"Священной тишины больше нет". Искусство о войне и онлайн
"Священной тишины больше нет". Искусство о войне и онлайн - 10.02.2025 Украина.ру
"Священной тишины больше нет". Искусство о войне и онлайн
У прошедшей в конце января — начале февраля в Галерее на Трубной выставки "Тут совсем не так, как в твоих розовых очках" есть очевидное и несомненное преимущество перед многими другими проектами на тему СВО: экспозиция точно знает, кто её зритель, и обращается к нему на понятном и при том остроумном языке
Но и есть и не менее очевидный и несомненный недостаток: невероятная камерность проекта и его заметность в совсем уж узких кругах. А зря, могла бы выйти интересная дискуссия как минимум на тему современного искусства.Само по себе словосочетание "современное искусство" вроде бы потихоньку утрачивает маргинальность и перестаёт быть ругательством, но работники галереи признаются: для людей старшего поколения всё-таки диджитал-картины в лайтбоксах (подсвеченных экранах) — немного перебор.Обо всё по порядку.Работа, которая встречает зрителя выставки и на её афише, и композиционно в зале — графически, словно наброском изображенный боец с автоматом на неоновом розовом фоне, отлично иллюстрирует всю концепцию: постмодернистскую деконструкцию сакральных образов и академического отношения к тому, что же такое картина, экспонируемая на выставке в галерее.Пока искусствоведы всё ещё разбираются с тем, где проходит грань между пост- и метамодерном, на выставке "Тут совсем не так, как в твоих розовых очках" встречается, кажется, и то, и другое: отсылки ко всевозможным шуткам и стереотипам из нижнего интернета, к историческим событиям — безбожно хронологически перемешивая их, к славянскому (по крайней мере, русскому и украинскому) фольклору, плакатной живописи прошлого века.Куратор проекта Антон Беликов формулирует эту идею изящно:"Война в прежние эпохи была чем-то потаённым. Для фронта оглушительной, для тыла она была священной тайной, шагами почтальона, несущего по лестнице письмо с фронта или похоронку на брата, отца, сына. "Ушёл на войну" — это была констатация запредельного. "Погиб на войне" — замена святости в светской религии наших родителей, бабок и дедов. Советских русских.Сейчас не так. Жизнь, смерть, подвиг, жестокость, малодушие и благородство — всё это в прямом эфире, в социальных сетях. Священной тишины больше нет. Нет фронта и тыла. Люди в тылу видят с экранов всё то же, что и те, кто воюют. Вместе с пилотом дрона, глядя его глазами, зритель входит в горящий вражеский блиндаж. Фронт, сидящий на широкополосном интернете, живёт мемчиками, вирусными картинками, анекдотами, роликами, клипами, кружочками.Люди, только что вернувшиеся с передовой, садятся играть в блиндаже в компьютерные стрелялки. И две реальности слипаются, склеиваются вместе. (...)".И в этом изюминка выставки: с первых шагов по залу галереи ясно, что она обращается именно к такому зрителю: вовлечённому, сопереживающему, но объективно далёкому от фронтовых реалий и переживающему эмоции футбольного фаната, от всего сердца болеющего за своих.И он, этот зритель, даже изображён: работа двух публикующихся во "Вконтакте" под псевдонимами 614ART и Сектор художников "Время" соединяет воедино мальчика с закрытым лицом, играющего в компьютерную игру, и военного, управляющего беспилотником.А с другой стороны, организаторы рассказывают, что выставку посетили многие военные, остались очень довольны, позвали знакомых и сослуживцев сходить ещё раз, и нашли на каждой работе какие-нибудь остро узнаваемые шутки и впечатления.Вообще, пресловутая радость узнавания догоняет здесь на каждом шагу и человека, который на фронте никогда не был: вот, на картине самого Беликова, кажется, видишь одновременно и отсылку к иконам Андрея Рублёва, и босхианскую атаку неких кубистских фигур на всадника — Георгия Победоносца, очень далёкого от своих канонических изображений.На другой картине — солнцеликий Александр Пушкин целится прямо в посетителя из револьвера, а автор Дмитрий Зарва названием желает ему не промахнуться, боец в балаклаве, изображенный в комикс-стилистике, говорит: "Мы тут сражаемся именно для того, чтобы о нас сделали комиксы и аниме… Ну, а с другой стороны, почему бы и нет!", на ещё одной работе — строчки из Гумилёва: "Словно молоты громовые или волны гневных морей, золотое сердце России мерно бьётся в груди моей..."