https://ukraina.ru/20240819/1056937652.html
Замполит батальона имени Архангела Гавриила: Я должен заменять солдатам и психолога, и родителей
Замполит батальона имени Архангела Гавриила: Я должен заменять солдатам и психолога, и родителей - 19.08.2024 Украина.ру
Замполит батальона имени Архангела Гавриила: Я должен заменять солдатам и психолога, и родителей
О том, как уехал на войну вслед за отцом, ополчении первой волны и его превращении в полноценную армию, о работе с ПТУРом, беспилотниках, обязанностях замполита, возвращении домой, ответственности командира и многом другом журналисту в интервью изданию Украина.ру рассказал замполит батальона имени Архангела Гавриила с позывным "Чуб".
2024-08-19T12:32
2024-08-19T12:32
2024-08-19T12:32
интервью
артемовск
донецк
красный лиман
"оплот"
украина.ру
сво
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/08/13/1056936960_0:0:2553:1436_1920x0_80_0_0_3c6d84c37f04b0c7bb8c30fdc663793f.jpg
- Ты пошел на войну за отцом. Как же так получилось?- То был 2014 год. Отец сперва попал в Красный Лиман, затем в Шахтерск. Потом оформилась Шахтерская дивизия. Оттуда он попал в Донецк. Это был уже "Кальмиус". А я просто ехал, чтобы передать ему вещи, но в итоге остался. Тогда это сложно было назвать супер-воинским подразделением, но это уже походило на военное подразделение. В основном там собрались взрослые мужики, а мне исполнился 21 год.- А откуда приехал?- Вообще я из Артемовска. Оттуда и приехал. По Донецку в тот момент уже прилетало, а в Артемовске лишь чуть-чуть стреляли. Там никто не сопротивлялся, город просто отдали. Те, кто уходил из Красного Лимана, и часть людей из Славянска выходили через Артемовск. Они там буквально день-два побыли и уехали. Боестолкновений особо и не было. Город таким уже был… все попрятались, все на полусогнутых ходили.- А почему решил остаться с отцом?- Думал, что полгода побегаю и уеду в Харьков сдавать сессию. Я тогда на заочке учился. Но как-то так сложилось, что отец тут… в общем, решил остаться.- А на кого учился?- На фармацевта.- А стал замполитом…- Это у нас семейное. Когда сформировался "Кальмиус", отец стал помощником замполита бригады, а потом и замполитом в Чистяковской дивизии, в "Тройке". Это которая стояла между Луганском и Донецком.- А почему отец воевать пошел? Вы говорили об этом?- Отец пошел потому, что это было Всевеликое войско Донское. С казачеством он был связан плотно и всю дорогу его поддерживал. А я почему остался… я же до того был на Антимайдане и насмотрелся на все, что было. Национальная идея, которая появилась в тот момент… я вообще не понял, откуда она такая появилась.Ну бегали футбольные фанаты с палками, ну милиция. А начинаешь задумываться и понять не можешь, откуда это взялось и как мы так резко отдалились друг от друга.К тому же я не понимал, почему вся такая либеральная и насквозь демократическая Европа не поддержала отделение регионов. Прошел референдум? Прошел. Какие проблемы? Вот Крым был автономией, а нам почему не позволили изначально? Мне, как человеку молодому, все это не давало покоя.К тому же я впечатлился, когда попал в подразделение. Мужики уже были матерые. Каждый что-то успел повидать к тому моменту. Под Еленовкой были "двести". Причем массово. Наверное, человек сорок-пятьдесят из Шахтерской дивизии. Там блокпост был. Они стали заходить, их туда запустили, а дальше по ним стал работать танк.Планирование операций тогда было сыроватым, а люди бегали кто с чем. С теми же "мосинками". Вот моим первым оружием был СКС.- Каким тебе виделось ополчение первой волны?- Потрепанным. У меня, к примеру, форма была – украинский "дубок". Я ее в воинской части нашел. Потом уже появилась "стеклянная" форма. Не "пиксель", но что-то близкое к нему. С капюшоном. Вот она супербыстро плавилась. Чуть огонь и все.Какими они были? Очень суровыми. Вот прямо мужики-мужики. Когда я попал в эту часть, все круглосуточно были на взводе. Много курили и постоянно ждали чего-то. Каждый вечер какие-то боевые тревоги были. Это в целях слаживания коллектива. Каждый вечер все ждали, что мы вот-вот куда-то поедем.- Ты выучился на ПТУРщика?