События на Украине, заканчивающие почти четвертьвековую историю «проекта UKRAINA», были предопределены извне. В самом деле, изначально желание украинских элит из высшего руководства компартии Украины (КПУ) получить возможно большую власть направили на развал СССР под лозунгом «Хватит кормить Россию!». И тот факт, что сегодня без десятков миллиардов извне остатки Украины не в состоянии накормить даже две трети прежнего количества населения, наглядно доказывают, что лозунг был лживым.
Зато выбранный путь полностью устраивал США. В основу «нэзалэжной вид москалив» Украины забетонировали идею русофобии, начиная с разрыва взаимовыгодных экономических связей и заканчивая разрывом связей социальных. Начиналось все с вещей примитивных, но формирующих подсознание масс. Например, одним из первых шагов Кравчука стал перевод часов — чтобы даже время не совпадало с московским. Что вызвало массу протестов и объявлений — «Работаем по Москве».
Но постепенно привыкли. Потом привыкли к тому, что «раз я живу на Украине, то должен говорить по-украински». Точно так же требование к несогласным «Чемодан-вокзал-Россия» трансформировалось в «москалей на ножи». Причем власть предержащим удалось даже убедить многих в том, что они сами голосовали на референдуме в конце 1991 года за независимость. Хотя тогда вопрос ставился о поддержке «Декларации о государственном суверенитете», в которой прямо говорилось, что «она служит основанием для заключения нового союзного договора».
Сама же власть все прошедшие годы помнила об этом. И ощущала отсутствие поддержки большинством общества русофобского основания государственности. Именно поэтому абсолютно все президенты не позволяли проводить референдумы. И по этой же причине все более-менее свободные выборы приводили к власти президентов, клявшихся в том, что они сделают русский язык государственным и подпишут союзный договор с Россией.
Именно вместо националиста Кравчука, хвалившегося тем, что в детстве он носил хлеб в бандеровские схроны, сменил «пророссийский» Кучма. Обманул и даже написал книгу «Украина не Россия», но к власти пришел именно благодаря обещаниям восстановления дружбы с Россией.
Точно так же пришел к власти и абсолютно противный большинству Янукович. Но на фоне бандеровца Ющенко и Тимошенко даже такое ничтожество смогло набрать большинство голосов.
А вот антирусские идеологи ни разу выборным путем к власти прийти не могли. Первого — Ющенко, привели к власти в результате бескровного антиконституционного переворота. Второй раз пошли еще дальше — и залили Киев кровью во время прошлогоднего вооруженного переворота. И этот путь был избран именно потому, что антирусская идея на Украине не может прийти к власти иначе, как силой оружия.
Для успеха подобного переворота необходимо было создать сплоченную группу готовых на насилие людей. В силу заложенного в основу государственности русофобского фундамента и наличия в стране дистрикта Галиция, даже генетически отличного от остальной Украины в силу семивековой жизни под разными захватчиками, бандеровцы являлись оптимальным и самым дешевым выбором.
Не менее логичным было создание их представительств в регионах на основе футбольных ультрас — маргинальной молодежи, повсеместно использующей нацистскую символику и ценности, к тому же — уже организованную.
Для закрепления стадного инстинкта использовались стандартные методики, отработанные в предыдущие годы чередой цветных революций. Помните ставшую анекдотом фразу жены Януковича о том, что «апельсины не простые — они наколотые»? После прошлой зимы врачи уже не смеются.
Только один пример — когда 1 марта 2014 года мы первый раз освободили Харьковский облсовет от засевших там малолетних бандеровцев, среди них нашлась и младшая сестра моей подруги, прожившая с ними неделю в качестве сестры милосердия. Через два дня родители отвезли ее в больницу — дурище стало плохо. Первый вопрос врачей после анализов: «Какие наркотики принимает ваша дочь»? Что и как подмешивали им в питье — дело другое. Хотя точно так же обстояли дела и на майдане в Киеве.
