https://ukraina.ru/20231227/1052432523.html
Экономика Германии тяжело больна. Этим крайне озабочены в Польше
Экономика Германии тяжело больна. Этим крайне озабочены в Польше - 27.12.2023 Украина.ру
Экономика Германии тяжело больна. Этим крайне озабочены в Польше
Польские аналитики бьют тревогу. По их мнению, немецкая экономика страдает от четырех тяжёлых болезней, и экономическая модель ФРГ исчерпывает себя. А ведь в Германию идёт почти 28% польского экспорта
2023-12-27T13:30
2023-12-27T13:30
2023-12-27T15:32
эксклюзив
германия
польша
экономика
ввп
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/0c/1b/1052436751_0:0:3414:1920_1920x0_80_0_0_11a35760463ee55697149f56a72ffd61.jpg
На одном из самых авторитетных экономических порталов Польши, Bankier.pl, 26 декабря появилась статья «Германия — "больной человек Европы". Вот четыре болезни, от которых страдают наши западные соседи». Фактически это позиция редакции, потому что непривычно большой для издания материал подготовил главный аналитик Bankier.pl Кшиштоф Коляны.Заголовок отсылает к определению «больного человека Европы», которое в 1999 году дал Германии британский журнал The Economist. Тогда, в конце 1990-х — начале 2000-х, главными проблемами экономики Германии были снижение экспорта и высокая безработица. Но впоследствии Германия провела комплексные реформы, известные как «Повестка дня — 2010», выбралась из кризиса, и среди развитых экономик со второй половины 2000-х она была в числе лидеров по экономическому росту.«Из больного человека Европы в экономическую суперзвезду», — так озаглавила свое исследование о немецкой экономике Американская экономическая ассоциация в 2014 году. Однако в начале августа 2023-го даже немецкий правительственный портал Deutsche Welle (DW*) вынужден был признать, что Германия опять становится «больным человеком Европы». За минувшие месяцы ситуация лишь ухудшилась.«Германия по-прежнему остается крупнейшей экономикой Европы, но её позиции всё больше ослабевают, а желающих подражать немецкой экономической модели не хватает. А всё потому, что она, вероятно, исчерпалась», — пишет Кшиштоф Коляны. Он напоминает, что Германия добилась огромных экономических успехов в 2010–2018 годах, но предпосылок к ним больше нет.«Если говорить коротко, немцы были обязаны росту дешевой энергии из России, дешевым поставкам из Центральной Европы, низким процентным ставкам Европейского центрального банка и (слишком) слабому евро, а также технологическому преимуществу в автомобильной промышленности. Все эти конкурентные преимущества Германии в последние несколько лет перестали существовать, что хорошо видно по экономической статистике», — отмечает польский аналитик.Во-первых, ВВП Германии в реальном выражении (то есть с поправкой на инфляцию) в третьем квартале 2023 года сократился на 0,1% квартал к кварталу. На первый взгляд, это немного, но такое положение вещей продолжается уже четвертый квартал подряд, когда сезонно и календарно-скорректированный квартальный рост ВВП в Германии был отрицательным или близким к нулю. Причем проблема началась не осенью 2022 года — после 2017-го немецкая экономика практически стоит на месте: за почти 6 лет ВВП Германии увеличился всего на 1,22%. На практике это стагнация.Во-вторых, статистика промышленности — главной движущей силы немецкой экономики — выглядит еще хуже. В сентябре 2023-го объём промышленного производства Германии был реально (то есть с учетом изменения цен) на 1,4% ниже, чем в августе, и на 3,7% ниже, чем годом ранее. Это был восьмой подряд разочаровывающий результат для немецкой промышленности. Активность в производственном секторе крупнейшей экономики Европы упала до уровня, наблюдавшегося во время коронавирусных ограничений в 2020 году.«Очень плохие результаты немецкой промышленности согласуются с индексами PMI, которые уже много месяцев находятся на глубоко рецессионном уровне. Конечно, промышленный спад касается не только Германии и во многом является результатом "восстановительного" бума 2020-2021 годов, но именно у наших западных соседей это заболевание развивается на удивление быстро», — отмечает польский аналитик. Описанные выше проблемы являются лишь симптомами нескольких болезней, которые преследуют немецкую экономику уже несколько, а иногда и десятков лет, считает он.