- Да. Учителем у меня был ныне покойный инструктор с позывным "Титан". Он по здоровью умер. Ушел на пенсию в 2023 году, а я сменил его на должности. Вот на пенсию ушел и через пару месяцев умер.Его многие знают и в ЛНР, и в ДНР, поскольку ездил по подразделениям с тренажером ПТУРа и много кого обучил. Он в этом здорово разбирался и учил сперва внутри бригады, а потом и дальше. Много занятий проводил с офицерами, сержантами, солдатами. Очень толовый инструктор был.- Трудно было осваивать?- Вообще легко! Все российское вооружение, за вычетом артиллерии и каких-то высокотехнологичных комплексов, разработано для срочников. То есть для восемнадцатилетних парней, которых ставят в строй за три месяца.Поэтому там все элементарно, на уровне базовых рефлексов. А ПТУР еще лучше, поскольку прицеливание и управление идет с помощью установки. То есть свой боеприпас ты можешь донести до противника с помощью двух маховиков, которые управляются по вертикали и горизонтали.- Как изменилась для тебя служба после этого?- Если честно, то никак. Я приехал и в октябре впервые поехал на боевые уже в этой роли. Поначалу слабо понимал свои задачи, поскольку слаженности как таковой еще не было. Условно мы впервые приехали на Азотный. Туда, куда прилетала "Точка-У". Там были склады с шахтной взрывчаткой.Приезжаем, а там огромная яма и три бугра. Центральный был нашим, справа казаки стояли, а слева – "Оплот". И между собой мы даже не разговаривали. Впереди вроде противник, мы ждем прорыва техники и периодически в ту сторону кто-то стреляет. Вот таким было первое впечатление.Ближе к концу осени попал на Спартак. Там "Восток" стоял, и вот там уже начал понимать, чего от меня хотят. Что такое огневое прикрытие, какие стоят задачи. В тот момент штурмовали воинскую часть, и я впервые увидел много "двухсотых" и "трехсотых", и полное непонимание в глазах у некоторых того, что они вообще здесь делают. Бывало и такое.Но тогда во всем этом было много идеи. Тогда все с криком "Ура!" двигались вперед независимо от обстоятельств. Потом на какое-то время идею вытеснила рутина. Потому, что до начала СВО это 2017–2019 годы – частичное перемирие. Многие разошлись по домам. Но потом началась спецоперация и многие, как и я, вернулись на эмоциональном подъеме.- Но и СВО началась не так, чтобы здорово…- Слушай, я считаю, что в любом случае задачи по освобождению Донецкой и Луганской областей выполняются, задачи по сохранению границ России – тоже. Вектор правильный. Только ведь помимо двух областей возникают и сопутствующие проблемы, вроде ситуации в Курской области. Противник явно консультируется с правильными специалистами. Тактика, конечно, выбрана утопическая, но прямо сейчас она дает плоды.- В каких операциях довелось поучаствовать до начала СВО?- В основном по Донецкой области. Докучаевск – мы там стояли с "Пятеркой". Там был террикон, который выходил на Новотроицкое. И склад там. И три господствующих высоты были за противником. Вот там постояли мы некоторое время, постреляли по ним из ПТУРа. Потом – Спартак. Это продолжительный период.Потом был на югах. Это направление Широкино. Там взаимодействовали с девятым полком. А после часть моих товарищей из "Кальмиуса" стояла на Трудовских, а мы – на Спартаке. Каргил на Запорожской трассе, потом Александровка.А после начала СВО моей зоной ответственности был участок от Запорожской трассы и до аэропорта.- Сослуживцы говорят, что еще до СВО ты был энтузиастом беспилотного дела. Расскажешь?- В те времена с беспилотниками было непросто. Со сбросами тогда еще мало кто дружил. Я уже скорее на СВО начал вникать в это, поскольку сама война изменилась. А раньше беспилотники чаще использовались как разведчики, а не ударные дроны. И то их тут было очень мало.Мы сейчас не говорим о военных разработках, которые работают на обнаружение целей. Мы говорим о гражданских беспилотниках, которые со временем военизировались.И нам, и противнику сегодня проще выпустить десяток беспилотников, а не отряд из десяти человек. И десять дронов покажут такую же эффективность при продвижении пехоты. Это ведь высокоточное оружие. Понятно, что нужно дорабатывать, допиливать, но точность куда выше.