Но это еще цветочки. Гораздо хуже воспитание психофизиической зависимости от пребывания в агрессивной толпе, объединяемой не общей идеей, а общей целью — уничтожить врага. Что важно — врага виртуального. И цель здесь именно target — цель для удара, уничтожения.
Все это успешно перенесли на майдан. Подобные методы успешно зомбируют представителей маргинальной части населения. Именно поэтому к концу 2013 года майдан покинули последние представители интеллектуального протеста, вытесненные по большей части необразованным агрессивным плебсом.
Это объективно выгодно организаторам. Чем менее образована масса, тем легче она поддается зомбированию. Ведь невозможно представить себе образованного и культурного человека, прыгающего с криком «Кто не скачет, тот москаль». А ведь год назад майданные массы довели до того, что прыгали даже взрослые мужики. Прыгали строем, с автоматами в руках, всем составом части. Немыслимое для нормальной армии поведение. Но это для нормальной.
Основу же армии хунты составляли добровольцы, набранные на майдане, и те, кто поддался майданной истерии по всей Украине. И декорации для этого составлялись очень умело. Например, горящие шины. Этот элемент повторяется, кочуя из одной «цветной революции» в другую, совсем не зря. Ведь на огонь можно смотреть бесконечно, это уже воздействие на подсознательном уровне. А дым от покрышек скрывает майданную толпу от остального мира и от противника, создает некую кулуарность и общность, изолированность от всех инакомыслящих.
И в этом замкнутом мире уже действует психология толпы, умело направляемая извне. Будущие убийцы вместе едят и вместе спят. Едят из одного котелка и слушают одни и те же речи. Это единение наглядно демонстрировали местные свадьбы, мгновенно распадающиеся при попадании в обычную жизнь (как показал опыт переворота времен Ющенко). Но пока люди удерживаются в искусственно созданном мини-социуме, им комфортно. Они четко знают, кто враг и где он находится.
Система обработки сознания абсолютно аналогична существующим в любой тоталитарной секте. Есть Вождь, есть враждебное окружение и есть узкий круг своих. Для своих жертвуют квартирами и иной собственностью, уходят из семьи и отказываются от друзей.
То, что это состояние ненормальное, привнесенное извне, не опирающееся на внутренние убеждения, лучше и нагляднее всего демонстрируют события на фронте. Если отказаться от агитационных штампов и смотреть на конкретные боестолкновения, нигде ни одного раза ни одно воинское подразделение хунты не продемонстрировало готовности встретить врага лицом к лицу — в багинеты (штыки — ред.).
До тех пор, пока идет дистанционный бой, пока противник не виден, — все нормально. Стоит только боестолкновениям перейти на короткие дистанции, где любой бой принимает личностные формы, а коллектив распадается на автономные тройки (это если воюют профессионалы, в случае с войсками хунты — чаще именно одиночки), как войска хунты начинают беспорядочно отступать.
Последний раз это в массовом порядке произошло в Дебальцево. Многотысячная группировка, полгода окапывавшаяся и создававшая долговременные огневые точки, перенасыщенная оружием и боеприпасами, по численности превышающая ополченцев, сразу после начала уличных боев беспорядочно отступила. Менее, чем за трое суток после входа в город ополченцев, все подразделения хунты оставили позиции и отступили, не принимая ближнего боя.
Все это лишний раз доказывает, что бандеровская идеология так и не стала идейным стержнем сторонников хунты. Собственно, никакая идеология там не присутствует. И именно в этом сила противников хунты. Именно на разрушение мифического единства майдана, отрыв от психофизиологической потребности скакать толпой должны быть направлены основные усилия.
Основная победа в гибридной войне куется именно на информационном фронте и основной целью для нанесения удара является именно уничтожение внешней атрибутики, создающей иллюзию единства сторонников хунты. Как только массовка осознает, что «не за это мы скакали на майдане» и что «король-то голый», развал хунты на отдельные региональные очаги станет делом нескольких недель, а победа будет достигнута наименее разрушительным и кровавым путем.
