась в эпоху, когда того, что летает, было мало. Оно было большое, дорогое. И летало довольно высоко.
То, что летит сейчас – маленькое, дешевое – и летит низко. Соответственно, здесь и есть коридор… То есть, они буквально на расстоянии нескольких десятков метров от земли, иногда 20-30, огибая рельефы, поймы рек, по низу летят – так, чтобы их не засекали радары.
Летят, я думаю, по заданию, без управления пилотом летят, условно, "мозги" на борту дают им возможность ориентироваться. И только на последней стадии, то есть, долетая до Москвы, они подхватывают LTE, сотовую сеть. И здесь управление передается оператору искусственного интеллекта, причем оператор находится далеко за пределами нашей страны.
И вот эти финальные несколько километров он его ведет напрямую по интернету, соответственно, минуя всякие наши средства радиоэлектронной борьбы, потому что не отключать же просто сотовую связь в масштабах всего города.
Такая комбинированная атака позволяет обходить и средства радиоэлектронной разведки, и средства радиоэлектронной борьбы.
– Думаю, москвичи заметили, что в центре города, буквально внутри Садового кольца, третьего транспортного, плохо работает навигатор на телефоне.
– Это да, потому что GPS глушат, и правильно делают, разумеется. В ситуации, когда сотовый интернет не заглушен, то это легко обходится тем, что, как только беспилотник оказался в зоне устойчивого приема сигнала сотовой связи, он его ловит, и дальше управление идет, по сути, по интернету через сотовую связь – мимо всякого GPS и прочего геопозиционирования.
– Исходя из ваших слов, беспилотники запускаются зачастую не с территории России?
– Я думаю, да, потому что, как ни странно, отследить источник пуска довольно легко. И главное, что скрыться с места пуска потом просто можно не успеть.
Я думаю, конечно, пытались и так, и эдак, но в итоге пришли к тому, что, все-таки, самый надежный способ – это именно с территории Украины, запускать на предельной дальности, насколько позволяет им техника.
– Насколько адаптированы наши средства ПВО и РЭБ к борьбе с беспилотниками?
– Глобально очень хорошо себя показывает Крым как раз в борьбе с беспилотниками – видно, что система совершенствуется и учится буквально на ходу, она в состоянии отражать массовые атаки.
Опять же, принципиально – чем противодронная оборона отличается от классической ПВО? Классическое ПВО прикрывает небо, чтобы никто не летел в небе, кому нельзя. Классическое противодронное ПДО может быть только объектовой – ты прикрываешь объект. Создаешь вокруг объекта два купола – один побольше, это радиус обнаружения, и другой поменьше – радиус поражения.
Условно, у тебя есть большой объект, размером с город, у тебя должны существовать средства обнаружения объектов, и до момента, пока он обнаружен, идентифицирован, когда стало ясно, что это – у тебя механика принятия решения должна успеть, чтобы средства поражения успели его поразить.
В этом смысле я не очень верю в радиоэлектронную борьбу, потому что эволюция техники приводит к тому, что РЭБ – это то, что разрывает канал управления между устройством и внешним оператором.
Но сейчас эволюция систем приводит к тому, что не будет вообще никакого внешнего оператора, устройство будет полностью автономно. И решение будет принимать искусственный интеллект на борту.
Поэтому я говорю, что нужны именно средства физического поражения и принудительной посадки и все остальное. То есть, противодроны, ракеты – то, что летит заведомо быстрее, чем сам дрон.
Дроны, которые летят сейчас на нас, летят со скоростью 150-200 (км в час – Ред.), соответственно, нужно, чтобы скорость была в два, а то и в три раза выше. И чтобы это могло наводиться.
Причем, в условиях городских, в условиях не фронтовых, я бы, конечно, разрабатывал бы не столько средства поражения огневые, что-то, что взрывается, сколько средства именно захвата. Сети, ловушки, что-то в этом роде – то, что не создает опасности само по себе, даже в качестве средства обороны.
В долгосрочной перспективе РЭБ должен дополняться средствами физического поражения.
– Давайте поговорим о ПВО Украины. Что у них есть?
– Понимаете, нам-то попроще, потому что нам приходится строить систему обороны против достаточно медленных целей. А у них проблема в том, что то, что в них летит, летит на такой скорости, которую даже средства ПВО, которые у них есть, не очень-то сбивают.
Еще "Калибры" как-то (сбивают – Ред.), а "Кинжалы", понятное дело, совсем никак. А то, что касается "Герани", то тут, насколько я понимаю, "Герани" стали работать гораздо эффективнее после того, как вместе с одной настоящей "Геранью" стали запускать имитаторы.
То есть на одну "Герань" с боевым зарядом летят десять простеньких дронов, внешне в воздухе очень похожих на "Герань", в общем, ничего не несущих на себе – но, тем не менее, напрягающих средства ПВО. Они просто не в состоянии обрабатывать такое количество целей.
– А что вы можете сказать об отечественном арсенале беспилотников? Насколько мы сейчас эффективны, есть ли новые разработки?
– Пару недель назад закончился (проектно-образовательный интенсив – Ред.)
"Архипелаг" в Новосибирске. Это мероприятие, посвященное созданию отрасли беспилотной авиации у нас.
Там, среди прочего, в разговорах стало понятно, что для военного превосходства нельзя ограничиваться только летающими беспилотниками. Нужны и плавающие, и ездящие, и даже роющие. Такие, которые могут копать сами себе туннель под землей.
Что касается ездящих, то, конечно, это средства разминирования, в первую очередь – то, что показал неудачный опыт украинского наступления летнего. Это средства разминирования должны быть беспилотными, их должно быть много, на минах должны взрываться они, и только потом должна уже ехать техника с людьми – после того как проделаны проходы в минных заграждениях.
Но если говорить о том, что есть сейчас, есть превосходные аналоги – дроны в среднем классе, ударные дроны, в первую очередь "Ланцеты-кубы". Хит этого сезона.
Также по-прежнему есть проблема с разведывательным беспилотником этого же класса, то есть машиной, которая бы летела на 50-80 километров, могла бы быть в воздухе 3-4 часа, и обладала бы хорошей оптикой, чтобы наблюдать передовую. Наблюдать оперативные тыла противника в глубину хотя бы 25-30 километров – для контрбатарейной борьбы и так далее.
По-прежнему "Орланы", "Суперкамы", "Лироны", "Тахионы" уязвимы, но, естественно, есть множество разработок. Но они все пока остаются в опытной стадии – предсерийные, еще не серийные.
Ну и, конечно, "летающие бинокли". Самый массовый, хитовый народный дрон – то, что заметно с обеих сторон, – на вооружении в этой роли стоит просто коммерческий "Мавик" фирмы "ДиДжиАй", сделанный для свадебных фотографов и трэвел-блогеров, но оказавшийся великолепным средством – взлететь и посмотреть хотя бы на пять километров впереди себя.
В этом классе – самая большая толкучка, более ста разнообразных устройств – соответственно, проектов, команд и так далее. Но глобально именно до армейского состояния, чтобы можно было их закупать партиями по десять тысяч штук, по цене 50 тысяч рублей – ремонтопригодные, простые, легкие в освоении и т.д. – такого пока нет, это еще только предстоит создать.
