Название проекта Bellingcat отсылает к европейской сказке про грызунов (в английской версии — мышей, в континентальной — крыс), которые задумали уберечься от кота, повесив ему на шею колокольчик, по-английски bell. Отсюда идиома bell the cat — предпринять рискованное действие в интересах коллектива.
Правда, думаю, лучшей иллюстрацией к сущности этого медийно-спецслужбистского проекта является фрагмент картины Питера Брейгеля «Нидерландские пословицы», где на кота колокольчик вешает не мышка, а ландскнехт, вооруженный в прямом смысле до зубов.
Впрочем, в данной статье речь пойдет не о том, кто стоит за этим проектом, а том, что объективно высветило его расследование о срыве операции, предполагавшей захват трех десятков членов фиктивной ЧВК, обычно именуемых «вагнеровцами».
Предположим, дело обстояло именно так, как описал Bellingcat, и как оно выглядит из вброса документов украинских спецслужб через журналистку Янину Соколову, а также откровений бывшего главы украинской военной разведки Василия Бурбы для ток-шоу Саввика Шустера. Однако отнюдь не обязательно сводить мотивацию Зеленского к тому, что в этой версии озвучено.
Допустим, летом президент Украины не сделал окончательного выбора между войной и миром, а сделал это только после победы Байдена на выборах в США, как уже писала Украина.ру с подробными обоснованиями. Как это согласуется с тем, что в июне 2020-го года он согласился с проведением этой операции, то есть с актом воздушного пиратства с непредсказуемыми последствиями, имею в виду, в первую очередь, для войны в Донбассе и отношений Украины и России — ведь речь шла о беспрецедентном в истории массовом захвате российских граждан на иностранной территории (не помню, совершали ли подобное сомалийские или другие пираты, но со стороны какого-либо государства такого точно не было). А о том, что напряженность будет признает и доклад Bellingcat: «Они (т. е. ГУР МОУ. — П. С.) готовили спецоперацию с высокими ставками, проведение которой могло значительно обострить напряженность между Украиной и Россией. Для этого нужно было одобрение политического руководства Украины».
Ну а далее организаторы предлагаемой спецоперации 15 июня 2020 года говорят Зеленскому во время регулярного понедельничного брифинга с главами спецслужб, а 26 июня 2020 года он одобрил операцию и попросил подготовить подробный план, который в свою очередь был одобрен 1 июля.
Однако из расследования Bellingcat очевидно, что на середину июня операция «Авеню» уже вышла из теоретической стадии и украинским агентам уже шел поток заявок от потенциальных жертв. В такой ситуации не одобрить операцию — это остановить уже запущенный маховик. Как поведет себя в этой ситуации слабый и трусливый человек, оказавшийся на высоком месте, который, однако, предвидит негативные последствия? Он соглашается, но надеется, что со временем все решится само собою и не так, как задумано — что-нибудь сорвется. Ведь мы не знаем положения дел в украинских спецслужбах, но вполне можно допускать, что там не просто циркулировали другие безумные идеи, а их пытались материализовать, но все срывалось на ранней стадии.
Однако не срывается — приближается день Икс, то есть 25 июля. Но за 3 дня до этой даты в контактной группе не просто подтверждают прекращения огня в Донбассе с 27 июля, но и договариваются о мерах по его контролю. Это дает надежду на то, что данное перемирие окажется самым действенным за всю историю конфликта. Так оно и оказалось, по крайней мере на протяжении нескольких месяцев.
Именно на этом фоне Бурба и тогдашний замглавы СБУ Руслан Баранецкий собираются доложить президенту об операции, но Зеленский занят, а глава президентского офиса Андрей Ермак просит отложить операцию на неделю, ибо иначе перемирие закончится, не успев начаться. Ему разъясняют, что это невозможно, и по утверждению Bellingcat «по словам Бурбы, далее представители Офиса президента (то есть речь идет не об одном человеке и не обязательно о Ермаке. — П. С.), пытаясь найти компромисс с командой ГУР МОУ, предложили сократить задержку операции до четырех дней… В этом случае перемирие по крайней мере успело бы вступить в силу».
На том вроде и решили, хотя Bellingcat и оговаривается, что это решение не подтверждено никем, кроме Бурбы. Появившаяся позже информация принципиально ничего не меняет. А бывший глава ГУР в программе Шустера, которая транслировалась на днях, утверждал, что Ермак сказал ему, что «указание о переносе спецоперации дал Зеленский». В подписанном же Бурбой отчете об операции «Авеню», слитом через Соколову, сказано, что операция была перенесена по решению «высшего военно-политического руководства Украины».
