https://ukraina.ru/20240502/1054829069.html
Биржевое рабство и грядущий крах ТНК: почему крупные компании уходят в тень
Биржевое рабство и грядущий крах ТНК: почему крупные компании уходят в тень - 02.05.2024 Украина.ру
Биржевое рабство и грядущий крах ТНК: почему крупные компании уходят в тень
Председатель правления L'Occitane International SA Рейнольд Гейгер, владеющий контрольным пакетом акций французского производителя косметики, решил выкупить находящиеся в свободном обращении на бирже акции компании
2024-05-02T12:35
2024-05-02T12:35
2024-05-02T15:15
россия
китай
сша
владимир ленин (владимир ульянов)
иисус христос
алишер усманов
московская биржа
эксклюзив
экономика
транснациональные корпорации
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/102838/44/1028384403_0:152:3103:1897_1920x0_80_0_0_3a888a2054e79d89622974993744865c.jpg
Для этого Гейгер готов потратить до 6 млрд евро, заплатив за 1 акцию 4,35 доллара, что на 15% выше котировок на рынке состоянием на 8 апреля. Выкупив акции, Гейгер планирует провести делистинг L'Occitane, превратив его в частную компанию.Многим подобные действия покажутся непонятными, однако они не просто логичны, но и единственно верны в текущих условиях нарастающего хаоса в международной экономике и политике.Биржа в радостьДля роста компании необходимы деньги, их можно либо выложить из своего кармана (если они есть), либо занять.Заёмный капитал привлекается либо через банк, либо через биржу. История с банками понятна всем — не знаю ни одного человека, которому не предлагали бы взять кредиты под запредельный процент и неприемлемые условия.С биржей всё проще: проводишь первичное размещение акций (IPO) на одной из бирж, при необходимости выпускаешь глобальные депозитарные расписки (ГДР), дающие возможность купить акции на других биржах. Акции и ГДР покупают за реальные деньги, эти деньги направляются на развитие. Чем лучше работают пиарщики в компании, чем больше информационный шум вокруг неё, тем выше шансы продать акции по максимально возможной цене.Однако преобразование компании из частной в публичную накладывает массу обязательств.Во-первых, необходимо выплачивать дивиденды акционерам — ежегодно делиться с ними частью прибыли компании, согласовывая с советом директоров и мажоритарными (то есть крупными) акционерами не только направляемую на выплату дивидендов часть прибыли, но инвестиционные расходы.Во-вторых, приходится отчитываться перед акционерами по МФСО — международными стандартами финансовой отчётности. А значит, нужно каждый год выпускать квартальные отчёты, периодически проводить внешние аудиты у компаний "Большой пятёрки" (Pricewaterhouse Coopers, Ernst & Young, KPMG и Deloitte & Touche, Arthur Andersen), что тоже влетает в копеечку.В-третьих, важно избегать попадания компании в скандалы и делать лишь то, что направлено на рост прибыли и биржевой капитализации, то есть ублажать акционеров, ни в коем случае не огорчая их. В противном случае будут проблемы в совете директоров, продажа акций по сниженным ценам и последующей фиксацией убытков.В нормальных — стерильно рыночных условиях — эти требования не выглядят чем-то сверхъестественным и обременительным. Мало того, когда мировая экономика растёт, биржа позволяет с ходу привлечь большие объёмы денег и агрессивно захватывать рынки.Когда слишком много "нельзя"Но проблема в том, что порядка на рынках и в политике всё меньше, а хаоса всё больше. И тогда биржевые требования начинают походить на иллюстрацию к фразе Владимира Ленина: "По сути верно, а по форме — издевательство".Акционеры начинают желать всё больше и больше денег, не согласовывая инвестиционные программы. Если поток денег растёт, то это не проблема. Но что делать, если компании необходимо провести болезненную реформу? В таком случае неизбежно падение акций и недовольство акционеров.К стандартным требованиям к публичным компаниям присоединяются дополнительные и навязываемые извне критерии. Мало соблюдать природоохранное законодательство — необходимо следовать ESG-повестке. Мало просто хорошо управлять компанией — необходимо ввести в совет директоров и на иные управленческие должности определённое количество женщин или представителей иных рас, даже если они не соответствуют необходимым критериям для эффективного управления компанией.Мало следовать этике Иисуса Христа — необходимо выполнять дополнительные требования, навязываемые представителями различных НКО. В противном случае эти НКО инициируют скандал и через СМИ добьются снижения биржевых котировок или привлекут внимание со стороны различных регуляторов, что обернётся проблемами для компании.А после 24 февраля 2022 года проблем стало ещё больше. Нельзя сотрудничать с Россией, даже если компания не производила ничего близко похожего на продукцию двойного назначения, иначе есть риск угодить под каток общественного осуждения или попасть в очередной реестр спонсоров какой-то войны.Нельзя взаимодействовать с Китаем и его отдельными территориями (например Тибетом или Синьцзян-Уйгурским автономным районом), иначе вещи, изготовленные из хлопка, не будут покупать, а машины, собранные с применением определённых запчастей, будут изымать в портах США.