Как закалялась сталь
Если бы об Игоре Коломойском сняли художественное биографическое кино, каким видел бы себя в нем сам днепропетровский олигарх, который, в отличие от его партнера Геннадия Боголюбова, всегда уделял большое значение публичной стороне своей многогранной деятельности?
Возможно, он хотел, чтобы зрители увидели его в образе могущественного теневого дельца, который дергает за тайные нити, управляя болванчиками украинской политики. Или в амплуа бесстрашного украинского рыцаря, который спасает страну от врагов, вооружая националистов и зарабатывая на поставках бензина для ВСУ. Однако, проблема в том, что фильм про историю «ПриватБанка» был бы снят не в жанре героической драмы, а в классической манере «криминальной саги», которая хорошо известна всем по картинам Фрэнсиса Форда Копполы, Серджо Леоне и Мартина Скорцезе. Так что Игорю Валерьевичу повезло, что на Украине, судя по всему, еще несколько десятилетий не будут снимать сколь-нибудь приличное кино.
Конечно, юность будущего героя украинской рыночной эпохи проходила не на грязных задворках Ист-Сайда. Способный шахматист, выходец из хорошей семьи советских инженеров хорошо учился в хорошей днепропетровской школе, а затем поступил в Днепропетровский металлургический институт, чтобы пойти по стопам родителей. Но начинались восьмидесятые, и юный Игорь довольно скоро занялся своим первым бизнесом, о котором поведал впоследствии его одногруппник Кирилл Данилов.
«Была такая организация — «Облфото». Ее фотографы вывозили студентов в сельские районы, чтобы те ходили по домам и собирали у крестьян маленькие карточки для увеличения, — рассказывает Данилов. — Большие расписанные акриловыми красками фотопортреты назывались «кобылками». Один портрет стоил от трех до пяти рублей. Рубль доставался студенту. В одном селе можно было заработать рублей 200 — отличная добавка к 40 рублевой стипендии», — рассказывал впоследствии старый приятель олигарха. Можно сказать, что с этой творческой спекуляции началось создание будущей бизнес-империи, один из активов которой формально национализирует сейчас украинское государство.
В дальнейшем бизнес-карьера Коломойского и его друзей развивалась по нарастающей — причем, он опережал в этом практически всех ближайших конкурентов. В 1989 году, когда большинство юных кооператоров еще ограничивались организацией видеосалонов, Игорь Коломойский приступил к совершенно незаконной продаже оргтехники, которая завозилась в Днепропетровск из Москвы. Его бывший партнер Вячеслав Фридман вспоминал, что оттуда везли целые сумки с компьютерами, факсами, телефонами. Эти операции проделывались под прикрытием кооператива «Фианит», зарегистрированного в качестве филиала советско-американско-финско-болгарского предприятия «Новинтех», формально зарегистрированного там же, в Москве. А затем была создана фирма «Сентоза», которая объединила под одной крышей Игоря Коломойского, Геннадия Боголюбова и Алексея Мартынова, став своеобразным ядром и прообразом будущей группы «Приват».
Крыша, кстати, была очень надежной — юные инженеры-кооператоры договаривались и с милицией, и с местными партийными органами, которые уловили дыхание новых времен, и быстро нашли общий язык с юной когортой бизнесменов. А чтобы обезопасить себя от наездов почувствовавшего свободу криминала, кооператоры быстро организовали что-то вроде отрядов «дружинников», которые впоследствии столько раз помогали им в неприятных ситуациях с конкурентами. Так что, уже вскоре крышей в масштабах города стали сами партнеры, а конкурентов у них отныне практически не было — что, конечно же, серьезно облегчало ведение бизнеса.
Ориентируясь на потребности и запросы страдавшего от позднеперестроечного дефицита населения, «Фианит» и «Сентоза» продавали гражданам самые разные товары, которые приносили тогда сверхприбыль — от спиртного и сигарет, до спортивных кроссовок, костюмов, косметики и шампуня. Однако приоритетным направлением бизнеса оставалась продажа компьютеров, видеомагнитофонов, телевизоров, ксероксов, закупавшихся за рубежом через Москву, где находился главный офис днепропетровских бизнесменов. Геннадий Боголюбов и сейчас вспоминает о том, как во время путча в августе 1991 года они с Коломойским в панике спешили из Крыма в столицу распадающегося государства, чтобы оперативно поменять на доллары горы скопившихся в офисе «деревянных» рублей, и вернуться обратно в Днепропетровск.
