С Яной Агафоновой я познакомилась в 2014 году и сразу же ахнула. И до сих пор я не перестаю ею восхищаться. Больше таких женщин я в своей жизни не встречала! Когда мы познакомились, Яна работала в Министерстве информации в Донецке, сейчас она дизайнер бренда «Yara Voronaya» в Москве. Красивая, яркая, невероятно сексуальная, мама троих детей, а с недавнего времени ещё и звезда Тиктока. Не буду раскрывать, сколько моей героине лет, просто поверьте мне, что догнать едва отметившего совершеннолетие Даню Милохина, Яне будет сложновато, так как Тикток всё же платформа молодёжная, но Яна дерзает, и у неё отлично получается. Сама Яна отшучивается, что в её возрасте уже нет конкуренции. Яна — человек-сентенция, особенно круто ей удаются формулировки, описывающие отношения мужчин и женщин.
- Яна, кто такая донецкая женщина? Чем она отличается от всех остальных женщин? Или не отличается?
— В большинстве своём это позитивная женщина. Ожидающая от жизни всегда хорошего, даже если ситуация очень похожа на дерьмо, она всегда будет искать поблизости лошадь. Расскажу две небольшие зарисовки о донецкой женщине. Представь себе: 2014 год, в Донецке война, в городе обстрелы и во время одного из них, в доме правительства молодой республики, со всех этажей сгоняют всех в бомбоубежище. Двери выхода оцеплены, чтобы никто не вышел на улицу и не подверг себя опасности. От колонны людей, спускающихся в бомбоубежище, отделилась молодая особа (стройная блондинка на высоких каблучках). Она подошла к командиру оцепления и что-то страстно рассказав, получила возможность выйти на улицу, где очень быстро почти бегом перебежала площадь и скрылась. Я потом спросила у коллег, куда же убежала Эллочка? Знаешь, что мне сказали? Она в солярий побежала! Пока обстрел, решила время не терять. Я не нашлась, как прокомментировать, но взяла на заметку такую сообразительность.
А ещё наши женщины во время боевых действий были всегда с макияжем и самое главное в хорошем нижнем белье. Как ты думаешь зачем? Потому что если вдруг попадаем под обстрел, и не дай Бог что случиться, чтобы лёжа на носилках не опозориться в зашитых или дырявых колготках или старых трусах, если вдруг будет что-то видно. Ты понимаешь? Донецкая женщина в любых ситуациях остаётся женщиной.
- 2014 год разделил страну и судьбы людей на «до» и «после». Изменилась ли донецкая женщина после 2014 года?
— Конечно, мы все изменились. Человек всегда меняется, если пришли испытания. Я думаю, война заставила пересмотреть в первую очередь взаимодействия с мужчиной. Во всяком случае, это произошло со мной. Я увидела их особые опции в режиме кризиса. Они уникальны. Я имею в виду мужчин. Героизм, самопожертвование, способность мыслить трезво в экстремальных ситуациях. Это стало не просто информацией из книг, а частью нашей жизни. Это научило больше доверять мужчинам и бояться их одновременно. А также это очень помогло, лично мне, понять моих сыновей. Так вот, трансформация, конечно, произошла. В регионе, где идёт война, не все женщины остались. Но что характерно, те, кто остались, и их можно смело назвать «Женщинами После», свято верили, что именно их присутствие в этом городе сохранит этот город от тотального разрушения. А те женщины, которые уехали, назовем их «Женщины До», всё равно будут носить этот город под сердцем. По сути, и те, и другие выполняют невидимую пока всем задачу. Они выращивают и вынашивают, как ребенка внутри себя, мир на Донбассе. Тщательно процеживая и фильтруя любую информацию в новостях, включают свою веру тогда, когда она соответствует той картинке мира и благополучия, которая в их умах. Это удивительно, но это так! И мы однажды в этом убедимся. В этом процессе задействована каждая женщина Донбасса, независимо от того в Москве она или в Нью-Йорке, или в Киеве. Наша с тобой вера, Анечка, в этом же банке и она работает! Результат не за горами.
