https://ukraina.ru/20241025/1058352878.html
"Тактика обезлюживания в действии": как сегодня выглядит пгт Коренево в Курской области
"Тактика обезлюживания в действии": как сегодня выглядит пгт Коренево в Курской области - 25.10.2024 Украина.ру
"Тактика обезлюживания в действии": как сегодня выглядит пгт Коренево в Курской области
ПГТ Коренево — место, где захлебнулось наступление ВСУ в направлении Курской АЭС. Журналисты издания Украина.ру посетили этот впавший в кому поселок и готовы поделиться своими впечатлениями.
2024-10-25T12:49
2024-10-25T12:49
2024-10-25T17:56
эксклюзив
сво
украина
россия
курская область
всу
тихонов виктор (тренер)
курск
белгородская область
вооруженные силы украины
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/0a/19/1058354344_0:512:2730:2048_1920x0_80_0_0_09d9adbc6890cb91c4dffcac03c854cc.jpg
Курские улицы, улочки и глухие переулки еще видят сны. Пятый час утра, как-никак. К тому же погоды такие, что, проходя, глянешь в окно и получишь депрессию. Кому охота на холодном ветру, да к тому же под мерзким дождем шататься? Не то что дворников, но даже таксистов не видно.Тем не менее это нормальная российская ночь, а вовсе не то, к чему люди привыкли в зоне проведения специальной военной операции. У дорог, во дворах и парках горят фонари, светятся витрины магазинов, а также сотни и сотни неоновых вывесок.Вывески — ключевое. Все эти "Вайлдберриз", "Пятерочка", "Роснефть" и "Сбер" выступают здесь символами незыблемости российского образа жизни, эдакими якорями, которые не дают обывателю рвануть в стратосферу после очередной порции вечерних новостей.Вроде ездят какие-то военные туда-сюда, стоят блокпосты, сирена периодически воет, а ПВО что-то сбивает, но бензин по бакам разливается, посылочки выдаются, терминалы работают, а в ближайшем супермаркете завсегда можно запить свежую выпечку с не самым дурным кофе. Выходит, что все по-старому."Почему всякий раз, когда у нас выезд, начинает идти омерзительный дождь?" — сонно ворчу я, распихивая сигареты по карманам. "Так ведь дождь — это хорошо. В дождь "птички" не летают", — ищет позитив Федя Громов."Я бы на дождь особо не надеялся, а то всякое бывает. Давайте лучше РЭБ проверим, ибо те, кто слишком уж расслаблялся, давно на кладбищах мерзнут", — включаю угрюмого философа.Одна из неприятных особенностей работы на новых направлениях — полное отсутствие понимания ситуации. Все всегда и всюду будут говорить вам, что "братик, не суйся туда, там жесть", но по факту "жесть" — понятие растяжимое. Где-то действительно головы не поднять, а где-то может случиться нехорошее, но может и не случиться. Как повезет.Поскольку стращают здесь абсолютно все, а понять, где там у страха глаза велики, где излишне опекают, а где страшнее 82-й мины ничего и не видывали, решено было перестраховаться и одолжить у знакомых военспецов самодельные, но эффективные средства РЭБ, которые буквально вчера показали себя в деле.В отличие от сонных журналистов, сопровождающий офицер бодр, весел и настроен на работу. "Так, давайте сразу определимся, что нужно в Коренево, поскольку бесцельно кататься на черном "Патриоте" по пустому "населеннику" и в зоне досягаемости украинских дронов — это не самое разумное занятие".Определившись с задачами, быстро распределяем роли: кто следит за "Булатом", кто какой РЭБ включает и кто за штурмана. Ну, погнали! Тем более что путь впереди неблизкий, а скоро начнет светать.Тут нужно отметить, что нервная в Курске лишь сирена ракетной опасности, а вот горожане живут более или менее привычную жизнь и не очень-то на нее реагируют. Расстояние до линии фронта исключает беспокоящие артиллерийские обстрелы, а с куда более дальнобойными штуками средства ПВО справляются достаточно эффективно. Потому, наверное, бетонных укрытий здесь на порядок меньше, чем в соседней Белгородской области. В общем, Курск — это не Белгород, не Донецк и даже не Луганск. Он еще дышит мирной жизнью, всячески отрицая войну. И пусть будет так.