Первую болезнь Кшиштоф Коляны назвал «ветрякоз». По его словам, это «абсолютно безумная энергетическая политика, оправданная весьма сомнительной климатической идеологией». Немцы подумали, что современная индустриальная экономика и образ жизни, ориентированный на потребителя, могут быть основаны на ветряных и солнечных электростанциях. Они настроили много и тех и других, закрыв относительно дешевые угольные и, прежде всего, атомные электростанции.«Абсолютно удивительным было закрытие атомных электростанций, которые обеспечивают стабильное и дешевое снабжение промышленности электроэнергией. Кроме того, они не выделяют ни грамма углекислого газа, столь ненавистного климатологам. Но Германия приняла решение закрыть АЭС уже после того, как разразился энергетический кризис, и были приостановлены поставки газа из России. Это было безумие, достойное того, что совершали немецкие лидеры зимой и весной 1945 года», — пишет он.В результате Германия в 2022 году произвела меньше электроэнергии, чем 20 лет назад, а доля (в основном российского) газа в энергобалансе страны выросла с 8,7% до 14,2%. Совокупное производство щедро субсидируемых солнечных панелей и ветряных турбин составило 33% энергоснабжения. Для сравнения, в 2000 году атомные электростанции давали почти 30% производимой электроэнергии. Но главное: в 2022 году почти 32% электроэнергии Германии было произведено из угля, против чего так боролся Брюссель.Вторую болезнь немецкой экономики, ставшую одной из последствий первой, польский аналитик назвал «хаосит». «Финансирование "ветрякоза" потребовало огромных государственных субсидий, которые финансировались немецкими налогоплательщиками. Проблема в том, что правительство канцлера Шольца делало это не совсем законно — перенаправив государственные деньги из госбюджета во внебюджетные фонды. Скандал разразился в ноябре 2023-го, когда Конституционный суд Германии постановил, что правительство действовало незаконно, переведя 60 миллиардов евро из фонда борьбы с последствиями пандемии в фонд финансирования климатической политики», — отметил Коляны.В результате Берлин должен заполнить образовавшуюся дыру в государственном бюджете следующего года. Она оценивается примерно в 17 миллиардов евро. Возможно, это не так уж много с точки зрения всего бюджета ФРГ (450 миллиардов евро) или размера экономики (около 4 триллионов евро), но бюджетный скандал влияет на имидж Германии как образца для управления государственными финансами. Да и в предыдущие три года в Германии был зафиксирован постоянный и достаточно крупный бюджетный дефицит, составлявший 4,3% ВВП в 2020 году, 3,6% год спустя и 2,5% ВВП в 2022 году. Ранее, в 2014-19 годах, Германия фиксировала лишь профицит бюджета (0,6–1,8% ВВП).«Более того, соотношение государственного долга к ВВП после 2020 года снова превысило лимит в 60%. При таких фискальных параметрах Германию не пустили бы в еврозону. Дошло до того, что даже греки шутят по поводу государственных финансов Германии, не без злорадства требуя от немцев продажи островов в Балтийском море. Полный крах», — констатирует главный аналитик Bankier.pl.Ещё одну серьёзную болезнь немецкой экономики, по его мнению, можно назвать «дизелефобией». На протяжении десятилетий автопромышленники Германии выпускали лучшие в мире дизельные двигатели, которые соответствовали всё более абсурдным стандартам выбросов CO2, продвигаемым Европейской комиссией. Но в 2015-м Volkswagen и другие немецкие концерны обвинили в манипуляциях с выбросами.Это спровоцировало в Европе преследование автомобилей с дизельными двигателями, которые в последние несколько лет практически исчезли из автосалонов. А немцы потеряли свое главное конкурентное преимущество в автомобилестроении — отрасли, которая являлась главной движущей силой их экономики.При этом Берлин, пытавшийся навязать остальной Европе отказ от ископаемого топлива и двигателей внутреннего сгорания, оказался совершенно неготовым к производству электромобилей. В этой сфере китайские производители оставили немцев далеко позади. «Конкуренты в прямом и переносном смысле обогнали наших западных соседей. За последние три года Китай доминировал на рынке электромобилей, и свергнул Германию с позиции ведущего экспортера автомобилей», — пишет Bankier.pl.