Нефть, металл и банк
Здесь уже вскоре бизнес вышел на новый уровень — еще один партнер Коломойского и Боголюбова Леонид Милославский, сын знаменитого советского подпольного бизнесмена и «цеховика», с большими связями в соответствующих кругах, объяснил коллегам, что на родном металле и нефти можно заработать гораздо больше, чем на импортной пластмассе оргтехники. Ну а после этого вопрос о банковском бизнесе стал на повестке дня сам собой. Точнее, его поднял бывший комсомольский лидер Сергей Тигипко, который в 1992 году обратился к Милославскому, Боголюбову, Коломойскому и Мартынову с предложением открыть свой собственный банк.
Как вспоминал много лет спустя Геннадий Боголюбов, возражал против этого только Игорь Коломойский, который считал, что фирма может без проблем обслуживаться в уже существующих банках. К согласию пришли только тогда, когда Тигипко пообещал вернуть внесенные в уставный капитал средства в виде кредитов компаниям учредителей. После этого бывший комсомолец стал председателем правления новосозданного «ПриватБанка», а Милославский возглавил его наблюдательный совет. Часть акций отошли впоследствии в качестве отступного всемогущему тогда Павлу Лазаренко, и были записаны на его личного шофера.
В полном соответствии с логикой первоначального накопления капитала, главным направлением деятельности «ПриватБанка» на первых порах было участие в ваучерной приватизации. «Простые люди — колхозники, рабочие, инженеры — не понимали, как заработать на сертификатах. А предприимчивые люди — такие, как Тигипко, понимали», — рассказывал Боголюбский. С помощью рекламы на телевидении, в которой лично засветился тот же Тигипко, «ПриватБанк» массово скупал приватизационные сертификаты, собрав около 1,2 млн. ваучеров. И тут же стал покупать на них акции самых прибыльных предприятий страны — начиная с предприятий металлургии и нефтехранилищ.
При этом здесь сразу же обозначился фирменный стиль, которого всегда придерживались Коломойский и Боголюбов — покупая акции Никопольского завода ферросплавов, Орджоникидзевского и Марганецкого ГОКов, банк оставлял контрольный пакет акций за государством. Таким образом, осуществляя реальный контроль над предприятием и присваивая себе его прибыль, приватовцы оставляли государству бремя расходов на системы социального обеспечения трудовых коллективов и существенного экономили на налогах. Ведь принадлежащие им по факту заводы формально оставались государственными. Похожая история произошла и с «Укрнафтой», после того, как в 1999-2003 годах «ПриватБанк» при поддержке Кучмы купил около 43% ее акций, поставив предприятие под фактический контроль своего эмиссара Игоря Палицы. В компанию достаточно было лишь один раз завести «приватовский» менеджмент, а после 43% акций компании позволяли блокировать любой собрание акционеров, которое бы хотело этот менеджмент заменить.
«Бенина гвардия»
Впрочем, дело не ограничивалось простой скупкой акций. Ради захвата предприятий Коломойский и его друзья активно использовали подконтрольные им суды, и специально созданные бригады парней спортивной национальности (до изобретения слова «титушка» было еще очень далеко). Их неформальным лидером был Геннадий Корбан — классический представитель «бандитских девяностых». Именно он помог Боголюбову установить контроль над коксохимическим заводом имени Калинина, в прямом смысле слова поломав сопротивление его владельца Владимира Приймака — после чего Коломойский иронически посоветовал Корбану «зарегистрировать патенты на все свои технологии».
«Консолидировать пакеты акций, поставить своего директора, получить контроль над предприятием — у нас в группе есть серьезные люди, которые в этом разбираются. Но то, как это делал Корбан — творчески, не делал никто», — вторил ему Боголюбов.
Между тем, череда кровавых разборок, которые началась в нулевые с целью «консолидации акций», заставила Коломойского добровольно покинуть страну и поселиться в Швейцарии. Поскольку после конфликтов с Григоришиным, Пинчуком, Ахметовым и другими бизнесменами, Коломойский вполне мог опасаться ответных, не менее жестоких мер. Не говоря уже о том, что отряды «гвардейцев Корбана» терроризировали самых обыкновенных должников, заставляя просрочивших кредиты людей отдавать взамен свою собственность. «Инфарктные бригады», как их впоследствии стали называть.
Подобная практика позволила Коломойскому и его партнерам создать уникальный банк, который, постепенно оплел своими сетями всю страну, и стал обоюдоострым мечом в руках Коломойского. Он не позволял власти расправиться с ним и его бизнесом, из опасений, что в противном случае «ПриватБанк» рухнет, а это приведет к серьезному экономическому коллапсу во всей стране. И даже позволял Коломойскому, шантажируя государство, требовать рефинансирования кредитов банка и дотационных вливаний в приватовский бизнес. После событий 2014 года эта практика достигла Абсолюта. Но, как показывают нынешние события, новая бандитская эпоха перезапустит старые схемы «ПриватБанка» уже под руководством других собственников.