Из всего вышеизложенного могут следовать два умозаключения. Либо Зеленский никаких иных планов не имел. Либо он действительно ведет себя «предельно цинично и мерзко», как пишет главред «Страны» Игорь Гужва, который считает, что президент попросил «не срывать перемирие, которое он хотел использовать в предвыборных целях».
Но с концовкой его фразы согласиться трудно. Несомненно, Зеленский не хотел срывать начало перемирия, но говорить о предвыборных целях трудно. Ибо трудно было предположить, что украинский президент был уверен, что такая операция перемирия не сорвет. Напротив, он должен был бы полагать, что оно сорвется, и при этом рассчитывать на предвыборные дивиденды, который принесет ему тезис о том, что Россия сорвала так старательно подготовленное перемирие.
Допускаю, что, настаивая на переносе операции, Зеленский мог иметь другой мотив. Что в июле 2020 он окончательно не выбрал между войной и миром, напротив, склонялся в пользу мира. В этом случае у него было два варианта.
Первый — это единственно подходящий для национального лидера. Поступить как Джон Кеннеди в разгар Карибского кризиса 27 октября, когда кубинцы сбили американский самолет-разведчик У-2, и все участники совещания в Овальном кабинете требовали нанести удар по советским ракетам на Кубе. Тогда, однако, Кеннеди провел переговоры по телефону с советским лидером Никитой Хрущевым и договорился, что СССР убирает ракеты, а американцы прекращают блокаду. Тогда начальник штаба ВВС генерал Кертис Лемей на совещании у президента стукнул кулаком по столу и крикнул: «Господин президент! Вы не можете этого делать. Это величайшее поражение в истории Америки». Но компромисс был реализован.
В случае с Зеленским есть пара отличий. Первое. Ценой отказа Кеннеди от бомбардировки советских ракет было предотвращение мировой ядерной войны. Ценой отказа Зеленского от операции «Авеню» становилось серьезное перемирие в Донбассе, и вполне возможно избежание худших последствий в отношениях с Россией, которые, однако, нельзя было просчитать так четко, как войну при нарастании Карибского кризиса.
Второе отличие: Кеннеди был лидером сверхдержавы, не имевшей внешнего контроля. История с «вагнеровцами» как раз показывает степень контроля тех же США над Украиной. Так, американцы вполне могли стоять за этой операцией. В вышедшем 7 сентября этого года материале CNN говорилось: «По словам представителей украинской разведки, операция под руководством Украины получила американские деньги, техническую помощь и рекомендации ЦРУ о том, как "привлечь" российских наемников. Высокопоставленный чиновник США сказал CNN, что эти утверждения "ложны". Он указал, что разведка США знала об операции, но отрицал какую-либо причастность». А сам Зеленский 24 июня нынешнего года говорил в интервью «1+1»: «Мы с вами видели, что произошло в Белоруссии, как посадили самолет и чем это кончилось. Чем заканчиваются такие случаи, к какой изоляции страны приводят такие спецоперации. Это точно не была наша операция. Я точно понимаю, что идея этой операции — идея других стран, и то, что Украину максимально затягивали по этому вопросу — правда. То, что этого не произошло, еще раз проводя параллели с Белоруссией, слава богу, мы проявили вопрос субъектности в этом важном вопросе».
И даже если допускать, что президент Украины в данном случае не преувеличил, разве не красноречиво отношение украинских спецслужбистов и политиков к секретности в случае с Бурбой? С одной стороны, в сентябре члены парламентской ВСК оформляли допуск к гостайне, а глава комиссии Марьяна Безуглая переносила допрос комиссией Бурбы из Рады в здание ГУР, дабы не утекла нежелательная информация. С другой стороны, сам Бурба спокойно делился подробностями с Bellingcat, где также сообщили, что получили (ясно, что от украинских спецслужб) «сотни часов аудиозаписей, собранных в ходе подставной вербовки». А как такие откровения согласуются с государственной тайной? Никто ведь из украинских политиков таких вопросов не задает.
А раз не задает, значит, Bellingcat — это часть системы управления Украиной, в том числе и управление депутатами парламента.
В такой ситуации для слабого лидера, выбравшего на тот момент путь мира, было логичным не допустить спецоперации, но не своим приказом, а косвенным путем. Сначала отложить ее, а затем, во время паузы, слить в Белоруссию информацию о наличии там подозрительной группы крепких непьющих мужчин. Ну а дальше уже происходит то, что нам хорошо известно. В итоге захват вагнеровцев белорусской «Альфой» оказывается жестоким способом их спасения от худшей участи.