— А я в последнее время дрон-детектор вообще не использую.— Почему?— Да он постоянно звенит. Отвлекает только.— Так он же предупреждает.— Я и так услышу.У дороги указатель "Новый Мир". Надпись перечеркнута. Стало быть, заезжаем в Старый, где работают лишь ветхозаветные законы. Яркие отсылки — хорошее дело, но по факту все так и есть: око за око, зуб за зуб. Дела с гуманизмом на войне обстоят неважнецки. Будь вы гражданский или военный, журналист или волонтер, а сумеют сжечь — сожгут. И рефлексировать по этому поводу не будут. Для цивилизованного человека все это звучит диковато, но таковы правила игры.Останавливаемся вдоль лесополки, прыгаем в грязь, размазанную гусеничной техникой, и быстро надеваем броню.— Что же ты шлем мой эксклюзивный, хорошими людьми подаренный, да прямо в жижу уронил?— Великодушно извините! Давай салфетками влажными протрем?— Ай, ладно! Пусть так будет для маскировки.Курская область — леса да сельскохозяйственные угодья. Пейзажи на рассвете красивые настолько, что снимать хочется их, а не то, зачем приехали. "Ой, коровки!" — радуется Федор, завидя стадо рогатых, бредущее вдоль трассы. "Когда началось, люди старались хотя бы выпустить животных, чтобы те могли убежать. Так они, бедные, и бродят пока. И коровы, и свиньи, и козы всякие, и кошки-собаки. Со свиньями, кстати, хуже всего. Они же всеядные и… сами понимаете", — комментирует офицер. "У вас тут свиньи-людоеды появились?" — не унимается Федор."Ну… тела обгладывают, да", — закрывает сопровождающий неаппетитную тему.Поселок городского типа или, как говорят военные, "населенник" Коренево — то самое место, где подразделения ВСУ, стремившиеся к Курской АЭС, отчего-то загрустили и стали пятиться, удерживая руками вывалившееся нутро. С излишне амбициозными такое случается."Буханка" с "мангалом" и какими-то жуткими антеннами РЭБ, увязавшаяся за нами, уходит вперед, а мы сворачиваем под раскидистую иву. "Так, лицами не торгуем, под ноги смотрим, с земли ничего не поднимаем, держим дистанцию и слушаем небо", — серьезнеет офицер. Ворча что-то дежурное про няньку и родео, на котором уже не первый год, вываливаемся из машины. Сверхсекретное устройство РЭБ под кодовым названием "Дверь", состоящее из пластиковой трубы, хитрых схем, дверной ручки и внушительных размеров батареи, передаю нашему водителю Виктору. Двумя руками с ним работать сподручнее.Дождавшись окончания истерики "Булата" по случаю пролетающего мимо FPV-дрона, выходим на дорогу, вдоль которой тут и там разбросаны сожженные автомобили. Тихо. На заправке "Роснефть" можно смело курить, поскольку все, что могло загореться, давно уж выгорело. Над бетонными блоками, прикрывающими вход, привычная надпись: "Мы рады вам". Рядом с остовами колонок расположился сожженный автомобиль. Хотел заправиться, да не успел.Здешняя "Пятерочка" пережила один или два удара, но держится молодцом. Явно подлежит восстановлению. Стекла покрывает толстый слой пыли, а потому разглядеть, чего же там внутри, не представляется возможным.— Ручку не трогай. Мало ли.— Да я не собирался. Как думаешь, чего прилетело?— Может, дрон, а может, чего покрупнее. Я бы поставил на дрон.Да-да, здесь тоже присутствуют символы непоколебимости русского бытия, но символизм их полностью иссяк, когда заговорили пушки. Вроде целы магазины, но товар подвозить и опасно, и не для кого, отделения банков закрыты, как и пункты выдачи какого-нибудь "Озон". Люди уехали, огоньки погасли, и все замерло. Война всегда ближе, чем кажется, и ничего постоянного для нее нет.Переступая через безвольно повисшие линии электропередач и раздавленные тележки, топаем дальше. Кажется, что Коренево просто спит, но по факту населенный пункт абсолютно пуст. Или нет?"Псс, мужики! Гражданские!" — указывает офицер. Поворачиваю голову и точно: за угол заворачивают мужчина и женщина средних лет. Мужчина, как и полагается мужчине, идет первым, ведя за руль старенький велосипед. Женщина осторожно двигается следом.