Четвёртая болезнь, которую Кшиштоф Коляны неполиткорректно назвал «ахмедозом», лежит на стыке экономики и демографии, с которой у Германии были проблемы в результате двух мировых войн. Но хотя с начала 1970-х годов у немцев фиксировался уровень рождаемости ниже 2,00 (уровня, позволяющего осуществить простую замену поколений), они компенсировали это импортом рабочей силы, чтобы поддерживать работу своей промышленно-экспортной машины.«Такая политика работала вполне нормально, пока ФРГ привлекала людей, близких по культуре: силезцев, поляков, жителей Югославии и даже (хоть и в гораздо меньшей степени) турок. Но после 2015 года Германия решила совершить демографическое сэппуку, открыв европейские границы для потока мигрантов из Африки, Ближнего Востока и Афганистана. Так называемый миграционный кризис — это де-факто колонизация Европы и замена вымирающих автохтонов пришельцами с других континентов», — утверждает польский аналитик.Как показывают многолетние исследования, даже через 7–8 лет жизни в Германии на работу идут максимум 62% мигрантов (при меньших сроках пребывания — 35–49%). Для сравнения: работает около 80% коренного населения Германии в возрасте от 20 до 64 лет. При этом немцам даже не разрешено критиковать новые порядки. Согласно последнему исследованию Института Алленсбаха, только 40% граждан Германии верят, что могут свободно выражать свое мнение. Это самый низкий процент за всю историю этих исследований, начиная с 1953 года.«Теоретически в Польше мы должны радоваться немецкому самоуничтожению. Нет ничего более радостного, чем упадок вечного врага, конкуренция с которым в экономической и военной области часто не шла нам на пользу. Между тем прогнозируется, что через 50 или 100 лет за границей по Одеру-Нейсе не будет ни коренных тевтонцев, ни немецкой экономики в её нынешнем виде. Но стоит ли нам радоваться? Ну, наверное, не совсем», — саркастически замечает главный аналитик Bankier.pl.После 1990 года Германия стала важнейшим торговым партнёром Польши. Примерно 28% стоимости польского экспорта уходит в Германию, а в 2022 году товарооборот между двумя странами достиг 167,7 млрд евро. Немецкие компании вложили миллиарды евро в строительство заводов в Польше, включая их в международные цепочки поставок. Комплектующие для машин, приборов и прежде всего автомобилей доставляются из Польши в Германию. Немецкая автомобильная промышленность является одним из основных потребителей польской рабочей силы.«Поэтому с экономической точки зрения перспектива краха немецкой экономики должна нас серьезно обеспокоить. Но что же делать, когда сами немцы рубят сук, на котором мы вместе сидим?» — риторически вопрошает Кшиштоф Коляны.Не исключено, что польский аналитик просто переживает, что Варшаве не удастся получить от Берлина 1,3 триллиона репараций за Вторую мировую войну. Напомним, именно такую сумму в прошлом году потребовало от Германии предыдущее консервативное правительство Польши во главе с Матеушем Моравецким. Нынешнее леволиберальное правительство Дональда Туска от этого требования пока не отказалось.* Внесён в реестр СМИ-иноагентов
https://ukraina.ru/20210819/1032091346.html
https://ukraina.ru/20231226/1052403667.html
https://ukraina.ru/20230915/1049423462.html
https://ukraina.ru/20231221/1052291655.html
германия
польша
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
эксклюзив, германия, польша, экономика, ввп
На одном из самых авторитетных экономических порталов Польши, Bankier.pl, 26 декабря появилась статья «Германия — "больной человек Европы". Вот четыре болезни, от которых страдают наши западные соседи». Фактически это позиция редакции, потому что непривычно большой для издания материал подготовил главный аналитик Bankier.pl Кшиштоф Коляны.
Заголовок отсылает к определению «больного человека Европы», которое в 1999 году дал Германии британский журнал The Economist. Тогда, в конце 1990-х — начале 2000-х, главными проблемами экономики Германии были снижение экспорта и высокая безработица.
Но впоследствии Германия провела комплексные реформы, известные как «Повестка дня — 2010», выбралась из кризиса, и среди развитых экономик со второй половины 2000-х она была в числе лидеров по экономическому росту.
«Из больного человека Европы в экономическую суперзвезду», — так озаглавила свое исследование о немецкой экономике Американская экономическая ассоциация в 2014 году.
Однако в начале августа 2023-го даже немецкий правительственный портал Deutsche Welle (DW*) вынужден был признать, что Германия опять становится «больным человеком Европы». За минувшие месяцы ситуация лишь ухудшилась.
