В Казахстане без электричества остались, как сообщили СМИ, потребители южных регионов страны — Алма-Аты, Тараза, Чимкента. В Алма-Ате акимат (орган местной исполнительной власти) сообщал об отключении в некоторых районах, в городе не работали светофоры.
В соседнем Узбекистане перебой с поставками энергии приостановила работу аэропортов Ташкента, Намангана, Андижана, Ферганы, Самарканда, других городов. В столичной подземке встали поезда, с подвесных канатных дорог эвакуировали несколько десятков человек, застрявших на подъемниках. В столице Киргизии — Бишкеке из-за отключения электричества многие жители остались без отопления, горячей и холодной воды.
Проблемы сказались и на стране за пределами региона — были прерваны поставки электричества в Афганистан из Узбекистана. Снабжение Кабула было возобновлено из Туркмении.
Мнения о причинах случившегося разошлись. Казахстанская сетевая компания KEGOC заявила, что ответственность за произошедшее — на южных соседях республики: «Ввиду значительного аварийного дисбаланса, созданного энергосистемой Центральной Азии (Узбекистан, Киргизстан), произошел наброс мощности на транзит электроэнергии 500 кВ "Север-Восток-Юг Казахстана».
В Ташкенте со свой стороны указали на то, что спровоцировать обвал подачи мог резкий скачок напряжения на линиях передач из Казахстана. Это привело к срабатыванию аварийной защиты на Ташкентской и Сырдарьинской теплоэлектроцентралях (ТЭЦ).
В Киргизии же министр энергетики республики Доскул Бекмурзаев дипломатично не стал делиться версиями произошедшего, а предложил дождаться результатов расследования межгосударственной комиссии. Представитель Бишкека также отметил, что авария с поставками электричества была беспрецедентной, ранее сбоев подобного масштаба в регионе не было.
О том, что проблемы могли быть из-за энергосистемы Казахстана, косвенно говорит дефицит электроэнергии, с которым республика столкнулась перед январским коллапсом. Нехватка электричества была вызвана, в том числе и миграцией в страну из Китая так называемых майнеров — производителей криптовалют, которые потребляют много энергии.
Президент национальной ассоциации блокчейна и индустрии дата-центров в Казахстане Алан Дорджиев, впрочем, отрицал причастность майнеров к проблемам в энергетике.
«У нас вся система находится на грани, износ станций — больше 70 процентов, возраст станций — около 40 лет в среднем по Казахстану. Цены на электроэнергию всегда сдерживались, и индустрия оставалась серьезно недофинансированной. А майнеры, по сути, стали на какой-то момент оправданием для КЕGOC и Министерства энергетики», — уверял представитель отраслевого союза.
Перед массовым сбоев в сетях KEGOC начала отключение легальных майнеров от питания из-за «напряженной ситуацией с поддержанием баланса электроэнергии и мощности». Ранее президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев поручал правительству принять меры по эффективному выявлению так называемых серых майнеров, которые подключаются в обход установленных правил.
Как бы то ни было осенью 2021-го — до начала пикового нагрузок в зимний период — в республике уже вводили ограничения для потребителей в Восточно-Казахстанской и Кызыл-Ординской областях. Уже тогда KEGOC отмечал рост потребления за прошедшие десять месяцев года в сравнении с аналогичным периодом предыдущего — от 11,6 процентов на юге, до 5,7 процента на севере. В сетевой компании связали увеличение показателей как с майнерами, так и с тем, что часть мощностей встала на аварийный и внеплановый ремонт.
Бывший глава KEGOC Асет Наурызбаев тогда возложил ответственность на оператора сетей. Спрос, по его мнению, рос все же из-за майнеров и активного строительства в Туркестане — власти страны начали его развивать как «духовный» и туристический центр. Но компания, распределяющая энергию, должна была это предусмотреть, полагал Наурызбаев.
«Конечно, дефицит можно было спрогнозировать. Есть выдача технических условий на присоединение. KEGOС должен был рассчитать режим потребления, прежде чем выдавать майнинговым фермам разрешение на присоединение», — подчеркнул он.
Уже тогда KEGOC прогнозировал нехватку генерации в осенне-зимний период, причем предсказанный дефицит был равен тому «набросу мощности», который обрушил среднеазиатское энергокольцо. Недостаток объема в 540 МВт предлагалось покрывать за счет российского импорта.
Тогда Токаев высказался по поводу возведения АЭС в Казахстана.
«Первые признаки дефицита электроэнергии в Казахстане мы уже ощущаем. Конечно, тотального дефицита нет. Баланс примерно нулевой. Но первые признаки обозначены. Поэтому, глядя в будущее, нам придется принимать непопулярные по своей сути решения о строительстве атомной станции», — заявил глава республики.
Против проекта АЭС неявно высказывались различные медийные личности.
Соседняя Киргизия подписала с «Росатомом» меморандум о строительстве АЭС малой мощности. Большая часть энергии в республике вырабатывается на гидроэлектростанциях, что приводило к конфликту с соседями — Бишкек начинал сброс воды зимой для генерации электричества, в то время, как лежащим ниже по течению Узбекистана и Казахстану вода была нужнее летом — в период полива.
Колебания уровня рек сказываются и на энергетике Киргизстана. В 2020-м маленькая страна столкнулась с преддверием кризиса, власти начали переговоры о закупке электричества с соседями. Водохранилища тогда не успели заполниться, поэтому на станциях снизили объемы производства.
Правительство Узбекистана соглашение о строительстве АЭС было заключило с «Росатомом» еще в 2018-м, в 2019-м в Ташкенте решили, что в дополнение к двум запроектированным блокам хотят еще два.
Казахстанский политический деятель Петр Своик, энергетик по образованию, основатель нескольких общественных антимонопольных инициатив, описывает свою версию произошедшего:
«Локальная, не очень значительная авария на Сырдарьинской электростанции в Узбекистана привела к тому, что за сотни километров от нее отключилась в Казахстане линия «Север — Юг». Вся южная зона — Казахстан, Узбекистан и Киргизия дефицитны, а юг Казахстана запитывается от севере, поэтому даже при средней аварии перетоки с севера на юг, которые и так до предела перегрузили ветку, выросли настолько, что линия отключилась и посыпалось все».
В советское время для того, чтобы решить проблему нехватки энергии, была запланирована постройка ГРЭС в районе Балхаша, напоминает Своик. Наступившие вслед за развалом СССР 1990-е эти планы, как минимум, отложили.
Попытки же республик решить проблемы нехватки электричества по отдельности все равно приведут к тому, что в Средней Азии вынуждены будут кооперироваться.
«Атомная станция в одном Узбекистане не умещается, Узбекистана будет сам требовать интеграции в единую энергосистему», — образно описывает будущее Своик.
А Казахстану все так же необходима электростанция на «страшно длинном плече» линии, идущей с севера на юг.