- Яна, я помню наши разговоры о том, что Донецк держит некоторых людей и держится за них. Как ты рискнула уехать из Донецка? Мне почему-то казалось, что ты не уедешь никогда.
— Как рискнула? В этом не было риска. В этом уже была необходимость. Когда я осталась там без работы, той работы, которая не только кормила меня и моего ребенка, но и давала безопасность, мне пришлось искать возможность заработка, и этот поиск привёл меня к тому, что я делала блинчики с разными начинками, а мой восьмилетний ребенок продавал их со скамеечки у бассейна. При этом я была дизайнером одежды с многолетним опытом.
Для таких людей как я работы там не было. Люди думали о том, как себя сохранить, в том числе свои ресурсы. Дизайн одежды? Это уже из области шика. Короче, реализоваться в этом я не могла, а начинать осваивать другую какую-то специальность, чтобы приспособиться к реалиям, я посчитала нецелесообразным, имея такой опыт как у меня. И я уехала. Год проработала в компании, где была модельером-конструктором одежды. Потом я встретила прекрасных людей, которые предложили партнерство в создании собственного бренда одежды. Таких предложений было даже несколько, но жизнь распорядились так, что я сейчас работаю теми, с кем мы прошли сложное время карантина и анабиоза в fashion-индустрии. Сейчас, с началом оттепели, я надеюсь, мы все будем вознаграждены.
И я очень благодарна Воронцовым, за то, что всё это сложное время я провела с ними, как говорится «у Господа Бога за пазухой». Сейчас на рынке одежды времена непростые. Это арена, которая очень сильно изменилась, и эти перемены случались в первую очередь из-за того, что изменилось само общество. Я иногда чувствую себя как будто снова на войне. И эта война — война гендерная. То есть мы как бы работаем в «военной промышленности», создавая оружие для поддержания женственности и красоты, которые уже почти раздавлены танками уродливой бесформенной одежды. Женщин одели в штаны с вытянутыми коленями и в худи. И женщины перестали рожать. Поверь, в этом есть связь. Родив, женщина меняет вкусы на одежду. Почему? Потому что наши вкусы демонстрируют наше гормональное состояние, а значит в целом состояние здоровья. Следовательно, то, что мы делаем, это «одежда терапевтическая».
То, что сейчас происходит в масмаркете, — это угроза человечеству. В большинстве своём это одежда для геев или для бесполых инфантильных людей среднего рода. Не всё и не везде конечно, но тенденция прослеживается очень чётко. Я за высокую рождаемость!
- Уж это я знаю! Расскажи, какая ты мама? Каких принципов придерживаешься, воспитывая детей?
— Какая я мама, наверное, мои дети описали бы лучше, но говоря современным языком, каждый мой ребёнок это мой проект. И я под каждого вырабатываю новые подходы и техники, чтобы в первую очередь быть им полезной для их становления. С каждым из них я менялась сама и меняла свои взгляды на жизнь. Когда я была молодая, я постоянно искала формулу успеха хорошей мамы и однажды одна донецкая женщина мне её дала. Она имела двух взрослых талантливых умных сыновей и на мой вопрос о том, как она их воспитывала, ответила мне, что она их не воспитывала, а просто любила. Вот и всё!
- Яна, расскажи в своём средстве Макропулоса. Кажется, ты одна из немногих, кто действительно знает формулу.
— Просыпаясь утром, не нужно думать, как спланировать день, чтобы не опоздать и всё успеть. Я в первую очередь ловлю волну кайфа. Такого тонкого ощущения счастья от жизни и того, что у тебя уже есть и того, что у тебя обязательно будет. И на этой волне я влетаю в день, где я здоровая, успешная, молодая и безумно красивая. И всё тогда планируется как-то само и очень успешно. А значит, нет стресса. Вот тебе и молодость, и здоровье, и хорошее настроение.
— Мой последний вопрос несколько балабановский: в чём сила?
— А сила наша, Анечка, в том чтобы знать о той великой силе, которая внутри нас. Эти знания её и высвобождают!