У нас в информационном пространстве много сокрушаются на тему того, что на третий год войны всё ещё не снято, не написано и не поставлено чего-то грандиозного. Аргументы есть: уже в 1943 году на советские экраны вышел фильм Леонида Лукова"Два бойца", к 1945-му было написано уже немало повестей и романов, позже появились и картины.Но давайте представим себе в нынешних условиях масштабное батальное масляное полотно вроде "Боя скифов со славянами" Васнецова, "На линии огня" Петрова-Водкина, "Апофеоза войны" Верещагина: как много людей и как скоро его увидят? Где? В московской или петербургской галерее? А реклама у него будет достаточная?И совсем уж неловкий вопрос: как много визуальных впечатлений сменятся за то время, что у художника хотя бы высохнет холст? Как много незабываемых и трагичных кадров увидят за это время в телеграм-каналах люди, наблюдающие за войной онлайн?В XIX веке люди, конечно, уже следили за войнами по газетам, по по-настоящему и массово вовлеклись в этот процесс только в Первую мировую — с более мобильной прессой, радио и прочими техническими новинками. Во Вторую мировую и все локальные войны после неё наблюдать становилось всё проще, но сейчас ситуация не похожа ни на один конфликт минувшего столетия.Каждый удачный кадр военкора, случайное фото жителя прифронтового посёлка, видео с камеры военного становится достоянием общественности не спустя недели и дни, а в моменте, сразу же. Его, этот кадр, уже к вечеру увидели все, кого происходящее на фронте действительно волнует, увидели и показали всем знакомым. Угнаться ли академической живописи за такой динамикой?Порой лубочный, порой поверхностный, но эмоциональный поп-арт угнаться может. И именно благодаря своей динамичности попасть именно в того зрителя, у которого впечатление ещё живо, ещё не потускнело и не отболело. Возможно, у этого направления немалый потенциал.Читайте также материал Павла Волкова Профессионалы не хотят снимать СВО. Офицер и режиссер Артем Артемов о фильме "СВОИ. Баллада о войне" на сайте Украина.ру.
У прошедшей в конце января — начале февраля в Галерее на Трубной выставки "Тут совсем не так, как в твоих розовых очках" есть очевидное и несомненное преимущество перед многими другими проектами на тему СВО: экспозиция точно знает, кто её зритель, и обращается к нему на понятном и при том остроумном языке
Но и есть и не менее очевидный и несомненный недостаток: невероятная камерность проекта и его заметность в совсем уж узких кругах. А зря, могла бы выйти интересная дискуссия как минимум на тему современного искусства.
Само по себе словосочетание "современное искусство" вроде бы потихоньку утрачивает маргинальность и перестаёт быть ругательством, но работники галереи признаются: для людей старшего поколения всё-таки диджитал-картины в лайтбоксах (подсвеченных экранах) — немного перебор.
Обо всё по порядку.
Работа, которая встречает зрителя выставки и на её афише, и композиционно в зале — графически, словно наброском изображенный боец с автоматом на неоновом розовом фоне, отлично иллюстрирует всю концепцию: постмодернистскую деконструкцию сакральных образов и академического отношения к тому, что же такое картина, экспонируемая на выставке в галерее.
Пока искусствоведы всё ещё разбираются с тем, где проходит грань между пост- и метамодерном, на выставке "Тут совсем не так, как в твоих розовых очках" встречается, кажется, и то, и другое: отсылки ко всевозможным шуткам и стереотипам из нижнего интернета, к историческим событиям — безбожно хронологически перемешивая их, к славянскому (по крайней мере, русскому и украинскому) фольклору, плакатной живописи прошлого века.
Куратор проекта Антон Беликов формулирует эту идею изящно:
"Война в прежние эпохи была чем-то потаённым. Для фронта оглушительной, для тыла она была священной тайной, шагами почтальона, несущего по лестнице письмо с фронта или похоронку на брата, отца, сына. "Ушёл на войну" — это была констатация запредельного. "Погиб на войне" — замена святости в светской религии наших родителей, бабок и дедов. Советских русских.