Кричать почему-то не хочется, и все мы беспомощно глядим друг на друга. Уйдут ведь. "Простите, а можно вас на минутку?" — приходит на выручку Витя. Пара останавливается и я бегу к ним.— Извините, если напугали. Мы журналисты. Можно с вами побеседовать?— Можно. Только не снимайте. Вы же не снимаете?— Нет-нет, поглядите сами. Камера выключена. Скажите, вы местные?— Да. Но мы тут не живем. Вот набрались смелости, чтобы приехать и посмотреть, что с нашим домом. А так мы в Курске живем.— А давно отсюда уехали?— Да как началось, так и уехали сразу. Решили не рисковать.— Разумно. А кто-нибудь остался?— Из наших знакомых — никто. Время от времени кто-нибудь набирается смелости, чтобы приехать и посмотреть на дом. Сейчас вот мы приехали.— Не страшно?— Страшно. Даже как-то стыдно.— Ничего подобного. Бояться — это нормально.Гражданские рассказывают, что дом их находится где-то в районе больницы и мы договариваемся встретиться там, ежели случится оказия. Удаляясь, женщина, оказавшаяся миловидной блондинкой, тихо сетует на то, что "неловко перед журналистами". "И чего тебе неловко? Мы от войны уехали, а теперь вернулись домой", — успокаивает супруг.Объезд Коренево на автомобиле повергает в депрессию. За годы войны я видел десятки населенных пунктов, размолоченных в щепки, бетон и кирпичную крошку, но этот поселок без пяти минут цел. Если бы не сгоревшие машины тут и там… но они тут и там. Стоят и навевают мысли о том, как люди пытались убраться в безопасное место, а украинские "дроноводы" травили их как диких животных."Они для того и заправки жгли, чтобы люди уехать не могли", — будто читает мои мысли сопровождающий офицер.В районе больницы никого не видать. Небось посмотрели на свой дом люди да уехали, пока ветер без камней. Да и сама больница выглядит абсолютно заброшенной. Я б и не понял, что это она, кабы ребята не сказали. В очередной раз думаю о том, что город — это не бетонные коробки, а люди, которые наполняют его жизнью."Булат" то и дело "просыпается", но засекает все больше "Мавики". Тоже не крем-брюле, может и артиллерию скорректировать, и гадость какую-нибудь сбросить на крышу, но всяко лучше, чем жужжалка с "морковкой", летящая с огромной скоростью в лобовое стекло.На рельсах замер железнодорожный состав, на перекрестке ржавеет "Нива". Черно-белая собака, услышав людей, следует за нами, опасаясь приблизиться. Вижу ошейник. Выходит, что брошенная. Спасибо, что не оставили на цепи. Столько их, бедных, на цепях погибло от холода, голода и осколков — не сосчитать.Напрашивается аналогия с конечностью, перехваченной жгутом: вроде целая, но кровь не поступает. Передержишь так — отомрет, снимешь жгут раньше времени — человек пострадает. По сути дела, здесь ВСУ применяют всё ту же "тактику обезлюживания", от которой страдали населенные пункты Донбасса в период второго "Минска". Но военные, которые бьются на Курском направлении, обещают, что уже очень скоро враг будет уничтожен, а жизнь станет помаленьку возвращаться в населенные пункты вроде Коренево.Ещё на тему происходящего в Курской области: Штурмовать Суджу не будут: Сазонов раскрыл, какую тактику уничтожения ВСУ применяют в Курской области
https://ukraina.ru/20221110/1040688118.html
https://ukraina.ru/20241023/1058301336.html
украина
россия
курская область
курск
белгородская область
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
эксклюзив, сво, украина, россия, курская область, всу, тихонов виктор (тренер), курск, белгородская область, вооруженные силы украины, пятерочка (сеть магазинов), роснефть
Курские улицы, улочки и глухие переулки еще видят сны. Пятый час утра, как-никак. К тому же погоды такие, что, проходя, глянешь в окно и получишь депрессию. Кому охота на холодном ветру, да к тому же под мерзким дождем шататься? Не то что дворников, но даже таксистов не видно.
