Теряется в веках
Обычно день города — это день его основания, но никто точно не знает, когда именно переселенцы из-за Днепра волны 1651 года облюбовали себе место у слияния Лопани и Харькова и поставили там первые мазанки. Вот так вышло, что окрестные сёла и посёлки знают, а областной центр — нет. Но мы знаем поимённо почти всех первопоселенцев.
Первый же документ, в котором Харьков — город, датируется не 23 августа. Это указ царя Алексея Михайловича чугуевскому воеводе Сухотину от 28 марта 1656 года, в котором говорилось:
«По нашему указу велено быти на нашей службе в чугуевском уезде для городоваго строения в Змиеве Якову Хитрово, в Харькове Воину Селифонтову, и велено им тех городов Змиевских и Мохначевских и Печенежских и Харьковских и Хорошевских Черкас ведать во всем, а тебе — тех Черкас ведать ни в чем не велено… А будет тебе на Чугуеве… про приход… Татар учинятся вести… и ты б… ссылаясь с Яковом Хитрово и с Воином Селифонтовым… сообча за один… новые городы Змиев и Харьков и тех городов служилых людей Черкас от Татарския войны заступил и в плен и в расхищение не выдал».
И это лишь констатация факта, что здесь живут люди, причем за стеной. И у них есть уже целых пять храмов, что для села многовато. Вот и признаём мы условно 1654 год за первый в городской хронологии.
С тех пор в истории города было немало разных торжественных и печальных дат, но среди них долго не возникло ни одной, которую стоило бы сделать краеугольной. В старые времена не праздновали ни день учреждения губернии, ни другие важные даты. В отличие от соседней Полтавы, здесь не было эпохальных баталий, например. Разве что открытие университета и его столетие, пуск первого поезда и посещение губернского города августейшими особами.
За 74 года советская власть так и не решила, когда нужно праздновать день ее установления в Харькове.
Раз пять она приходила и была изгоняема, а день 12 декабря 1919 года, когда красные пришли «всерьёз и надолго», как-то не в строку. Тем более, что до самого ее конца были живы очевидцы и того дня, и другого, 25 июня того же года, когда в городе действительно искренне радовались приходу «наших». Но это была не Рабоче-крестьянская Красная, а Добровольческая армия генерала Май-Маевского. А партийное начальство твёрдо знало, что зазор между семейной и официальной памятью — вещь нежелательная и ее допускать нельзя ни в коем случае.
И день освобождения Харькова от нацистов был тоже не один. В 1942 году Харьков освободить не получилось, с 16 февраля по 15 марта 1943 года город был нашим, а потом пришли «вторые немцы», как тогда говорили. К счастью, ненадолго.
Тут надо заметить, что фронт Великой Отечественной от Харькова далеко не уходил, и оставшиеся в городе люди знали, что наши обязательно вернутся. И 641 ночь оккупации они надеялись и ждали — кто дома, прислушиваясь, не идут ли полицаи и не едет ли «душегубка» (газенваген), кто на фронте или в эвакуации, — когда в город вернётся нормальная жизнь.
И жителям оккупированного с 24 октября 1941 года города, замечу, не сообщало Совинформбюро, что они не заслуживают освобождения и все там предатели. А тогда, как в песне Александра Галича, наши прадеды и деды прекрасно понимали: «А то, что придется потом платить / Так ведь это ж, пойми, — потом!»
Окончательное освобождение
Бои за Харьков длились с 13 по 30 августа 1943 года, но главный из этих дней — 23 августа, когда красное знамя было поднято над Госпромом, а в Москве был дан салют в честь освобождения моего Харькова. Об этих днях написано много, и я не стану здесь повторять названия фронтов и номера дивизий, которые прославили себя здесь.
Только 30 августа в 14:00 был проведён митинг в честь освобождения Харькова с участием командующего Степным фронтом Конева и первого секретаря ЦК КП(б)У Хрущева.
Я скажу лишь, что дома моих родных освободили только 29 и 30 августа, а прадед и прабабка, Фёдор Максимович и Мария Сергеевна Губины, всё время между первым и вторым приходами наших прятали раненого советского лётчика.
Буквально сразу они получили сообщение, что их средний сын Алексей Фёдорович, младший лейтенант штурмовой авиации, кавалер ордена Красного Знамени, 19 августа того же года пропал без вести близ города Рославля Смоленской области. Позднее, уже через много лет после их ухода из жизни в 70-е, выяснилось, что в тот день он погиб. Можно сказать, что он пал за освобождение родного города, хоть и на другом участке фронта.
