Однако камнем преткновения остается позиция главы МИД Германии Анналены Бербок. Именно о ней и факторе Германии мы поговорим с Валентином Землянским, экспертом в сфере энергетики.
— Валентин, эта позиция главы МИД Германии довольно жесткая и мягче не становится, даже после встречи с Сергеем Лавровым мы все равно не услышали особого смягчения. Что может повлиять на позицию главы МИД и насколько серьезно она влияет на сертификацию запуска «Северного потока»?
— Хороший вопрос. Кто может повлиять? Давайте начнем с того, что вообще германское правительство — это продукт коалиционного соглашения, раз мы политическую составляющую с вами берем.
Я думаю, что ни министром иностранных дел единым живет политическая и экономическая жизнь Германии. Более того, в процессе визита было заявление одного из немецких парламентариев — фракция «Альтернатива для Германии», которая сказала о том, что госпожа Бербок должна понимать о том, что язык санкций — это не самый продуктивный способ решения внешнеполитических проблем. А во-вторых, сделал акцент на том, что «Северный поток — 2» не должен быть политизирован.
Показательно было на итоговой конференции после встречи с Лавровым, называется «я ей про Фому, а она про Ерему». Лавров говорит о том, что не имеет смысла и контрпродуктивно политизировать вопрос «Северного потока — 2». Госпожа Бербок как заведенная продолжает вторить американскому госдепу. Там, по-моему, методичка одна на всех.
Мы слышим, что представители Госдепартамента [повторяют] под копирку сложенные фразы: «"Северный поток — 2" не должен быть использован как оружие, и в случае эскалации, напряженности».
Тут у меня уже состояние когнитивного диссонанса перманентное, как и для людей, живущих в Украине. Мы слышим со всех сторон рассказы из западных СМИ о то, что сейчас Путин нападет. И тут выходит Зеленский, говорит, никто никуда нападать не собирается.
Так, а в чем тогда проблема по «Северному потоку — 2»? Тем более что гарантии со стороны Германии, если бы Бербок говорила о том документе, который был подписан Байденом год назад, относительно гарантий транзита, относительно дальнейших возможностей развития украинской газотранспортной системы. Вот логика и конструктив в этом и был.
А так это сугубо политические заявления, поэтому я думаю, заканчивая мысль, относительно влияния позиции госпожи Бербок на процесс сертификации «Северного потока — 2», я думаю, что оно практически нулевое.
— А почему это мантра об агрессии со стороны России возникла? О том, что «Северный поток — 2» будет использован как оружие? Нападение на Украину оказывается важнее экономической составляющей, причем как для Германии, так и для Украины? Ведь вопрос транзита через Украину тоже в значительной степени похож. Он весьма заполитизирован и мало касается экономики.
Мы понимаем, что ответ лежит в плоскости тех переговоров, которые сейчас ведутся между Москвой и Вашингтоном. Ответы находятся там.
Безусловно, есть фактор Лондона, который пытается сыграть свою игру на европейском континенте, пытаясь восстановить свои позиции. Мы прекрасно понимаем, что, находясь в сфере влияния, косвенных признаков очень много, что Киев находится сейчас в сфере влияния Лондона больше, чем Вашингтона. То есть украинская газотранспортная система — это серьезнейший аргумент для британской дипломатии, и потеря этого аргумента в виде запуска «Северного потока — 2», по сути дела, поломает ту игру, которую ведут сейчас британские дипломаты и политики.
Поэтому здесь это точно не сфера энергетики. Потому что если бы мы с вами говорили о сфере энергетики, то тогда переговоры Бербока — Лаврова касались бы меморандума или декларации, которая была подписана Меркель и Байденом относительно гарантий. Мы бы с вами говорили о возможных формах кооперации, мы бы с вами говорили о возможном включении Германии в процесс поиска, о дополнительных контрагентах, которые готовы были бы использовать украинскую газотранспортную систему.
Меня забрасывают российские ура-патриоты [месседжами] относительно того, что я фантазирую на эту тему. Я хочу дать ответ, что я не фантазирую, я беру выступления господина Путина после встречи с Меркель, где было очень четко сказано: да, мы готовы. Он подтвердил готовность Москвы работать в направлении и сохранения транзита, и увеличения транзита по украинской газотранспортной системе в том случае, если таковой будет позиция европейских контрагентов.
Но мы же прекрасно понимаем, что на сегодняшний день на европейском газовом рынке Германия играет первую скрипку, и без позиции Германии реализовать подобного рода потенциальные возможности просто невозможно. Ни с точки зрения поиска контрагентов, ни с точки зрения поиска инвестиций для модернизации украинской газотранспортной системы, но в конце концов, получения политических гарантий, что не возникнет никаких проблем с транзитом российского газа по территории Украины, как это происходит, извините, даже сейчас.
То есть разборки между двумя бывшими партнерами, господином Коболевым и господином Витренко заканчивается тем, что они выносят не просто сор из избы, а начинают взбадривать всю Европу разговорами о том — последняя статья Коболева о том, что «все закончится тем, что мы будем тырить газ из трубы».