Разумеется, спецслужбы в Минске могли действовать без всякой наводки. Правда, Зеленский на пресс-конференции в Трускавце 3 октября прямо сказал, что позвонил Лукашенко, еще когда «вагнеровцы» заехали в Белоруссию (в июньском интервью «1+1» не прояснено, случилось это тогда или же после их захвата).
Да, Зеленский дал массу заслуженных поводов себе не верить. Однако в данном случае какая выгода была ему говорить подобное? Ведь он, по сути, признается, что сорвал спецоперацию, что, исходя из его нынешнего позиционирования, глупо, значит, просто с языка слетело. Но и в вышеприведенной цитате из интервью «1+1» он прямо говорит о нецелесообразности такой операции.
К тому же, был ли большой смысл устраивать перенос операции только для того, чтобы перемирие проработало пару дней? Ведь практическое значение перемирия определялось не сразу после его подписания и не в первые дни работы, а через несколько недель, когда стало бы ясно, насколько оно прочное. А даже если б оно сорвалось, не начавшись, все равно Украина обвинила б в его срыве «российские войска», и Запад бы это поддержал.
Впрочем, истинная мотивация действий Зеленского сейчас не так уж важна на фоне той ситуации, которую спровоцировала публикация Bellingcat. Ведь никто не говорит, что срыв провокационной операции — это объективно выгодный итог для Украины. Команда президента в лице советника Ермака Михаила Подоляка выбрала следующую линию поведения: глава Офиса приказа не давал, и «даже если бы такой приказ и поступил, а его не было, то он был бы точно отвергнут любым грамотным руководителем разведки». Никто не вспоминает предыдущих высказываний Зеленского по этому поводу, и это понятно — они не соответствуют генеральной линии, которую президент выбрал с начала года. А в прошлом декабре, когда Bellingcat объявил о своих планах, эта линия еще не определилась, значит, ставшие анекдотическими переносы публикации оказались выгодны тем, кто стоит за этим спектаклем, поскольку за прошедшее время Зеленский осложнил возможности собственной защиты.
Ну еще важнее — реакция всех тех, кого нельзя отнести в записные сторонники президента. Самый вольнодумный член фракции «Слуга народа» Максим Бужанский в своем Telegram-канале между поздравлениями с годовщинами контрнаступления под Сталинградом и началом Нюрнбергского процесса, по сути, повторяет Подоляка, насмехаясь над Бурбой, который, дескать, послушался Ермака.
Ну а порохоботы разыгрывают карту предательства, и Дмитрий Гордон пафосно повторяет своего тезку Милюкова с «глупостью или изменой». (Напомню, что в Карибском кризисе такие, как генерал Лимэй, могли говорить об ошибке Кеннеди, но об измене на уровне политиков не говорил никто). Иного от них и ожидать было нельзя. Но ведь ту же карту разыгрывают и люди, которых не принято считать партией войны или, по крайней мере, ее авангардом.
Так, главной медиаплощадкой для обвинений Зеленского в измене становится телеканал вступившего в конфликт с главой государства Рината Ахметова. А экс-спикер парламента Александр Разумков говорит, что надо создать новую ВСК, чтобы разобраться, кто «слил» работу украинских спецслужб, и виновный «должен понести ответственность согласно статье 111 Уголовного кодекса Украины — государственная измена». Отчасти поддержал экс-спикера Ренат Кузьмин из ОПЗЖ, который на канале UkrLive сосредоточился на том, что и парламентская ВСК и правоохранительные органы создали дымовую завесу, чтобы скрыть виновных в провале этой спецоперации. А это, по сути, утверждает он, «сокрытие преступления, соучастие в преступлении, заранее не обещанное укрывательство этого преступления», а когда к власти придут «настоящие, не ряженые патриоты», то все виновные в укрывательстве будут наказаны.
А вот если бы того, что они называют преступлением, не было? Лишь подсанкционное издание «Страна» решается сказать, что операция «Авеню» «тянет на серьезное преступление».
Но последствия расследования Bellingcat показывают, что власть, подконтрольные ей политики и СМИ пытаются «затушевать» преступный характер действий президента и его окружения.
В основе такой логики — растущая уверенность в том, что Киев и дальше останется безнаказанным в конфликте. В такой атмосфере неизбежна дальнейшая раскрутка спирали с поиском новых предателей и всё новым и новым повышением ставок — а это логически ведет к тому, что для украинского президента (не важно, как будет его фамилия) единственным способом доказать свой патриотизм станет наступление в Донбассе, то есть война как доказательство того, что он не совершал госизмену.
Так что кот Bellingcat объективно звонит не по Зеленскому, не по России и не по Белоруссии, а по миру на украинской земле.