Нельзя привлекать для рекламных кампаний определенных ЛОМов — лидеров общественного мнения — так как их предыдущие (до заключения рекламного контракта) или последующие (после заключения рекламного контракта) заявления или действия могут оказаться неприемлемыми или токсичными. А это потребует извинений и изъятия продукции из продажи с последующими убытками.Нельзя снимать фильмы без гендерно и расово разнообразного актёрского состава, так как в таком случае не будет шансов на получение "Оскара" или премии от BAFTA, а творца осудят его же коллеги по цеху.Нельзя создавать компьютерные игры со слишком красивыми и фигуристыми женщинами (пусть даже и героини в этих играх один в один соответствуют реальным женщинам), чтобы другим женщинам (и не женщинам, считающими себя таковыми) не было обидно.И таких "нельзя" становится всё больше и больше.Нет публичности — нет проблемРяд отраслей, например, геймдев, от таких ограничений уже задыхается, а крупный метр уже и вовсе задохнулся. Эти отрасли экономики находятся на стыке творчества и бизнеса, неумение сохранить баланс между ними приводит либо к разорению при реализации дерзкой идеи (артхаусное кино по цене блокбастера), либо к выпуску пресного и неинтересного продукта (вселенная "Марвел" в последние годы или однообразные игры от Ubisoft). А публичный статус компании превращает руководителей в рабов квартальных отчётов и заложников в идейном концлагере от Sweet Baby Inc. или экстремистского движения ЛГТБ и бесконечно возникающими дополнениями и ответвлениями. Акционерам глубоко безразлично творчество, активистам наплевать на ЛОР (правила и устройство кино или игровой вселенной), а менеджерам неинтересны игры или фильмы. Важны лишь деньги.Капитализм мутировал, и теперь публичный статус создаёт для компании проблемы, тогда как десятью годами ранее давал преимущества.Поэтому когда американские рынки до пандемии росли, менеджеры компаний тратили деньги (как заработанные, так и заёмные) на обратный выкуп акций — они не хотели делиться прибылью. Некоторые компании настолько увлеклись байбэками, что теперь их проблемы — падающие самолёты — не просто обсуждают во всём мире, но и признают чуть ли не глобальными проблемами.Изменение баланса между мировыми державами, приведшее к нарастающей конфликтности между ними, обратило глобализацию вспять.Теперь для успешного ведения бизнеса необходимо уходить с бирж и рынков недружественной страны (для китайских компаний из США, для американских из Китая). Теперь необходимо брать на вооружение наработки "секретономики": скрывать чувствительную информацию из отчётности, торговать через третьи страны, минимизировать общение с прессой и предотвращать утечки информации. Статус частной компании в таких условиях является гарантией если не стабильности, то фактором, способствующим уменьшению количества неизбежно возникающих при ведении бизнеса проблем.Владелец L'Occitane Рейнольд Гейгер это понял. Это же осознал владелец одного из крупнейших агрохолдингов Украины Андрей Веревский, когда вывел свой холдинг "Кернел" с варшавской биржи. Но до всех них это осознал Алишер Усманов: в 2018 году "Мегафон" ушёл с Лондонской биржи, в 2019 году покинул Московскую биржу.Глобальная экономика трещит по тектоническим плитам, а плиты разъезжаются в разные стороны. Компании в этих условиях либо уходят с бирж, либо проводят редомициляцию, юридически "переезжая" из офшора внешнего (например, Британские Виргинские острова) в офшор внутренний (Калининград или остров Русский).Мы в ближайшие годы станем свидетелями не только десятков примеров делистинга, но гибели многих транснациональных корпораций и даже краха целых бирж. Россию эта история затронет по касательной: реакцией на СВО Россию сбросили с превращённой в ристалище сцены мирового капитализма в зрительный зал, откуда есть возможность уйти, создав свой театр со своим уставом.О последних событиях в украинской экономике читайте в материале Ивана Лизана "Экономика Украины и война: удар по "Космолоту", мобилизация дальнобойщиков и биржевой кризис"
https://ukraina.ru/20240423/1054662940.html
https://ukraina.ru/20240401/1054216315.html
россия
китай
сша
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2024
Иван Лизан
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/1d/1039206977_383:37:895:549_100x100_80_0_0_bb1c6d0378fdcd5d9270c21c43865353.jpg
Иван Лизан
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/1d/1039206977_383:37:895:549_100x100_80_0_0_bb1c6d0378fdcd5d9270c21c43865353.jpg
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Иван Лизан
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/1d/1039206977_383:37:895:549_100x100_80_0_0_bb1c6d0378fdcd5d9270c21c43865353.jpg
россия, китай, сша, владимир ленин (владимир ульянов), иисус христос, алишер усманов, московская биржа, эксклюзив, экономика, транснациональные корпорации, биржа
Для этого Гейгер готов потратить до 6 млрд евро, заплатив за 1 акцию 4,35 доллара, что на 15% выше котировок на рынке состоянием на 8 апреля. Выкупив акции, Гейгер планирует провести делистинг L'Occitane, превратив его в частную компанию.