Я понимаю, что там была большая статья, он приводил массу аргументов, их пресса забыла, а зачем, вот, возьмем ключевое. Но сам факт, это же было сказано.
И те, кто внутри — те понимают, о чем идет речь, что это, по сути дела, сведение счетов между двумя крупными игроками, дерзкими реформаторами, бывшими партнерами. А Европа и мир реагируют на это совершенно по-другому.
Отсюда эта политическая трескотня, которая не имеет ничего общего с реальной энергетикой и реальными проектами. Потому что энергетики обсуждали бы цифры, а политики обсуждают вероятностные сценарии — нападет Путин или не нападет.
— Многие аналитики выделяют газовую причину как одну из основных в накале страстей вокруг Украины. Почему? Например, как сообщают различные издания, тот же «Ройтерс», со ссылкой на германский Минэк, топлива в газохранилищах осталось менее чем на три недели. Когда оно закончится, то Германии срочно потребуется запуск «Северного потока — 2». При этом Британия выступает резко против. Как вопрос «Северного потока — 2» может подорвать европейское единство или же окончательно разрушит отношения между США и Германией? Для Германии экономика в какой-то момент станет важнее политики?
— Я думаю, для Германии экономика уже важнее политики. Германия получает газ по долгосрочным контрактам с привязкой к нефти, там есть составляющая спотовая, и она очень нехорошо влияет на цену для европейской, для германской промышленности, но тем не менее это тысяча долларов.
В конце года цены поднялись, если мне не изменяет память, Газпром говорил о 540 долларах за тысячу кубических метров по экспортным контрактам, но там среднегодовая выходила в районе от трехсот. В прошлом году это было все достаточно принимаемо и удобоваримо.
В этом году, я думаю, так не будет, потому что цены продолжают расти, и заявление про то, что цены снизились до 900 долларов за тысячу кубических метров — год назад на нас бы посмотрели, как на шизофреников, когда бы мы сказали, что в Европе цена упала до 900 долларов. Понятно, что это не устраивает Германию, это не устраивает крупный бизнес, который будет продолжать давить на реализацию тех проектов.
Давайте не забывать, что у нас вопрос «Северного потока — 2» постоянно поднимается в политическую плоскость и обсуждается, рассматривается как некий государственный проект.
А это же не государственный проект. Там нет ни одной копейки, ни одного цента, вложенного госкомпаниями. Газпром в данном случае выступает как частная компания, потому что он частной и является. Да, доля государства 51%, но все европейские компании — это частники.
Во-первых, исходя из доходов Газпрома, с «Северным потоком — 2», а также всеми проигрышами в Стокгольме, закончено. Они полностью перекрыты дополнительными доходами за газ. Вы не хотите запускать «Северный поток — 2», но, во-первых, он окупился, хотя планировалось, что он будет окупаться следующие 15 лет.
Во-вторых, это же многомиллиардные иски, с которыми столкнется правительство Германии в случае принятия решения, которое будет противоречить действующему европейскому законодательству. Потому что в данном случае это недополученная прибыль, это упущенная выгода.
Я думаю, что разбирательства будут долгие, суммы выплат из федерального бюджета будут исчисляться миллиардами, если не десятками миллиардами долларов. Мы же понимаем, что дружба дружбой, а деньги врозь.
Поэтому в данном случае я не думаю, что правительство, даже такое разноцветное, как нынешнее коалиционное правительство Германии, пойдет на такие кардинальные решения.
Не будет разрыва отношений. Давайте понимать: идет торг, и в этом торге участвуют очень много сторон. Это такая комбинация, которая не ограничивается осью Москва — Берлин — Вашингтон. Там есть Лондон, пытается свои пять копеек вставить Анкара, а есть еще Пекин, который наблюдает за всем этим и тоже в той или иной степени может влиять на ситуацию, потому что он является крупнейшим потребителем сжиженного газа Соединенных Штатов.
Все не так просто, как пытаются на Украине свести к проблеме «Северный поток — 2», «Путин нападет», или так, или так.
Поэтому игра достаточно сложная.
Я не думаю, что это повлияет на взаимоотношения между странами. Просто вопрос в цене. До какого предела, до какого уровня будут продолжаться торги и будет страдать европейский бизнес, когда станет понятна точка невозврата, после которой торги потеряют свой смысл и процесс пойдет на запуск.
— Буквально недавно мы видели, как Германия не пропустила через свое воздушное пространство самолеты с вооружением из от Британии в Украину. И это довольно странно, ведь они являются партнерами по НАТО. А когда для Британии незапуск «Северного потока — 2» станет невыгодным? Насколько Британия зависима от газа?
— Британия чем интересна: она очень напоминает Украину, как это ни парадоксально. Британия очень сильно зависима от газа, но в основном у нее поставки — это сжиженный газ ближневосточный, американский.
Германия получает электроэнергию, у нее возникли… почему в Британии возникли проблемы, помимо остановки ветров, у них вылетела одна из вставок постоянного тока, который с материка шел на остров, и специалисты Siemens пришли, сказали «все очень здорово», месяца за три починим, а пока «сама-сама-сама». Это происходило в ноябре.