Тем же, кстати, меня и прельщает ПТУР в сравнении с РПГ. Точность в любом случае выше. А это значит, что выше эффективность. Когда твоя группа движется, ты, в зависимости от местности, поднимаешь одну "птицу", чтобы ее вести, и еще несколько, чтобы гасить огневые точки противника. Таким образом ты и двигаешься, и личный состав бережешь. Все изменилось.- Если уж заговорили об изменениях, то как изменилось ополчение, пройдя долгий путь от добровольческих отрядов до армейских корпусов Российской Федерации?- Подразделения, которые учатся воевать на полигоне, будут резко отличаться от тех, что учились воевать в поле с реальным противником. Те, кто заходил сюда, были хорошо подготовлены, но есть особенности, которые ты учитываешь лишь после того, как попадаешь сюда, начинаешь взаимодействовать и работать.В начале СВО артиллерия работала примерно так: засекли цель на ЛБС, передали данные на пункт, а там согласовали с оперативным и уже он дает добро, которое передают на батарею. Это очень долго. В то время у противника была система "Крапива". Это планшет, который показывает и твою пехоту, и твою разведку, и артиллерию. И все это взаимодействует в режиме онлайн, что сильно упрощает работу. И мы тоже стали работать в данном направлении, стали учиться.Офицеры, которые начинали в ополчении, конечно, научились работать. Те, кто остался жив и цел, кто продолжает служить. У них есть понимание того, как эффективно работать. Те же офицеры, которые только приходят, поначалу воспринимают все немножко иначе. Но сейчас все уже быстро учатся. Как-то подстроились и начали эффективно работать.Уставы, которые писались ранее, чем-то эффективны, но следует учитывать, что многое изменилось. И тактика ведения боевых действий сегодня другая, и передвижение, и колонны, как раньше, гонять уже нельзя. Высокоточное оружие появилось. Все это влияет. А многих учили еще по старым учебниках. Но тут нужно больше импровизировать.Вообще многие разработки обкатывались в качестве игрушек, чтобы молодые люди с детства получали навык. Ты вот знал, что первый ПТУР управлялся с помощью такого металлического шарика, который нужно было перекатывать? И была детская игрушка, где шариком нужно проходить лабиринт. Вот она была разработана для того, чтобы в будущем проще было обучить парня управлению ракетой.То же самое – компьютерные игры. То же самое – малые коптеры для детей. Все эти управляемые вертолетики. Мне, к примеру, нужно адаптироваться к той или иной "птице", а студент какого-нибудь университета, который с детства управлял беспилотником, вникает куда быстрее.Что же до ополчения, то оно сделало большой шаг вперед и стало армией. Это, по большому счету, было видно уже в 2016–2017 годах. Давай не будем забывать, что здесь хватало местных военных, которые поддержали Донбасс и принялись обучать личный состав, а те, в свою очередь, потом обучали других.- Как ты стал замполитом?- Мне была интересна эта линия работы и могу сказать, что даже с ПТУРом в окопе я приносил бы меньше пользы, чем сейчас. Мне нравится работать с личным составом, доводить военно-политическую обстановку и приказы главнокомандующего, чтобы люди понимали, зачем они делают то, что делают.Чтобы они, к примеру, понимали, что стоят вот здесь, чтобы не допустить прорыва вражеской пехоты, поскольку это важный стратегический объект.Помимо этого, мы как-то не занимались популяризацией армии как таковой. И информационную войну упустили поначалу. Работа замполитом – это возможность популяризировать армию, показывать народу, что это тяжелый мужской труд в интересах государства.Если командир подразделения является для солдата папой, то замполит еще и роль мамы исполняет. Любые трудности, которые возникают у солдата, решает замполит. Будь это выплаты по ранению или что-то еще. Будь это "двести" и помощь родственникам в захоронении, в получении компенсации.Это и психологическое состояние всего подразделения, за которым нужно следить, поскольку если упустишь, то в какой-то момент подразделение не сможет выполнять боевую задачу. Очень большой объем ежедневной работы.