Ветеран ополчения Донбасса: В первую очередь хочется быть полезным для общества - 15.07.2024 Украина.ру
Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на

Ветеран ополчения Донбасса: В первую очередь хочется быть полезным для общества

Михаил Лебедев интервью
Михаил Лебедев интервью
Читать в
ДзенTelegram
О физической и психологической реабилитации, украинском Майдане, службе в ополчении Донбасса, волонтерской деятельности, ранениях, мотивации, спорте и многом другом журналисту издания "Украина.ру" рассказал бывший сотрудник спецподразделения "Беркут", ветеран ополчения, волонтер, инструктор механотерапии Михаил Лебедев
- Михаил, верно ли понимаю, что твой профиль – ребята, пережившие ампутацию конечностей?
- Не только ампутации. Я ведь в реабилитационном центре работаю, а тут люди и после инсульта восстанавливаются, и бытовые какие-то травмы. Ну, знаешь, ручку или ножку сломал человек. Разработать надо. Но есть и посерьезнее травмы: спинальники, черепно-мозговые травмы. Ну и ампутанты, да. Вот оторвало человеку конечность, и он не понимает, как дальше жить. К примеру, наступать больно, да? Приходится объяснять популярно, а то и на личном опыте: встать, попрыгать на своих двоих. Хотя теперь у меня больше двух. Бывают же купальные протезы, гидравлические. Друзья шутят: Мишка-сороконожка (смеется).
- Как человек, который сам прошел даже не через одну тяжелую реабилитацию после ранений, ты наверняка понимаешь, что важно в работе с такими пациентами…
- В первую очередь важно разобраться в голове. Первый этап – это принятие себя таким, каким ты стал. Оторвало ногу – прими то, что ее больше нет. Вот случилось такое, да. Нужно обдумать это, взвесить все "за" и "против". А дальше – дело техники. Подлечить, а потом реабилитация. Как бинтовать, как на протез становиться, как победить эту ступеньку, как взобраться на эту гору. Но начинается все с психологической победы. А там уж и силы появятся, и мышцы начнут работать активнее.
- Ребятам проще работать с тем, кто очевидно понимает их проблемы?
- В зале нас два специалиста: я и мой наставник. У него и образование получше, и практического опыта побольше. Зато я прочувствовал все это на себе и знаю, что подсказать. Тут у каждого свои подходы.
С другой стороны, важно наличие желания помочь у того, кто будет помогать. Не так, что "надо по работе", а именно желание помочь человеку снова встать на ноги.
А так – да. Смотришь на человека и думаешь: "Так у нас ведь общая проблема! Будем побеждать ее вместе, плечом к плечу идти к выздоровлению".
- Мы говорим о психологической стороне вопроса, физической реабилитации или каких-то бытовых рекомендациях?
- В комплексе! О психологическом аспекте уже говорил, а вот быт, кстати, является едва ли не лучшим тренером. Вот не поднимается у человека рука, но до ручки дверной ведь надо дотянуться. Можно и здоровой, но я предлагаю пробовать открывать дверь больной рукой.
Тренажеры – это тоже очень хорошо. Мы с ними работаем. Но быт дает мотивацию. До той же ручки дотянуться и дверь открыть. Мы часто даем ребятам домашние задания. Ну, к примеру, сделать 150 "одуванчиков". Это когда пальцы нужно растопырить максимально широко. А человек садится вечером и делает. Уже у него тренировка. Уже появляется желание что-то делать и начинается процесс выздоровления.
- Ты говорил о принятии себя, как о начале процесса выздоровления. Какова твоя роль в этом?
- Человеку нужно остаться собой, понимаешь? К примеру, лицо побило осколками, исцарапало. Остались шрамы. Это нужно принять. Или рука не поднимается, поскольку нерв повредило. Вот здесь можно личным примером мотивировать. Вот у меня вообще руки нет, но это не приговор. С этим можно много чего сделать. Можно и на турнике повиснуть, и от пола отжаться. Благо, что дух у наших людей крепок. Нужно только мотивировать.
- С гражданскими тоже работаешь?
- В основном сейчас, конечно, военные, но и гражданским тоже помогаем. Специфика ведь по большей части одна и та же: минно-взрывные, огнестрельные, осколочные, компрессионные. То бабушка, то дедушка придет, обратится. Вот, мол, ножку оторвало.
- В то же время ты являешься волонтером и помогаешь фронту. Расскажешь об этом?