Тем не менее это нормальная российская ночь, а вовсе не то, к чему люди привыкли в зоне проведения специальной военной операции. У дорог, во дворах и парках горят фонари, светятся витрины магазинов, а также сотни и сотни неоновых вывесок.
Вывески — ключевое. Все эти "Вайлдберриз", "
Пятерочка", "
Роснефть" и "Сбер" выступают здесь символами незыблемости российского образа жизни, эдакими якорями, которые не дают обывателю рвануть в стратосферу после очередной порции вечерних новостей.
Вроде ездят какие-то военные туда-сюда, стоят блокпосты, сирена периодически воет, а ПВО что-то сбивает, но бензин по бакам разливается, посылочки выдаются, терминалы работают, а в ближайшем супермаркете завсегда можно запить свежую выпечку с не самым дурным кофе. Выходит, что все по-старому.
"Почему всякий раз, когда у нас выезд, начинает идти омерзительный дождь?" — сонно ворчу я, распихивая сигареты по карманам.
"Так ведь дождь — это хорошо. В дождь "птички" не летают", — ищет позитив Федя Громов.
"Я бы на дождь особо не надеялся, а то всякое бывает. Давайте лучше РЭБ проверим, ибо те, кто слишком уж расслаблялся, давно на кладбищах мерзнут", — включаю угрюмого философа.
Одна из неприятных особенностей работы на новых направлениях — полное отсутствие понимания ситуации. Все всегда и всюду будут говорить вам, что "братик, не суйся туда, там жесть", но по факту "жесть" — понятие растяжимое. Где-то действительно головы не поднять, а где-то может случиться нехорошее, но может и не случиться. Как повезет.
Поскольку стращают здесь абсолютно все, а понять, где там у страха глаза велики, где излишне опекают, а где страшнее 82-й мины ничего и не видывали, решено было перестраховаться и одолжить у знакомых военспецов самодельные, но эффективные средства РЭБ, которые буквально вчера показали себя в деле.
В отличие от сонных журналистов, сопровождающий офицер бодр, весел и настроен на работу. "Так, давайте сразу определимся, что нужно в Коренево, поскольку бесцельно кататься на черном "Патриоте" по пустому "населеннику" и в зоне досягаемости украинских дронов — это не самое разумное занятие".
Определившись с задачами, быстро распределяем роли: кто следит за "Булатом", кто какой РЭБ включает и кто за штурмана. Ну, погнали! Тем более что путь впереди неблизкий, а скоро начнет светать.
Тут нужно отметить, что нервная в
Курске лишь сирена ракетной опасности, а вот горожане живут более или менее привычную жизнь и не очень-то на нее реагируют. Расстояние до линии фронта исключает беспокоящие артиллерийские обстрелы, а с куда более дальнобойными штуками средства ПВО справляются достаточно эффективно. Потому, наверное, бетонных укрытий здесь на порядок меньше, чем в соседней
Белгородской области. В общем, Курск — это не
Белгород, не
Донецк и даже не
Луганск. Он еще дышит мирной жизнью, всячески отрицая войну. И пусть будет так.