Нужно, к примеру, организовать молельный уголок. Вот у меня в подразделении есть батюшка, который взял это все на себя. Нужно работать психологом, проводить тестирование, чтобы понимали, готов солдат к боевой работе или лучше пусть сейчас выполняет задачи в тылу.- Ты ведь родом из Артемовска. Следил за ходом его освобождения?- Конечно. Мы выдвинулись из Донецка в начале СВО, но быстро вернулись, поскольку боевые подразделения противника двинулись зачищать город, а на окраинах тогда в основном стояли сформированные подразделения мобрезерва. Мы как раз находились в створах с этими подразделениями, которые примыкали друг к другу. Вот каждому подразделению было придано отделение или больше ПТУРов.За штурмом, конечно, следил. Поначалу хотел попасть туда и закрыть какой-то внутренний гештальт. Ведь десять лет прошло. Главное – мать оттуда выехала до начала активных боевых действий. Она уже здесь находилась и поэтому мне было спокойнее.Понимаешь, чем дольше ты в армии, тем лучше понимаешь, что нет никакого "мне хотелось бы". Есть задача, которую нужно выполнять. Бросить все и поехать туда? В качестве кого и для чего? У меня в тот момент было 52 человека в подчинении. Бросить их непонятно на кого, но поехать в Артемовск, потому что хочется? Ну нет.- Так и не съездил до сих пор?- Нет, но смотрел видео. Моего дома больше нет. Если будет возможность, то я бы, конечно, съездил. Прошелся бы там, в школу, наверное, зашел бы свою.В 2014–2015 было такое, что просыпаешься с мыслью о том, что домой попал. А ты уже всюду засветился и как-то тайно пытаешься пробраться домой. Со временем это рассеялось. Не думаю, что вернусь туда жить. Нет, сомневаюсь. Интересы Российской Федерации всегда нужно будет где-то отстаивать. Думаю, что продолжу служить независимо от того, куда пошлет Родина.- Юность прошла на войне. Не жалеешь?- Нет. Когда поехали беженцы, я как-то не мог ответить себе, почему должен куда-то бежать, от кого-то прятаться и называть себя беженцем, если могу пойти на службу и защищать свои интересы.- Фармацевтика потеряла тебя навсегда?- Однозначно. Ближайшие десять лет я уходить не собираюсь. Единственный раз, когда появилась мысль… это период Минских соглашений. Тогда это давило со всех сторон и непонятно было, что дальше. А сейчас, когда мы боремся за свои интересы, меня все устраивает.Читайте также: Инструктор "Сенсей": Я подготовил больше одиннадцати тысяч бойцов
https://ukraina.ru/20221110/1040688118.html
https://ukraina.ru/20240816/1056901508.html
https://ukraina.ru/20240812/1056813952.html
https://ukraina.ru/20240809/1056781187.html
артемовск
донецк
красный лиман
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e8/08/13/1056936960_0:0:2553:1916_1920x0_80_0_0_181ec29e662772677bcc4386347f25e4.jpgУкраина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, артемовск, донецк, красный лиман, "оплот", украина.ру, сво
- Ты пошел на войну за отцом. Как же так получилось?
- То был 2014 год. Отец сперва попал в
Красный Лиман, затем в
Шахтерск. Потом оформилась Шахтерская дивизия. Оттуда он попал в
Донецк. Это был уже "Кальмиус". А я просто ехал, чтобы передать ему вещи, но в итоге остался. Тогда это сложно было назвать супер-воинским подразделением, но это уже походило на военное подразделение. В основном там собрались взрослые мужики, а мне исполнился 21 год.
- Вообще я из
Артемовска. Оттуда и приехал. По Донецку в тот момент уже прилетало, а в Артемовске лишь чуть-чуть стреляли. Там никто не сопротивлялся, город просто отдали. Те, кто уходил из Красного Лимана, и часть людей из
Славянска выходили через Артемовск. Они там буквально день-два побыли и уехали. Боестолкновений особо и не было. Город таким уже был… все попрятались, все на полусогнутых ходили.
- А почему решил остаться с отцом?
- Думал, что полгода побегаю и уеду в
Харьков сдавать сессию. Я тогда на заочке учился. Но как-то так сложилось, что отец тут… в общем, решил остаться.
- Это у нас семейное. Когда сформировался "Кальмиус", отец стал помощником замполита бригады, а потом и замполитом в Чистяковской дивизии, в "Тройке". Это которая стояла между Луганском и Донецком.