- Меня называют волонтером, но это не совсем так. На самом деле я просто человек такой – не могу отказать, если помощь нужна. Так вот, есть у меня старые знакомые, которые решили помогать. Позвонили однажды: "Можешь посылку забрать и передать?" Съездил, забрал, передал.
Потом были посерьезней посылки. Из тех, которые нужно возить туда, где прилетает. Но я подумал, что так и так живу в районе, куда прилетает. А если не привыкать, то почему бы не помочь? Хорошее же дело.
"Добровольцы тыла" - хорошие ребята. Сперва помогали по мелочи, потом все больше и больше. Вот пойдет к зиме дело и снова нужно будет помощь везти. Я-то поначалу просто курьером был, а потом как-то втянулся.
Помогаем в основном военным. Ну вот стоят ребята на позициях, а им позарез нужен "мавик". Открываем сбор, подключаем знакомых, которые могли бы посодействовать. Или те же бронежилеты. Сколько было историй, когда нужно стоять насмерть, а жилетов не хватает!
Ну и мелочи, которые спасают жизни: тепловизоры, прицелы, РЭБ. Тут главное – общаться с военными, которые точно знают, что им нужно. А то бывает, что "нам срочно нужно вручить кому-нибудь бесполезную ерунду". Нет, так нельзя. Нужно точно понимать, что нужно ребятам, для чего и какой модели.
- Прежде чем прийти к помощи людям, ты прошел долгий и трудный путь. Давай поговорим об этом и начнем с украинского "майдана", который и привел к текущей ситуации. Ты ведь служил в спецподразделении "Беркут"?
- О, это "бородатая" история! Команда была – удержание. Это, дескать, мирная демонстрация, а потому нельзя поддаваться на провокации. У нас была информация, что это просто очередная провокация. Что хотят вывести нас на драку и показать, как их бьют.
В основном это ультрас, которые любят побуянить. Таких собрали со всей Украины. Были из России и даже из Европы. Приезжали иностранцы, которым нравится это дело: подраться, сжечь машину, разбить витрину. Да просто подраться стенка на стенку. Соберутся где-нибудь в поле и дерутся. Навыки, так сказать, оттачивают.
Почему "удержание"? Потому, что помимо этих беспредельщиков, в толпу запихивали обычных студентов.
Я уже как-то рассказывал — стоят студентки, говорят: извините, ребята, нас загнали сюда под угрозой отчисления. Неоднократно такие реплики звучали. Ты же знаешь их подход, правда? Чуть что не так – отчислят, пенсии лишат, регалий. Терроризируют людей.
- А потом началась стрельба?
- До того было еще много чего. Так, например, зацепила тема иголок с ВИЧ. Ну, знаешь, одно дело – поножовщина. Вот стоим мы: руки в замке, держим цепь. Они подходят и начинают колюще-режущим тыкать. Могут в ногу или под бронежилет воткнуть, или просто порезать. Но это мелочи. А когда пошла информация об иголках с ВИЧ… вот какой была бы твоя реакция? У одного еще нет детей, а у того уже семья. Но… ладно, стоим.
Но инциденты случались разные. Вот подходит один и начинает тыкать ножом. Его задерживают, уводят, а через пятнадцать минут он снова перед нами появляется. Эмоционально тяжело. Мы стояли и эмоционально выгорали, хотя чувства нужно было держать в кулаке.
Дальше приходит информация – оружие в толпе. Или у ГАИ, или у ППС отобрали огнестрельное оружие где-то в соседнем городе. Не помню уже. Ладно – мелочи.
Снова информация – в некоторые здания уже заносят оружие посерьезнее. А мы продолжаем стоять. И тут восемнадцатого февраля идет приказ на штурм. Что-то неладное. Столько простояли, а тут вдруг вперед идти.
Вышли, позиции заняли, а тут информация – есть "двухсотые". В смысле, "двухсотые"? Оказалось, что да! И "двухсотые", и "трехсотые". Пуля в сердце, пуля в руку. И полетели пули, но нужно идти вперед. А дальше и в мою голову прилетела пуля.
- А что за пуля была?
- В моем случае пуля угодила в скуловую кость и раздробилась. Превратилась в сахар. Но из сослуживцев вынимали девять миллиметров. У меня, кстати, диагноз – дробовое ранение. Некоторые думали, что выстрел был из ружья, но нет. Это абсолютно точно была пуля.
- После ранения ты оказался на лечении в России, а потом вернулся в Донецк?