Многим подобные действия покажутся непонятными, однако они не просто логичны, но и единственно верны в текущих условиях нарастающего хаоса в международной экономике и политике.
Для роста компании необходимы деньги, их можно либо выложить из своего кармана (если они есть), либо занять.
Заёмный капитал привлекается либо через банк, либо через биржу. История с банками понятна всем — не знаю ни одного человека, которому не предлагали бы взять кредиты под запредельный процент и неприемлемые условия.
С биржей всё проще: проводишь первичное размещение акций (IPO) на одной из бирж, при необходимости выпускаешь глобальные депозитарные расписки (ГДР), дающие возможность купить акции на других биржах. Акции и ГДР покупают за реальные деньги, эти деньги направляются на развитие. Чем лучше работают пиарщики в компании, чем больше информационный шум вокруг неё, тем выше шансы продать акции по максимально возможной цене.
Однако преобразование компании из частной в публичную накладывает массу обязательств.
Во-первых, необходимо выплачивать дивиденды акционерам — ежегодно делиться с ними частью прибыли компании, согласовывая с советом директоров и мажоритарными (то есть крупными) акционерами не только направляемую на выплату дивидендов часть прибыли, но инвестиционные расходы.
Во-вторых, приходится отчитываться перед акционерами по МФСО — международными стандартами финансовой отчётности. А значит, нужно каждый год выпускать квартальные отчёты, периодически проводить внешние аудиты у компаний "Большой пятёрки" (Pricewaterhouse Coopers, Ernst & Young, KPMG и Deloitte & Touche, Arthur Andersen), что тоже влетает в копеечку.
В-третьих, важно избегать попадания компании в скандалы и делать лишь то, что направлено на рост прибыли и биржевой капитализации, то есть ублажать акционеров, ни в коем случае не огорчая их. В противном случае будут проблемы в совете директоров, продажа акций по сниженным ценам и последующей фиксацией убытков.
В нормальных — стерильно рыночных условиях — эти требования не выглядят чем-то сверхъестественным и обременительным. Мало того, когда мировая экономика растёт, биржа позволяет с ходу привлечь большие объёмы денег и агрессивно захватывать рынки.
Когда слишком много "нельзя"
Но проблема в том, что порядка на рынках и в политике всё меньше, а хаоса всё больше. И тогда биржевые требования начинают походить на иллюстрацию к фразе Владимира Ленина: "По сути верно, а по форме — издевательство".
Акционеры начинают желать всё больше и больше денег, не согласовывая инвестиционные программы. Если поток денег растёт, то это не проблема. Но что делать, если компании необходимо провести болезненную реформу? В таком случае неизбежно падение акций и недовольство акционеров.
К стандартным требованиям к публичным компаниям присоединяются дополнительные и навязываемые извне критерии. Мало соблюдать природоохранное законодательство — необходимо следовать ESG-повестке. Мало просто хорошо управлять компанией — необходимо ввести в совет директоров и на иные управленческие должности определённое количество женщин или представителей иных рас, даже если они не соответствуют необходимым критериям для эффективного управления компанией.
Мало следовать этике Иисуса Христа — необходимо выполнять дополнительные требования, навязываемые представителями различных НКО. В противном случае эти НКО инициируют скандал и через СМИ добьются снижения биржевых котировок или привлекут внимание со стороны различных регуляторов, что обернётся проблемами для компании.