- А почему отец воевать пошел? Вы говорили об этом?
- Отец пошел потому, что это было Всевеликое войско Донское. С казачеством он был связан плотно и всю дорогу его поддерживал. А я почему остался… я же до того был на Антимайдане и насмотрелся на все, что было. Национальная идея, которая появилась в тот момент… я вообще не понял, откуда она такая появилась.
Ну бегали футбольные фанаты с палками, ну милиция. А начинаешь задумываться и понять не можешь, откуда это взялось и как мы так резко отдалились друг от друга.
К тому же я не понимал, почему вся такая либеральная и насквозь демократическая Европа не поддержала отделение регионов. Прошел референдум? Прошел. Какие проблемы? Вот
Крым был автономией, а нам почему не позволили изначально? Мне, как человеку молодому, все это не давало покоя.
К тому же я впечатлился, когда попал в подразделение. Мужики уже были матерые. Каждый что-то успел повидать к тому моменту. Под Еленовкой были "двести". Причем массово. Наверное, человек сорок-пятьдесят из Шахтерской дивизии. Там блокпост был. Они стали заходить, их туда запустили, а дальше по ним стал работать танк.
Планирование операций тогда было сыроватым, а люди бегали кто с чем. С теми же "мосинками". Вот моим первым оружием был СКС.
- Каким тебе виделось ополчение первой волны?
- Потрепанным. У меня, к примеру, форма была – украинский "дубок". Я ее в воинской части нашел. Потом уже появилась "стеклянная" форма. Не "пиксель", но что-то близкое к нему. С капюшоном. Вот она супербыстро плавилась. Чуть огонь и все.
Какими они были? Очень суровыми. Вот прямо мужики-мужики. Когда я попал в эту часть, все круглосуточно были на взводе. Много курили и постоянно ждали чего-то. Каждый вечер какие-то боевые тревоги были. Это в целях слаживания коллектива. Каждый вечер все ждали, что мы вот-вот куда-то поедем.
- Ты выучился на ПТУРщика?
- Да. Учителем у меня был ныне покойный инструктор с позывным "Титан". Он по здоровью умер. Ушел на пенсию в 2023 году, а я сменил его на должности. Вот на пенсию ушел и через пару месяцев умер.
Его многие знают и в
ЛНР, и в
ДНР, поскольку ездил по подразделениям с тренажером ПТУРа и много кого обучил. Он в этом здорово разбирался и учил сперва внутри бригады, а потом и дальше. Много занятий проводил с офицерами, сержантами, солдатами. Очень толовый инструктор был.
- Вообще легко! Все российское вооружение, за вычетом артиллерии и каких-то высокотехнологичных комплексов, разработано для срочников. То есть для восемнадцатилетних парней, которых ставят в строй за три месяца.
Поэтому там все элементарно, на уровне базовых рефлексов. А ПТУР еще лучше, поскольку прицеливание и управление идет с помощью установки. То есть свой боеприпас ты можешь донести до противника с помощью двух маховиков, которые управляются по вертикали и горизонтали.
- Как изменилась для тебя служба после этого?
- Если честно, то никак. Я приехал и в октябре впервые поехал на боевые уже в этой роли. Поначалу слабо понимал свои задачи, поскольку слаженности как таковой еще не было. Условно мы впервые приехали на Азотный. Туда, куда прилетала "Точка-У". Там были склады с шахтной взрывчаткой.
Приезжаем, а там огромная яма и три бугра. Центральный был нашим, справа казаки стояли, а слева – "
Оплот". И между собой мы даже не разговаривали. Впереди вроде противник, мы ждем прорыва техники и периодически в ту сторону кто-то стреляет. Вот таким было первое впечатление.
Ближе к концу осени попал на Спартак. Там "Восток" стоял, и вот там уже начал понимать, чего от меня хотят. Что такое огневое прикрытие, какие стоят задачи. В тот момент штурмовали воинскую часть, и я впервые увидел много "двухсотых" и "трехсотых", и полное непонимание в глазах у некоторых того, что они вообще здесь делают. Бывало и такое.
Но тогда во всем этом было много идеи. Тогда все с криком "Ура!" двигались вперед независимо от обстоятельств. Потом на какое-то время идею вытеснила рутина. Потому, что до начала СВО это 2017–2019 годы – частичное перемирие. Многие разошлись по домам. Но потом началась спецоперация и многие, как и я, вернулись на эмоциональном подъеме.