- Около года я там был. Подлечился и поехал домой. Потому что дом есть дом.
- Уезжал из старого Донецка, а приехал в новый. Какими были впечатления?
- Глаз резало отсутствие машин и людей на улицах. Все тогда либо разъехались, либо сидели по домам. Хаотичные обстрелы не прекращались. Бензина в городе нет, дороги и тротуары пустые.
На первых порах думал восстановиться на службе, но как-то не сложилось, и я пошел в ополчение. Параллельно, как завещал нам Владимир Ильич, решил учиться, учиться и учиться. Тем более что поступило предложение поучиться по медицинской части. Так я поступил… теперь называют медицинским колледжем, но для меня училище есть училище.
- Прямо во время службы?
- Практически, да. Меня ведь сперва посадили возиться с бумажками, а это не так, чтобы передовая. А потом немножко поднаторел в медицине и ушел в боевое подразделение, на передок.
- В каком подразделении?
- "Восток", 11-й полк. Первое ранение получил на "промке". Авдеевская промзона. Не так долго я там пробыл, но довелось насмотреться всякого. Знаешь, когда у тебя на глазах сослуживец гибнет. Вот прямо на глазах. Или, когда снаряд разорвался поблизости, а тебя не посекло и даже не контузило. Ничего, воюем дальше. Дальше было жестче. И прилетало, и отрывало. Ну и поймал я там свою вторую пульку. Ногу, к сожалению, не спасли. Месяца два пролежал. Не соглашался. А потом все-таки ампутировали.
Но я восстановился и продолжил службу. Восстановление у всех по-разному проходит. У меня сразу практически мысли были о том, как теперь опереться, как на протезе ходить. Еще культя кровит, а уже хочется бежать и прыгать.
Вручили мне протез, и сразу захотелось вернуться на передовую. Освоился немножечко. Благо что протез добротный, с гидравликой. Есть ведь ребята, которые и без обеих ног воевать продолжают.
- Как в подразделении встретили?
- В моем подразделении служили толковые командиры, которые не бросали своих, а потому и меня не уволили. Продолжил службу. Потом, правда, мне оторвало руку и восстановиться уже не получилось. Хотя… иногда хочется психануть и вернуться.
- Что было потом?
- Закончил обучение в медицинском и решил, что надо бы сделать так, чтобы людям от этого польза была. Так и попал в медицину. Пришел в отделение реабилитационного центра и сказал, что хочу работать. Начальство нормальное ведь. Так и взяли меня. А там единомышленники. Алексей вот, мой наставник. Реабилитолог. Учил меня, рассказывал, как лучше вести себя в той или иной ситуации. Где-то ведь нужно придержать ребят, которые хватаются за все и сразу, а где-то можно и в лесенку с ними поиграть.
- Спорт – важная часть реабилитации? Ты ведь, насколько я понимаю, и сейчас ходишь в горы, прыгаешь с парашютом. Не бросил это дело.
- Спорт невозможно бросить даже с более тяжелыми ранениями головы или опорно-двигательной. Уж если спортом заболел, то вылечиться едва ли получится. У нас вон ребята-"шейники" и отжимаются, и плавают, и в соревнования разных участвуют. Ты вот регби на колясках видел когда-нибудь?
Меня вот приглашали в Тулу, где с парашютиком прыгал. Там впервые смотрел, как в регби на колясках играют. Ожидаешь, что будет медленно и скучно, а там бум-тарарам и только коляски из конца в конец зала летают.
А недавно и меня пригласили поиграть. Отлично прямо. Ребята вот без меня поехали в этот раз. И в Москву, и в Питер, и в Калининград ездят. Государство, кстати, в этом плане поддерживает, мотивирует. И даже на коляске, не говоря уж о протезах, можно даже в горы сходить. Я, кстати, в октябре снова на Эльбрус собираюсь. Присоединяйтесь, если не слабо! (смеется)
- Перед интервью я обещал не задавать надоевших вопросов о мотивации, но тут не могу удержаться…
- Знаешь, в первую очередь хочется, чтобы обществу от меня польза была. Вот, допустим, умею я что-то полезное делать. А почему бы не сделать так, чтобы это еще кто-то умел? Если человек хочет выздороветь или стать еще здоровее, то как я могу отказать ему в помощи?
 
 
Лента новостей
0
Сначала новыеСначала старые
loader
Онлайн
Заголовок открываемого материала