Другая моя прабабушка, Екатерина Николаевна Шельдешова, и ее сестра Евдокия Николаевна Чернобаева умерли в голодную оккупационную зиму 1941-1942 года, а тётя отца Ольга Григорьевна Шельдешова была угнана в Германию. И этот список родни моей, пострадавшей в те годы, далеко не полон.
Город был разрушен катастрофически.
Граф Алексей Толстой заметил: «Я видел Харьков. Таким был, наверное, Рим, когда в пятом веке через него прокатились орды германских варваров. Огромное кладбище».
В мирном мае 1941 года здесь проживало более 902 тысяч человек. По расчету тогдашнего облстата, миллионный житель должен был родиться в 1943 или 1944 году, но случилось это только в 1962 году.
Война принесла с собой массовую мобилизацию, эвакуацию (от 240 до 280 тыс. жителей) и оккупацию. Немцы подсчитали, что в декабре 1941 года в городе еще оставалось не более 457 тыс. жителей, а до освобождения 23 августа 1943 года в Харькове дожило, по разным расчётам, от 170 до 220 тыс. жителей.
Итак, город освободили. Но сначала его нужно было очистить от развалин и всякой мрази, которая осуществляла оккупацию.
Архитектор Александр Лейбфрейд вспоминал:
«Александр Михайлович Касьянов, возглавивший восстановление Харькова, принимал смелые решения: что восстанавливать, а что сносить ввиду нецелесообразности или невозможности немедленного восстановления, чтобы город не оставался в руинах.
Началось то, что получило название «осквернение» города, от слова «сквер». Сносились здания, и на их месте разбивали скверы. Снесли Дворец пионеров (бывшее здание Дворянского собрания) и на площади, носившей тогда имя Тевелева, а теперь Конституции разбили сквер. И таких скверов появилось множество.
Однако не всегда создание скверов являлось верным решением. Примером тому служит сквер Победы на Сумской. Его создали по инициативе местных руководителей методом народной стройки и установили в нем фонтан «Зеркальная струя».
А вот что писал академик-астроном Барабашов:
«В 1943 году в Харькове состоялся процесс над гитлеровскими мерзавцами. Я был в зале суда и видел этих презренных палачей. Чувство глубокого отвращения вызвала у меня горстка фашистских преступников. Это те, кто убивал в Харькове советских детей в душегубках, кто расстреливал на ХТЗ женщин и стариков, кто пытал девушек в застенках гестапо, издевался над пленными красноармейцами.
В Харькове на площади Коммунального рынка фашистские мерзавцы были казнены. Это было начало. Нюрнбергский процесс будет справедливым судом передового человечества над тёмными силами фашизма. Приговор международного трибунала явится не актом мести, а торжеством справедливости». Об этом событии был снят документальный фильм.
В главный день Харькова
Так 23 августа стало главным днём в Харькове. Мы с вами проследим лишь некоторые вехи, с ним связанные.
Вот как в газете «Красное знамя» анонсировалось празднование трёхлетия освобождения в 1946 году:
«К празднику освобождения Харькова во всех районах города проводятся беседы и лекции о боях за Харьков, о восстановлении города и перспективах его развития. Готовятся концерты художественной самодеятельности, выставки, народные гуляния.
23 августа в саду Дворца культуры «Металлист» устраивается народное гулянье. Лучшие кружки художественной самодеятельности подготовили концертную программу.
Большая выставка «Освобождённый Харьков за три года» открывается в библиотеке имени Короленко».
К этому дню приурочивали открытие восстановленных и новых зданий, линий общественного транспорта и, конечно же, памятников погибшим. В 1977 году в лесопарке был открыт главный из них — Мемориальный комплекс славы (скульпторы: В. И. Агибалов, М. Ф. Овсянкин и Я. И. Рык). Именно здесь оккупанты и их добровольные помощники казнили десятки тысяч советских солдат, партизан, военнопленных и простых горожан.
Самое главное торжественное открытие произошло сорок пять лет назад, 23 августа 1975 года. В тот день в Харькове открылась первая линия метрополитена. В августовские дни 1978, 1984, 2004 и 2016 гг. были сданы в эксплуатацию и другие станции.
А что же день города?
Он появился в наших краях в 1986 году и сначала праздновался в сентябре. Несколько лет спустя он был совмещен с Днём освобождения. Он запомнился массовыми гуляниями и концертами, а также награждением почетных граждан города.
Но после 2014 года этот праздник стал иным. По понятной причине.