- Но и СВО началась не так, чтобы здорово…
- Слушай, я считаю, что в любом случае задачи по освобождению Донецкой и
Луганской областей выполняются, задачи по сохранению границ
России – тоже. Вектор правильный. Только ведь помимо двух областей возникают и сопутствующие проблемы, вроде ситуации в
Курской области. Противник явно консультируется с правильными специалистами. Тактика, конечно, выбрана утопическая, но прямо сейчас она дает плоды.
- В каких операциях довелось поучаствовать до начала СВО?
- В основном по
Донецкой области.
Докучаевск – мы там стояли с "Пятеркой". Там был террикон, который выходил на Новотроицкое. И склад там. И три господствующих высоты были за противником. Вот там постояли мы некоторое время, постреляли по ним из ПТУРа. Потом – Спартак. Это продолжительный период.
Потом был на югах. Это направление Широкино. Там взаимодействовали с девятым полком. А после часть моих товарищей из "Кальмиуса" стояла на Трудовских, а мы – на Спартаке. Каргил на Запорожской трассе, потом Александровка.
А после начала СВО моей зоной ответственности был участок от Запорожской трассы и до аэропорта.
- Сослуживцы говорят, что еще до СВО ты был энтузиастом беспилотного дела. Расскажешь?
- В те времена с беспилотниками было непросто. Со сбросами тогда еще мало кто дружил. Я уже скорее на СВО начал вникать в это, поскольку сама война изменилась. А раньше беспилотники чаще использовались как разведчики, а не ударные дроны. И то их тут было очень мало.
Мы сейчас не говорим о военных разработках, которые работают на обнаружение целей. Мы говорим о гражданских беспилотниках, которые со временем военизировались.
И нам, и противнику сегодня проще выпустить десяток беспилотников, а не отряд из десяти человек. И десять дронов покажут такую же эффективность при продвижении пехоты. Это ведь высокоточное оружие. Понятно, что нужно дорабатывать, допиливать, но точность куда выше.
Тем же, кстати, меня и прельщает ПТУР в сравнении с РПГ. Точность в любом случае выше. А это значит, что выше эффективность. Когда твоя группа движется, ты, в зависимости от местности, поднимаешь одну "птицу", чтобы ее вести, и еще несколько, чтобы гасить огневые точки противника. Таким образом ты и двигаешься, и личный состав бережешь. Все изменилось.
- Если уж заговорили об изменениях, то как изменилось ополчение, пройдя долгий путь от добровольческих отрядов до армейских корпусов Российской Федерации?
- Подразделения, которые учатся воевать на полигоне, будут резко отличаться от тех, что учились воевать в поле с реальным противником. Те, кто заходил сюда, были хорошо подготовлены, но есть особенности, которые ты учитываешь лишь после того, как попадаешь сюда, начинаешь взаимодействовать и работать.
В начале СВО артиллерия работала примерно так: засекли цель на ЛБС, передали данные на пункт, а там согласовали с оперативным и уже он дает добро, которое передают на батарею. Это очень долго. В то время у противника была система "Крапива". Это планшет, который показывает и твою пехоту, и твою разведку, и артиллерию. И все это взаимодействует в режиме онлайн, что сильно упрощает работу. И мы тоже стали работать в данном направлении, стали учиться.
Офицеры, которые начинали в ополчении, конечно, научились работать. Те, кто остался жив и цел, кто продолжает служить. У них есть понимание того, как эффективно работать. Те же офицеры, которые только приходят, поначалу воспринимают все немножко иначе. Но сейчас все уже быстро учатся. Как-то подстроились и начали эффективно работать.
Уставы, которые писались ранее, чем-то эффективны, но следует учитывать, что многое изменилось. И тактика ведения боевых действий сегодня другая, и передвижение, и колонны, как раньше, гонять уже нельзя. Высокоточное оружие появилось. Все это влияет. А многих учили еще по старым учебниках. Но тут нужно больше импровизировать.
Вообще многие разработки обкатывались в качестве игрушек, чтобы молодые люди с детства получали навык. Ты вот знал, что первый ПТУР управлялся с помощью такого металлического шарика, который нужно было перекатывать? И была детская игрушка, где шариком нужно проходить лабиринт. Вот она была разработана для того, чтобы в будущем проще было обучить парня управлению ракетой.
