Мы задали четыре одинаковых вопроса Руслану Бортнику, Владимиру Фесенко и Олегу Соскину и получили разные ответы, разные акценты и противоположные оценки
1. ТРИ ГОДА НАЗАД НАЧАЛСЯ ЕВРОМАЙДАН. ОТЛИЧАЮТСЯ ЛИ ВАШИ ОЦЕНКИ МАЙДАНА ТОГДА И СЕЙЧАС?
Руслан Бортник, политолог, директор Украинского института анализа и менеджмента политики
— Отличаются. Еще три года назад были надежды на то, что хотя бы часть тех обещаний, которые были даны на Майдане политиками, будет реализована. Сейчас мы видим, что все эти обещания, за исключением свержения Януковича, не были реализованы. Время, я думаю, самый лучший оценщик, оно доказало, что все надежды, которые люди возлагали на политиков во время майдана, эти самые политики не выполнили, да и, наверное, не собирались их выполнять.
Владимир Фесенко, председатель правления Центра прикладных политических исследований «Пента»
— Настоящий Майдан начался не 21 ноября, когда вышли студенты. Был действительно Евромайдан, протест против отказа Януковича от подписания соглашения об ассоциации. Настоящий Майдан начался после разгона студентов 1 декабря, когда сотни тысяч людей не за американские деньги, а из-за справедливого возмущения вышли на улицы. А по всей Украине — миллионы людей.
В отличие от простых граждан, которые у нас склонны сначала иметь завышенные ожидания — и по поводу майданов, и по поводу президентских выборов, а потом быстро разочаровываются, я более рационально оцениваю ситуацию. Страна меняется, и Майдан способствовал изменению страны.
И страна меняется в правильном направлении, я считаю, и поэтому мои оценки тех событийа принципиально не изменились. И люди тогда выходили не с какими-то конкретными требованиями, а на эмоциях. А эмоция была одна — убрать Януковича. Но был позитивный образ будущего, связанный с европейской интеграцией. Здесь тоже придется делать переоценку, более рационально подходить, потому что были завышены ожидания, ничего в этом страшного нет.
Олег Соскин, политолог, директор Института трансформации общества
— Тогда был шанс позитивного сценария, возможен был переход к здоровой социально-экономической модели равномерного распределения богатств — формированию большого среднего класса обеспеченных людей. То есть плавное распределение собственности по всему социуму.
Был и негативный вариант — что может сохраниться власть у клана, но не думалось, что за короткий период времени настолько усилится контрреволюция. Что опять вся власть и все богатство будут стягиваться в руки одного, фактически, бандитского формирования и произойдет регенерация державы одного бандита. Фактически одна группа — семьи Порошенко — становится безраздельным хозяином целой страны.
Такой сценарий не предполагался. Думалось, что в худшем случае контрреволюция достигнет олигополии. Будет три-четыре клана, которые будут между собой на равных сражаться, биться — и это даст возможность развиваться простым людям, малой и средней национальной буржуазии. Именно так было в период Ющенко, «Оранжевой революции».
Но вот вероятность того, что такое произойдет губительное событие, которое даже будет хуже правления бароната Януковича, оценивалась на уровне пяти процентов максимум. А это произошло.
2. КАКОВЫ ГЛАВНЫЕ ПОЛОЖИТЕЛЬНЫЕ И ОТРИЦАТЕЛЬНЫЕ ПОСЛЕДСТВИЯ НАСИЛЬСТВЕННОЙ СМЕНЫ ВЛАСТИ В ЭКОНОМИКЕ, ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКЕ, ВНУТРЕННЕЙ ПОЛИТИКЕ, В ТОМ, ЧТО КАСАЕТСЯ СВОБОДЫ ПРЕССЫ И ПРАВ ЧЕЛОВЕКА?
Руслан Бортник
— В экономике после Майдана в стране развивается масштабный политический, экономический и социальный кризис. Среди достижений можно назвать только активизацию части украинского общества под давлением Запада. Проведение некоторых частичных реформ, в частности электронного декларирования, создание антикоррупционного агентства, прозрачного реестра имущества, недвижимости и частичной дерегуляции — это, возможно, плюс.
Но система осталась старой, и из полудемократической она семимильными шагами идет к авторитарной олигократии, где власть в стране принадлежит трем-четырем людям. Экономика обвалилась на 17%, машиностроение на 30%. Потеряна торговля с Россией, торговля с ЕС сократилась на 30%. Тарифы ЖКХ выросли от 4-х до 12-ти раз.