— А я в последнее время дрон-детектор вообще не использую.
— Да он постоянно звенит. Отвлекает только.
— Так он же предупреждает.
У дороги указатель "Новый Мир". Надпись перечеркнута. Стало быть, заезжаем в Старый, где работают лишь ветхозаветные законы. Яркие отсылки — хорошее дело, но по факту все так и есть: око за око, зуб за зуб. Дела с гуманизмом на войне обстоят неважнецки. Будь вы гражданский или военный, журналист или волонтер, а сумеют сжечь — сожгут. И рефлексировать по этому поводу не будут. Для цивилизованного человека все это звучит диковато, но таковы правила игры.
Останавливаемся вдоль лесополки, прыгаем в грязь, размазанную гусеничной техникой, и быстро надеваем броню.
— Что же ты шлем мой эксклюзивный, хорошими людьми подаренный, да прямо в жижу уронил?
— Великодушно извините! Давай салфетками влажными протрем?
— Ай, ладно! Пусть так будет для маскировки.
Курская область — леса да сельскохозяйственные угодья. Пейзажи на рассвете красивые настолько, что снимать хочется их, а не то, зачем приехали. "Ой, коровки!" — радуется Федор, завидя стадо рогатых, бредущее вдоль трассы.
"Когда началось, люди старались хотя бы выпустить животных, чтобы те могли убежать. Так они, бедные, и бродят пока. И коровы, и свиньи, и козы всякие, и кошки-собаки. Со свиньями, кстати, хуже всего. Они же всеядные и… сами понимаете", — комментирует офицер.
"У вас тут свиньи-людоеды появились?" — не унимается Федор.
"Ну… тела обгладывают, да", — закрывает сопровождающий неаппетитную тему.
Поселок городского типа или, как говорят военные, "населенник" Коренево — то самое место, где подразделения ВСУ, стремившиеся к Курской АЭС, отчего-то загрустили и стали пятиться, удерживая руками вывалившееся нутро. С излишне амбициозными такое случается.
"Буханка" с "мангалом" и какими-то жуткими антеннами РЭБ, увязавшаяся за нами, уходит вперед, а мы сворачиваем под раскидистую иву. "Так, лицами не торгуем, под ноги смотрим, с земли ничего не поднимаем, держим дистанцию и слушаем небо", — серьезнеет офицер.
Ворча что-то дежурное про няньку и родео, на котором уже не первый год, вываливаемся из машины. Сверхсекретное устройство РЭБ под кодовым названием "Дверь", состоящее из пластиковой трубы, хитрых схем, дверной ручки и внушительных размеров батареи, передаю нашему водителю Виктору. Двумя руками с ним работать сподручнее.
Дождавшись окончания истерики "Булата" по случаю пролетающего мимо FPV-дрона, выходим на дорогу, вдоль которой тут и там разбросаны сожженные автомобили. Тихо. На заправке "Роснефть" можно смело курить, поскольку все, что могло загореться, давно уж выгорело. Над бетонными блоками, прикрывающими вход, привычная надпись: "Мы рады вам". Рядом с остовами колонок расположился сожженный автомобиль. Хотел заправиться, да не успел.
Здешняя "Пятерочка" пережила один или два удара, но держится молодцом. Явно подлежит восстановлению. Стекла покрывает толстый слой пыли, а потому разглядеть, чего же там внутри, не представляется возможным.
— Ручку не трогай. Мало ли.
— Да я не собирался. Как думаешь, чего прилетело?
— Может, дрон, а может, чего покрупнее. Я бы поставил на дрон.
Да-да, здесь тоже присутствуют символы непоколебимости русского бытия, но символизм их полностью иссяк, когда заговорили пушки. Вроде целы магазины, но товар подвозить и опасно, и не для кого, отделения банков закрыты, как и пункты выдачи какого-нибудь "Озон". Люди уехали, огоньки погасли, и все замерло. Война всегда ближе, чем кажется, и ничего постоянного для нее нет.
