Новая европейская оборонная политика
© Пресс-служба президента Украины
Создается впечатление, что в Европе формируется новая оборонная политика, независимая от Вашингтона. И хотя форматы такой политики еще далеко не определены, борьба за лидерство в ней уже начинает разгораться между основными претендентами на евро-первенство – Великобританией и Францией.
Ситуация подогревается тем, что из Вашингтона начали поступать косвенные намеки о том, что США намерены то ли вовсе выйти из НАТО, то ли, на первых порах, уступить штурвал управления этой организацией европейскому командованию. Тем более, что англосаксонский мир стратегически группируется вокруг нового оборонного объединения AUKUS (Австралия, Британия, США), при вероятном соучастии Канады, Новой Зеландии и примкнувших к ним, с большой долей вероятности, других военных союзников США в индо-тихоокеанском регионе.
Что касается Европы, то здесь просматриваются два основных варианта грядущего оборонного союза: обновленный НАТО при военном лидерстве Лондона или условный Европорпус, возглавляемый Парижем. При этом Великобритания и Франция – единственные европейские ядерные державы. Звучит грозно, но давайте сравним ядерные потенциалы государств, обладающих ядерным оружием, в соответствии с имеющимся в их распоряжении потенциалом:
1. Россия: количество ядерных боеголовок – около 5 889 (из них развернуто примерно 1 674).
2. США: количество ядерных боеголовок – около 5 244 (из них развернуто примерно 1 770).
3. Китай: количество ядерных боеголовок – около 410
4. Франция: количество ядерных боеголовок – около 290.
5. Великобритания: количество ядерных боеголовок – около 225.
6. Пакистан: количество ядерных боеголовок – около 170.
7. Индия: количество ядерных боеголовок – около 160.
8. Израиль: количество ядерных боеголовок (неофициально) – около 90.
9. КНДР: количество ядерных боеголовок – до 50.
Здесь мы видим, что ядерная дубина Макрона, который тот пытается размахивать в последние дни, почти в 20 раз меньше российской, а совместная франко-британская меньше российской раз в 10, и только при наличии американского потенциала (как это имеет место в нынешнем, нереформированном еще НАТО) ядерная мощь Запада и России сопоставимы.
Это наталкивает на мысль, что воинственные заявления Макрона являются чистой риторикой, призванной впечатлить его электорат на фоне провалов внутренней и вешней политики его кабинета. Не говоря уже о "желтых жилетах", напомним, что Париж получил ряд очень неприятных для него сюрпризов в Африке, прежде всего – в бывших французских колониях, последовательно обращающихся в сторону Москвы. Особенно это касается Нигера, обеспечивавшего до четверти потребностей французской атомной энергетики в уране.
Франция, 70% энергогенерации которой дают АЭС, экспортирует до 15% от общего объема производимой ей электроэнергии в соседние европейские страны, из которых крупнейшими покупателями являются Италия, Германия, Великобритания, Испания, Бельгия и Швейцария. Все это позволяет ей претендовать на статус крупнейшей европейской не только ядерной, но и энергетической сверхдержавы.
Кроме того, во Франции традиционно сильны антиамериканские (вспомним Де Голля), а также антибританские сентименты, хотя в последнем случае речь идет больше не о военных, а культурных претензиях. В условиях, когда англосаксы намерены окончательно выйти из Европы (вспомним тот же Брекзит), Париж, безусловно, поднимает голову. И особенно он жмет на педали в ситуации экономического и политического ослабления Германии – своего исторического соперника на Востоке.
Но насколько французы смогут, действительно, повторить континентальный успех Наполеона и дойти (хотя бы символически, через демонстрацию политики силы) до Москвы? Интересно, что против ослабления Киева в его противостоянии с Москвой высказалась даже такой "иностранный агент" Кремля, как Мари Ле Пен. Безусловно, в текущей ситуации ослабления французского социального государства и Макрон, и политически противостоящая ему Ле Пен разыгрывают поднимающуюся волну евроскептицизма и национализма, в чем-то повторяя опыт немецких ХДС и АдГ.
Вместе с тем, французы – мастера сидеть сразу на нескольких табуретках. Достаточно вспомнить их опыт во Второй Мировой войне: от коллаборации с Третьим рейхом до статуса державы-победительницы. Думается, Макрон не намерен напролом идти в наполеоны ценой разрыва с англосаксами. Скорее, он озабочен сохранением своих политических позиций, и закончив текущую (и, безусловно, последнюю) президентскую каденцию, занять кресло какого-нибудь высокопоставленного европейского чиновника. К примеру – Верховного главнокомандующего Евро-корпуса, идею которого он столь активно продвигает. При одобрении англосаксонских партнеров, само собой разумеется.
Еще один момент в текущей европейской турбулентности – борьба "старых" и "новых" денег за приоритеты экономической политики как в ЕС, так и во всей Европе в целом. Европа – один из оплотов "старых денег", т. е. состояний, веками формировавшихся европейскими аристократическими и финансовыми элитами. "Новые деньги", за которыми стоят технологические компании и криптовалютные платформы, активно перехватывают лидерство у "старых", и традиционные методы ведения бизнеса уступают место новым, не связанным с привычными форматами социальной и фискальной политики.
Преодоление этих форматов – одна из задач начавшегося 6 марта европейского саммита в Брюсселе. Здесь речь идет о выделении Украине финансовой помощи за счет средств, выведенных из социальной кассы стран ЕС благодаря соответствующим изменениям в их фискальном законодательстве. В целом речь идет о порядке в 800 миллиардов евро! Но это не значит, что все эти деньги, вплоть до последней "копейки", пойдут на закупки оружия у европейских ВПК. Сюда следует включить так называемые "институциональные издержки", то есть "человеческий фактор", благодаря которому система будет меняться в сторону большей бизнес-мобильности. Иначе говоря – в сторону англосаксонской модели капитализма, которая, с позиций господствующей в странах континентальной Европы рейнской (немецкой) модели социального государства, считается спекулятивной и законодательно запрещена. Так что тут мы видим обострение противостояния не только двух типов денег, но и двух типов капитализма как такового. А Украина – лишь удобный повод для мобилизации сторонников и противников соответствующих подходов.
Причем, ментальность украинского правящего класса, стоящего за режимом Зеленского, по своему отношению к бизнесу больше соответствует англосаксонскому подходу, точнее – американскому, в котором преобладают тенденции "новых денег", в отличие от доминирования "старых денег" в Великобритании. Но националистическая идеология Киева ориентируется на консервативную Европу "социального государства", со всеми его издержками. Характерная деталь: украинская правящая партия Слуга народа изначально себя позиционировала как либертарианскую, но вскоре после прихода к власти изменила свою декларативную идентичность на правый популизм с социальным лицом.
Но сегодня уже сама Старая Европа отказывается от такой идентичности, и если пока еще не на словах, то на деле – совершенно точно. Не случайно, в начале февраля Макрон заявил, что его страна, как и Европа в целом, хочет включиться в глобальную гонку за лидерство в разработке искусственного интеллекта (ИИ), а глава Еврокомиссии Урсула фон дер Ляйен пояснила, что Евросоюз планирует вложить в развитие искусственного интеллекта в Европе 200 млрд евро. И это – только начало. Так что Франция стремится взять лидерство и в этом виде соревнования европейских держав за место под солнцем нового мира.