То же самое – компьютерные игры. То же самое – малые коптеры для детей. Все эти управляемые вертолетики. Мне, к примеру, нужно адаптироваться к той или иной "птице", а студент какого-нибудь университета, который с детства управлял беспилотником, вникает куда быстрее.
Что же до ополчения, то оно сделало большой шаг вперед и стало армией. Это, по большому счету, было видно уже в 2016–2017 годах. Давай не будем забывать, что здесь хватало местных военных, которые поддержали
Донбасс и принялись обучать личный состав, а те, в свою очередь, потом обучали других.
- Как ты стал замполитом?
- Мне была интересна эта линия работы и могу сказать, что даже с ПТУРом в окопе я приносил бы меньше пользы, чем сейчас. Мне нравится работать с личным составом, доводить военно-политическую обстановку и приказы главнокомандующего, чтобы люди понимали, зачем они делают то, что делают.
Чтобы они, к примеру, понимали, что стоят вот здесь, чтобы не допустить прорыва вражеской пехоты, поскольку это важный стратегический объект.
Помимо этого, мы как-то не занимались популяризацией армии как таковой. И информационную войну упустили поначалу. Работа замполитом – это возможность популяризировать армию, показывать народу, что это тяжелый мужской труд в интересах государства.
Если командир подразделения является для солдата папой, то замполит еще и роль мамы исполняет. Любые трудности, которые возникают у солдата, решает замполит. Будь это выплаты по ранению или что-то еще. Будь это "двести" и помощь родственникам в захоронении, в получении компенсации.
Это и психологическое состояние всего подразделения, за которым нужно следить, поскольку если упустишь, то в какой-то момент подразделение не сможет выполнять боевую задачу. Очень большой объем ежедневной работы.
Нужно, к примеру, организовать молельный уголок. Вот у меня в подразделении есть батюшка, который взял это все на себя. Нужно работать психологом, проводить тестирование, чтобы понимали, готов солдат к боевой работе или лучше пусть сейчас выполняет задачи в тылу.
- Ты ведь родом из Артемовска. Следил за ходом его освобождения?
- Конечно. Мы выдвинулись из Донецка в начале СВО, но быстро вернулись, поскольку боевые подразделения противника двинулись зачищать город, а на окраинах тогда в основном стояли сформированные подразделения мобрезерва. Мы как раз находились в створах с этими подразделениями, которые примыкали друг к другу. Вот каждому подразделению было придано отделение или больше ПТУРов.
За штурмом, конечно, следил. Поначалу хотел попасть туда и закрыть какой-то внутренний гештальт. Ведь десять лет прошло. Главное – мать оттуда выехала до начала активных боевых действий. Она уже здесь находилась и поэтому мне было спокойнее.
Понимаешь, чем дольше ты в армии, тем лучше понимаешь, что нет никакого "мне хотелось бы". Есть задача, которую нужно выполнять. Бросить все и поехать туда? В качестве кого и для чего? У меня в тот момент было 52 человека в подчинении. Бросить их непонятно на кого, но поехать в Артемовск, потому что хочется? Ну нет.
- Так и не съездил до сих пор?
- Нет, но смотрел видео. Моего дома больше нет. Если будет возможность, то я бы, конечно, съездил. Прошелся бы там, в школу, наверное, зашел бы свою.
В 2014–2015 было такое, что просыпаешься с мыслью о том, что домой попал. А ты уже всюду засветился и как-то тайно пытаешься пробраться домой. Со временем это рассеялось. Не думаю, что вернусь туда жить. Нет, сомневаюсь. Интересы Российской Федерации всегда нужно будет где-то отстаивать. Думаю, что продолжу служить независимо от того, куда пошлет Родина.
- Юность прошла на войне. Не жалеешь?
- Нет. Когда поехали беженцы, я как-то не мог ответить себе, почему должен куда-то бежать, от кого-то прятаться и называть себя беженцем, если могу пойти на службу и защищать свои интересы.
- Фармацевтика потеряла тебя навсегда?
- Однозначно. Ближайшие десять лет я уходить не собираюсь. Единственный раз, когда появилась мысль… это период Минских соглашений. Тогда это давило со всех сторон и непонятно было, что дальше. А сейчас, когда мы боремся за свои интересы, меня все устраивает.