Переступая через безвольно повисшие линии электропередач и раздавленные тележки, топаем дальше. Кажется, что Коренево просто спит, но по факту населенный пункт абсолютно пуст. Или нет?
"Псс, мужики! Гражданские!" — указывает офицер. Поворачиваю голову и точно: за угол заворачивают мужчина и женщина средних лет. Мужчина, как и полагается мужчине, идет первым, ведя за руль старенький велосипед. Женщина осторожно двигается следом.
Кричать почему-то не хочется, и все мы беспомощно глядим друг на друга. Уйдут ведь. "Простите, а можно вас на минутку?" — приходит на выручку Витя. Пара останавливается и я бегу к ним.
— Извините, если напугали. Мы журналисты. Можно с вами побеседовать?
— Можно. Только не снимайте. Вы же не снимаете?
— Нет-нет, поглядите сами. Камера выключена. Скажите, вы местные?
— Да. Но мы тут не живем. Вот набрались смелости, чтобы приехать и посмотреть, что с нашим домом. А так мы в Курске живем.
— Да как началось, так и уехали сразу. Решили не рисковать.
— Разумно. А кто-нибудь остался?
— Из наших знакомых — никто. Время от времени кто-нибудь набирается смелости, чтобы приехать и посмотреть на дом. Сейчас вот мы приехали.
— Страшно. Даже как-то стыдно.
— Ничего подобного. Бояться — это нормально.
Гражданские рассказывают, что дом их находится где-то в районе больницы и мы договариваемся встретиться там, ежели случится оказия. Удаляясь, женщина, оказавшаяся миловидной блондинкой, тихо сетует на то, что "неловко перед журналистами". "И чего тебе неловко? Мы от войны уехали, а теперь вернулись домой", — успокаивает супруг.
Объезд Коренево на автомобиле повергает в депрессию. За годы войны я видел десятки населенных пунктов, размолоченных в щепки, бетон и кирпичную крошку, но этот поселок без пяти минут цел. Если бы не сгоревшие машины тут и там… но они тут и там. Стоят и навевают мысли о том, как люди пытались убраться в безопасное место, а украинские "дроноводы" травили их как диких животных.
"Они для того и заправки жгли, чтобы люди уехать не могли", — будто читает мои мысли сопровождающий офицер.
В районе больницы никого не видать. Небось посмотрели на свой дом люди да уехали, пока ветер без камней. Да и сама больница выглядит абсолютно заброшенной. Я б и не понял, что это она, кабы ребята не сказали. В очередной раз думаю о том, что город — это не бетонные коробки, а люди, которые наполняют его жизнью.
"Булат" то и дело "просыпается", но засекает все больше "Мавики". Тоже не крем-брюле, может и артиллерию скорректировать, и гадость какую-нибудь сбросить на крышу, но всяко лучше, чем жужжалка с "морковкой", летящая с огромной скоростью в лобовое стекло.
На рельсах замер железнодорожный состав, на перекрестке ржавеет "Нива". Черно-белая собака, услышав людей, следует за нами, опасаясь приблизиться. Вижу ошейник. Выходит, что брошенная. Спасибо, что не оставили на цепи. Столько их, бедных, на цепях погибло от холода, голода и осколков — не сосчитать.
Напрашивается аналогия с конечностью, перехваченной жгутом: вроде целая, но кровь не поступает. Передержишь так — отомрет, снимешь жгут раньше времени — человек пострадает. По сути дела, здесь ВСУ применяют всё ту же "тактику обезлюживания", от которой страдали населенные пункты
Донбасса в период второго "Минска". Но военные, которые бьются на Курском направлении, обещают, что уже очень скоро враг будет уничтожен, а жизнь станет помаленьку возвращаться в населенные пункты вроде Коренево.