Сегодня на Украине самые низкие в Европе зарплаты и самая высока преступность. Система социального обеспечения, медицина были фактически уничтожены. Введено 12 новых налогов. Идет перекладывание груза финансирования государства с экономики на плечи рядовых граждан.
На внешней арене нет никаких особых успехов, более того, уменьшается количество контактов на высшем уровне. В 2011 году международных визитов на высшем уровне было 153 — это уровень президента, министров — и украинские ездили, и к нам приезжали — в 2015-м их было 90. То есть наблюдается даже некоторая изоляция Украины.
Поэтому говорить сегодня о каких-либо успехах очень сложно.
Владимир Фесенко
— Проблемы, серьезные негативные ситуации, которые возникли в стране за последние 2,5 года, связаны не с Майданом. Война, потеря части территории, захват Крыма, экономический кризис — 20% экономического потенциала потеряно вследствие российской агрессии. Плюс торговая война и конфликт с Россией — это тоже стало фактором кризиса.
Естественно, экономический кризис и война привели к серьезному падению уровня жизни. Я не говорю про непопулярные решения, они были вынужденными, и, в принципе, их надо было делать еще раньше, в 90-е годы, в начале 2000-х годов. Но они были сделаны сейчас, и они тоже вызывают негативные эмоции. Это повышение тарифов и тому подобное. Но все эти негативные моменты связаны не с Майданом, а с конфликтом с Россией.
Борьба с коррупцией — несомненное достижение нынешней власти. Коррупции сейчас намного меньше, чем до Майдана. Тогда коррупция носила системный характер, это фактически был сбор дани со всей страны. Сейчас коррупция носит более стихийный характер. Борьба с ней, правда, идет медленно. Вообще главная претензия — это медленные политические изменения. Активисты Майдана хотят более быстрых изменений.
Позитивный пример — создание патрульной полиции. ГАИ на Украине была символом коррупции, как в России ГИБДД. Сейчас этого нет, новая патрульная полиция абсолютно некоррупционна.
Уход Хатии Деканоидзе — это не провал реформы полиции, а следствие отставки Саакашвили. Она была членом его команды. Поэтому, раз Саакашвили использует антикоррупционную риторику, то и Деканоидзе использует антикоррупционную риторику.
Олег Соскин
— Страна фактически превратилась в одного из наибольших мировых должников. Украина не может жить и развиваться без внешнего финансирования — кредитов МВФ, США и Европейского союза, все время побирается, как какой-то нищий у дороги. Создал эту ситуацию режим Ющенко, потом Янукович и Азаров ее усугубили, а Порошенко сделал ее фактически необратимой. Украина — страна-банкрот.
Если брать финансы — фактический трехсотпроцентный обвал гривны сделала постмайдановская группа, такого вообще в истории Украины не было никогда, это просто катастрофа для всей системы. Фактически в стране реализована двухполюсная модель, когда один процент богатых, миллионеров и миллиардеров, и 90% бедных — уничтожение среднего класса это тоже результат правления данных постмайдановских групп.
В финансово-экономическом плане чистая контрреволюция, концентрация денег и власти у кланово-олигархических групп. Восстановлено в полном объеме существовавшее при Януковиче государство стационарного бандита.
Но позитивным, если брать национальные интересы, можно считать то, что создана армия, она есть, она развивается. Сегодня захватить Украину, что было возможно при Ющенко и Януковиче, просто нереально.
Если брать политическую систему, свободу слова — она подавлена, но не уничтожена. Гражданское общество не разгромлено и живет своей собственной жизнью. Финансово-экономическая диктатура хотя и установлена, но не превратила людей в молчаливых рабов. В стране назревает новый революционный кризис.
Революционная ситуация есть, она мощно развивается и мы подходим к ее высшей фазе. Я считаю, что это будет позитивно — вся верхняя прослойка этих бандитов, Пинчук, Порошенко и остальные — будет просто зачищена, вплоть до физического уничтожения.
Народ они не смогли подавить окончательно. Есть такой термин — революционное равновесие. И он неплохо описывает нынешнюю ситуацию на Украине. Но столкновения все равно будут продолжаться.
На международном уровне выигрыша от Майдана нет. Нас однозначно обманул Европейский союз со своими визами, понятно, что нам их не дадут. Опять обдурили, как в тот раз, когда мы отдали ядерное оружие, когда мы отдали газоносный шельф в Черном море Румынии.
ЕС подсунул нам эти е-декларации, создав в стране ситуацию практически гражданской войны из-за этой ерунды, когда стали бороться не с преступниками, а с людьми, которые имеют деньги. Это совершенно неправильный подход, потому что надо бороться с теми, кто грабит любого гражданина, его собственность и угрожает его жизни. А сейчас благодаря ЕС мы боремся с людьми, которые имеют деньги.