Поэтому Британия в данном случае играет больше в политическую, нежели в экономическую игру, потому в экономике, закупая газ по высокой цене, она сама же бьет по своему производству, но производство, правда, в Британии. Мы же видели по структуре ВВП, у них, по-моему, с услугами больше, финансовые услуги у них львиную долю занимают.
Но тем не менее по тем остаткам промышленности мы видели сразу, как после начала роста цен американские заводы, работавшие в Британии, два химических завода, первыми заявили о приостановке работы.
Британии изначально невыгодно с экономической точки зрения то, что происходит сейчас. И она получит, как и Украина, почему говорю «похоже с Украиной». Ведь Украина от снижения цен на европейском рынке получит тут же определенные выгоды.
Мы говорим о том, что Украине необходимо два миллиарда кубических метров докупить, и даже если мы посчитаем, пусть даже по девятьсот долларов, это все равно почти два миллиарда долларов, которые необходимо будет потратить на закупку газа, их надо где-то взять, у «Нафтогаза» таких денег на сегодняшний день нет.
Так что мне кажется, Британия ведет себя как обычно — это пятисотлетняя традиция. Виги и тори — создавать погоду на континенте. Она никуда не делалась, и эти имперские амбиции из Британии сейчас идут в полный рост.
— Вернемся к вопросу сертификации «Северного потока — 2». В ноябре 2021 года этот процесс был приостановлен. Nord Stream-2 AG создает немецкую компанию, ее сертифицируют, и соответственно, она управляет, все хорошо, мы даем одобрение на работу «Северного потока — 2». Все ли прозрачно и гладко с сертификацией? С какими еще сложностями может столкнуться проект, так как, например, Америка угрожает санкциями, небывалыми и страшными. Насколько они могут повлиять на сертификацию запуска проекта?
— По санкциям сразу не совсем понятно, более того, два момента ключевых было, на этой неделе стало об этом известно, которые [имеют отношение] к страшным санкциям.
Первое — это отказ от отключения от «Свифта», то, что было уже, увидели. А вторая — она была не такая сенсационная, не так широко ее освещали СМИ — это были консультации Госдепартамента с крупными американскими энергетическими компаниями. Возможно ли нахождение альтернативы поставкам российского газа в случае кризиса — санкции и прочее, если Россия откажется от поставок газа в Европу.
И американские энергетические компании сказали: «Мы не видим альтернативы российскому газу, то есть заместить эти объемы нечем физически». Но после чего было сделано публичное заявление со стороны Госдепа: «газа нет, но вы держитесь, Америка всегда будет с вами».
Что касается самого процесса сертификации, он идет в соответствии с европейским законодательством. То есть сетевое агентство затребовало перерегистрации Nord Stream-2 AG из швейцарского кантона немецкой юрисдикции. Ну окей, идет процесс перерегистрации.
Я комментировал эту ситуацию еще до финансовых отчетов Газпрома, о том, что ситуация с затяжкой выгодна, не исключено, что ее не нужно воссоздать, просто не заметили.
Не надо было регистрировать Nord Stream-2 AG в Швейцарии, а надо было сразу же регистрировать в Германии. Меня на РИА-Новости благополучно захейтили и назвали предателем.
Окей, но тем не менее дивиденды от задержки получает в любом случае Газпром. И соответственно, с учетом бюджетных платежей и дивидендов получает российский бюджет.
Выигрывает в этой ситуации не Европа, а Российская Федерация. Проект, который планировалось окупать пятнадцать лет, окупился за год за счет космических цен. Заинтересован ли Газпром в сохранении этой ситуации? Абсолютно нет.
Как любой адекватный поставщик, он прекрасно понимает, что на высоких ценах рано или поздно он начнет терять потребителя. То есть начнется сокращение, будет поиск альтернатив и т. д.
Поэтому он не заинтересован в том, чтобы эта вакханалия продолжалась как можно долго, он заинтересован в нормальной кооперации, потому что на «Северном потоке — 2» по сути дела зарабатывает не только Газпром, зарабатывает еще пять европейских компаний.
Давайте чуть-чуть нырнем в историю. В постройке «Северного потока — 2» были задействованы субподрядчики из 25 европейских стран. То есть зарабатывали. Это та история, которую благополучно прохлопала Украина в 2012 году.
Потому что реализация газотранспортного консорциума, я думаю, мы бы имели сейчас совершенно другую политическую карту. Карту политических взаимоотношений. Мы имели бы сейчас совершенно другую Украину.
Я понимаю, сослагательного наклонения нет, но тем не менее на примере и «Северного потока — 2», и «Турецкого потока», о котором тоже очень часто забывают — те страны, которые принимают участие, они получают от этого реальные дивиденды.
Поэтому сертификация будет продолжаться, было сказано, что у них есть в запасе еще порядка шести месяцев, и после этого, я думаю, процесс будет завершен. Я не вижу нормативных законодательных проблем для того, чтобы не реализовать этот проект.