Сейчас не так. Жизнь, смерть, подвиг, жестокость, малодушие и благородство — всё это в прямом эфире, в социальных сетях. Священной тишины больше нет. Нет фронта и тыла. Люди в тылу видят с экранов всё то же, что и те, кто воюют. Вместе с пилотом дрона, глядя его глазами, зритель входит в горящий вражеский блиндаж. Фронт, сидящий на широкополосном интернете, живёт мемчиками, вирусными картинками, анекдотами, роликами, клипами, кружочками.
Люди, только что вернувшиеся с передовой, садятся играть в блиндаже в компьютерные стрелялки. И две реальности слипаются, склеиваются вместе. (...)".
И в этом изюминка выставки: с первых шагов по залу галереи ясно, что она обращается именно к такому зрителю: вовлечённому, сопереживающему, но объективно далёкому от фронтовых реалий и переживающему эмоции футбольного фаната, от всего сердца болеющего за своих.
И он, этот зритель, даже изображён: работа двух публикующихся во "Вконтакте" под псевдонимами 614ART и Сектор художников "Время" соединяет воедино мальчика с закрытым лицом, играющего в компьютерную игру, и военного, управляющего беспилотником.
А с другой стороны, организаторы рассказывают, что выставку посетили многие военные, остались очень довольны, позвали знакомых и сослуживцев сходить ещё раз, и нашли на каждой работе какие-нибудь остро узнаваемые шутки и впечатления.
Вообще, пресловутая радость узнавания догоняет здесь на каждом шагу и человека, который на фронте никогда не был: вот, на картине самого Беликова, кажется, видишь одновременно и отсылку к иконам Андрея Рублёва, и босхианскую атаку неких кубистских фигур на всадника — Георгия Победоносца, очень далёкого от своих канонических изображений.
На другой картине — солнцеликий Александр Пушкин целится прямо в посетителя из револьвера, а автор Дмитрий Зарва названием желает ему не промахнуться, боец в балаклаве, изображенный в комикс-стилистике, говорит: "Мы тут сражаемся именно для того, чтобы о нас сделали комиксы и аниме… Ну, а с другой стороны, почему бы и нет!", на ещё одной работе — строчки из Гумилёва: "Словно молоты громовые или волны гневных морей, золотое сердце России мерно бьётся в груди моей..."
У нас в информационном пространстве много сокрушаются на тему того, что на третий год войны всё ещё не снято, не написано и не поставлено чего-то грандиозного. Аргументы есть: уже в 1943 году на советские экраны вышел фильм Леонида Лукова"Два бойца", к 1945-му было написано уже немало повестей и романов, позже появились и картины.
Но давайте представим себе в нынешних условиях масштабное батальное масляное полотно вроде "Боя скифов со славянами" Васнецова, "На линии огня" Петрова-Водкина, "Апофеоза войны" Верещагина: как много людей и как скоро его увидят? Где? В московской или петербургской галерее? А реклама у него будет достаточная?
И совсем уж неловкий вопрос: как много визуальных впечатлений сменятся за то время, что у художника хотя бы высохнет холст? Как много незабываемых и трагичных кадров увидят за это время в телеграм-каналах люди, наблюдающие за войной онлайн?
В XIX веке люди, конечно, уже следили за войнами по газетам, по по-настоящему и массово вовлеклись в этот процесс только в Первую мировую — с более мобильной прессой, радио и прочими техническими новинками. Во Вторую мировую и все локальные войны после неё наблюдать становилось всё проще, но сейчас ситуация не похожа ни на один конфликт минувшего столетия.
Каждый удачный кадр военкора, случайное фото жителя прифронтового посёлка, видео с камеры военного становится достоянием общественности не спустя недели и дни, а в моменте, сразу же. Его, этот кадр, уже к вечеру увидели все, кого происходящее на фронте действительно волнует, увидели и показали всем знакомым. Угнаться ли академической живописи за такой динамикой?
Порой лубочный, порой поверхностный, но эмоциональный поп-арт угнаться может. И именно благодаря своей динамичности попасть именно в того зрителя, у которого впечатление ещё живо, ещё не потускнело и не отболело. Возможно, у этого направления немалый потенциал.