То, что война идет, это негативно, то, что Крым потеряли — в этом однозначно виновато нынешнее руководство.
Подводя итог, могу сказать, что страна в данной модели государства находится в тупике. Более того, все источники креатива исчерпаны, и страна находится в процессе распада.
3. МОЖНО ЛИ СЧИТАТЬ ПРОШЕДШИЕ ТРИ ГОДА ПОТЕРЯННЫМИ ДЛЯ УКРАИНЫ, ИЛИ РЕФОРМЫ ЕЩЕ ИМЕЮТ ШАНС БЫТЬ ВОПЛОЩЕННЫМИ?
Владимир Фесенко
— Не считаю их потерянными. Мы идем медленно, но уверенно и в правильном направлении. Я не считаю эти годы потерянными, и то, что люди продемонстрировали на майдане и после майдана, что они могут защищать свои интересы и свою страну, это принципиальное отличие Украины от России.
Руслан Бортник
— Возможно, реформы антикоррупционного, антимонопольного, дерегуляционного направления могут быть завершены в следующем политическом цикле и могут принести позитив для общества. Это не потерянные, это прожитые годы, получен уникальный опыт. Главное, чтобы теперь украинцы смогли этот опыт проанализировать и сделать из него выводы.
Олег Соскин
Никаких реформ не будет. Единственное, что удалось — сохранить страну. Гражданское общество стало очень сильным, оно хочет быть независимым, оно развивается на национальных основах и оно не хочет быть зависимым ни от России, ни от СНГ. У все большего количества людей есть понимание того, что Европейский союз нас тоже дурит и надо очень активно бороться против этого вассального положения, когда нас хотят взнуздать крупные страны Евросоюза.
Таким образом, революция 2013-2014 годов дала взросление общества, оно через страдания, кровь и очень тяжелые испытания выходит из состояния инфантилизма и становится более зрелым. Может, так и должно быть.
4. ЕСЛИ ПРЕДСТАВИТЬ, ЧТО ПОДПИСАННЫЙ ЯНУКОВИЧЕМ КОМПРОМИСС С ПРОТЕСТУЮЩИМИ СРАБОТАЛ, БЫЛИ БЫ ДОСРОЧНЫЕ ВЫБОРЫ ПРЕЗИДЕНТА. КАК ВЫГЛЯДЕЛА БЫ УКРАИНА СЕЙЧАС?
Руслан Бортник
— Она бы выглядела, наверное, богаче, чем даже при Януковиче, на уровне Болгарии и Румынии, сохранила бы свой транзитный потенциал, сохранила бы десятки тысяч жизней на Донбассе, Крым находился бы в составе Украины.
Шла бы достаточно банальная политическая борьба, сегодня мы бы, наверное, говорили о предстоящих парламентских выборах, не досрочных, а тех, которые бы должны были произойти в 2017 году после завершения полномочий депутатов, избранных в 2012 году. Шла бы подготовка к избирательной кампании, а безвизовый режим с ЕС Украина уже бы получила, ничего не потеряв при этом.
Владимир Фесенко
Компромисс мог бы сработать в декабре 2013-го. Если бы тогда что-то подобное было подписано, тогда, может быть, не было бы кровавых событий января и февраля. События развивались бы не так драматично, как в феврале 2014-го, но Янукович бы быстро потерял власть.
А то, что было подписано в феврале, морально устарело уже в день подписания. Этого не поняли европейцы, которые являлись главными создателями этого соглашения. Они вынудили Януковича и оппозиционных украинских политиков подписать это соглашение. То, что оно не сработало, абсолютно закономерно, потому что оно уже не отвечало новым политическим реалиям.
Олег Соскин
— Украина бы сохранилась — был бы и Крым наш, не было бы ЛДНР — сохранилась бы полностью территория Украины. Было бы приблизительно то же, что и в то время, когда Кучма отошел от власти и президентом стал Ющенко. Это опять было бы состояние неопределенности — ни влево, ни вправо, ни самостоятельно.
А сейчас надо проводить президентские выборы, потому что Порошенко — нелегитимный президент. Если бы посадили Януковича или был бы исполнен этот компромисс, который он подписал, и спокойно провели выборы — они были бы легитимными. Янукович бежал, и стране был нужен президент, поэтому избрали Порошенко. Но по конституции летом 2015 года нужны были выборы, которые дали бы стране легитимного президента.
А так во главе страны находится узурпатор Порошенко, который действует вне конституционного поля. Поэтому высшая власть, президентская, нелегитимна, и нужно проводить выборы президента.