А после 24 февраля 2022 года проблем стало ещё больше. Нельзя сотрудничать с Россией, даже если компания не производила ничего близко похожего на продукцию двойного назначения, иначе есть риск угодить под каток общественного осуждения или попасть в очередной реестр спонсоров какой-то войны.
Нельзя взаимодействовать с Китаем и его отдельными территориями (например Тибетом или Синьцзян-Уйгурским автономным районом), иначе вещи, изготовленные из хлопка, не будут покупать, а машины, собранные с применением определённых запчастей, будут изымать в портах США.
Нельзя привлекать для рекламных кампаний определенных ЛОМов — лидеров общественного мнения — так как их предыдущие (до заключения рекламного контракта) или последующие (после заключения рекламного контракта) заявления или действия могут оказаться неприемлемыми или токсичными. А это потребует извинений и изъятия продукции из продажи с последующими убытками.
Нельзя снимать фильмы без гендерно и расово разнообразного актёрского состава, так как в таком случае не будет шансов на получение "Оскара" или премии от BAFTA, а творца осудят его же коллеги по цеху.
Нельзя создавать компьютерные игры со слишком красивыми и фигуристыми женщинами (пусть даже и героини в этих играх один в один соответствуют реальным женщинам), чтобы другим женщинам (и не женщинам, считающими себя таковыми) не было обидно.
И таких "нельзя" становится всё больше и больше.
Нет публичности — нет проблем
Ряд отраслей, например, геймдев, от таких ограничений уже задыхается, а крупный метр уже и вовсе задохнулся. Эти отрасли экономики находятся на стыке творчества и бизнеса, неумение сохранить баланс между ними приводит либо к разорению при реализации дерзкой идеи (артхаусное кино по цене блокбастера), либо к выпуску пресного и неинтересного продукта (вселенная "Марвел" в последние годы или однообразные игры от Ubisoft).
А публичный статус компании превращает руководителей в рабов квартальных отчётов и заложников в идейном концлагере от Sweet Baby Inc. или экстремистского движения ЛГТБ и бесконечно возникающими дополнениями и ответвлениями. Акционерам глубоко безразлично творчество, активистам наплевать на ЛОР (правила и устройство кино или игровой вселенной), а менеджерам неинтересны игры или фильмы. Важны лишь деньги.
Капитализм мутировал, и теперь публичный статус создаёт для компании проблемы, тогда как десятью годами ранее давал преимущества.
Поэтому когда американские рынки до пандемии росли, менеджеры компаний тратили деньги (как заработанные, так и заёмные) на обратный выкуп акций — они не хотели делиться прибылью. Некоторые компании настолько увлеклись байбэками, что теперь их проблемы — падающие самолёты — не просто обсуждают во всём мире, но и признают чуть ли не глобальными проблемами.
Изменение баланса между мировыми державами, приведшее к нарастающей конфликтности между ними, обратило глобализацию вспять.
Теперь для успешного ведения бизнеса необходимо уходить с бирж и рынков недружественной страны (для китайских компаний из США, для американских из Китая). Теперь необходимо брать на вооружение наработки "секретономики": скрывать чувствительную информацию из отчётности, торговать через третьи страны, минимизировать общение с прессой и предотвращать утечки информации.
Статус частной компании в таких условиях является гарантией если не стабильности, то фактором, способствующим уменьшению количества неизбежно возникающих при ведении бизнеса проблем.
Владелец L'Occitane Рейнольд Гейгер это понял. Это же осознал владелец одного из крупнейших агрохолдингов Украины Андрей Веревский, когда вывел свой холдинг "Кернел" с варшавской биржи. Но до всех них это осознал Алишер Усманов: в 2018 году "Мегафон" ушёл с Лондонской биржи, в 2019 году покинул Московскую биржу.
Глобальная экономика трещит по тектоническим плитам, а плиты разъезжаются в разные стороны. Компании в этих условиях либо уходят с бирж, либо проводят редомициляцию, юридически "переезжая" из офшора внешнего (например, Британские Виргинские острова) в офшор внутренний (Калининград или остров Русский).
Мы в ближайшие годы станем свидетелями не только десятков примеров делистинга, но гибели многих транснациональных корпораций и даже краха целых бирж. Россию эта история затронет по касательной: реакцией на СВО Россию сбросили с превращённой в ристалище сцены мирового капитализма в зрительный зал, откуда есть возможность уйти, создав свой театр со своим уставом.