«Германия по-прежнему остается крупнейшей экономикой Европы, но её позиции всё больше ослабевают, а желающих подражать немецкой экономической модели не хватает. А всё потому, что она, вероятно, исчерпалась», — пишет Кшиштоф Коляны.
Он напоминает, что Германия добилась огромных экономических успехов в 2010–2018 годах, но предпосылок к ним больше нет.
«Если говорить коротко, немцы были обязаны росту дешевой энергии из России, дешевым поставкам из Центральной Европы, низким процентным ставкам Европейского центрального банка и (слишком) слабому евро, а также технологическому преимуществу в автомобильной промышленности.
Все эти конкурентные преимущества Германии в последние несколько лет перестали существовать, что хорошо видно по экономической статистике», — отмечает польский аналитик.
Во-первых, ВВП Германии в реальном выражении (то есть с поправкой на инфляцию) в третьем квартале 2023 года сократился на 0,1% квартал к кварталу.
На первый взгляд, это немного, но такое положение вещей продолжается уже четвертый квартал подряд, когда сезонно и календарно-скорректированный квартальный рост ВВП в Германии был отрицательным или близким к нулю. Причем проблема началась не осенью 2022 года — после 2017-го немецкая экономика практически стоит на месте: за почти 6 лет ВВП Германии увеличился всего на 1,22%. На практике это стагнация.
Во-вторых, статистика промышленности — главной движущей силы немецкой экономики — выглядит еще хуже. В сентябре 2023-го объём промышленного производства Германии был реально (то есть с учетом изменения цен) на 1,4% ниже, чем в августе, и на 3,7% ниже, чем годом ранее. Это был восьмой подряд разочаровывающий результат для немецкой промышленности.
Активность в производственном секторе крупнейшей экономики Европы упала до уровня, наблюдавшегося во время коронавирусных ограничений в 2020 году.
«Очень плохие результаты немецкой промышленности согласуются с индексами PMI, которые уже много месяцев находятся на глубоко рецессионном уровне. Конечно, промышленный спад касается не только Германии и во многом является результатом "восстановительного" бума 2020-2021 годов, но именно у наших западных соседей это заболевание развивается на удивление быстро», — отмечает польский аналитик.
Описанные выше проблемы являются лишь симптомами нескольких болезней, которые преследуют немецкую экономику уже несколько, а иногда и десятков лет, считает он.
Первую болезнь Кшиштоф Коляны назвал «ветрякоз». По его словам, это «абсолютно безумная энергетическая политика, оправданная весьма сомнительной климатической идеологией».
Немцы подумали, что современная индустриальная экономика и образ жизни, ориентированный на потребителя, могут быть основаны на ветряных и солнечных электростанциях. Они настроили много и тех и других, закрыв относительно дешевые угольные и, прежде всего, атомные электростанции.
«Абсолютно удивительным было закрытие атомных электростанций, которые обеспечивают стабильное и дешевое снабжение промышленности электроэнергией. Кроме того, они не выделяют ни грамма углекислого газа, столь ненавистного климатологам.
Но Германия приняла решение закрыть АЭС уже после того, как разразился энергетический кризис, и были приостановлены поставки газа из России. Это было безумие, достойное того, что совершали немецкие лидеры зимой и весной 1945 года», — пишет он.
В результате Германия в 2022 году произвела меньше электроэнергии, чем 20 лет назад, а доля (в основном российского) газа в энергобалансе страны выросла с 8,7% до 14,2%. Совокупное производство щедро субсидируемых солнечных панелей и ветряных турбин составило 33% энергоснабжения.
Для сравнения, в 2000 году атомные электростанции давали почти 30% производимой электроэнергии. Но главное: в 2022 году почти 32% электроэнергии Германии было произведено из угля, против чего так боролся Брюссель.
Вторую болезнь немецкой экономики, ставшую одной из последствий первой, польский аналитик назвал «хаосит».
«Финансирование "ветрякоза" потребовало огромных государственных субсидий, которые финансировались немецкими налогоплательщиками.
Проблема в том, что правительство канцлера Шольца делало это не совсем законно — перенаправив государственные деньги из госбюджета во внебюджетные фонды. Скандал разразился в ноябре 2023-го, когда Конституционный суд Германии постановил, что правительство действовало незаконно, переведя 60 миллиардов евро из фонда борьбы с последствиями пандемии в фонд финансирования климатической политики», — отметил Коляны.
В результате Берлин должен заполнить образовавшуюся дыру в государственном бюджете следующего года. Она оценивается примерно в 17 миллиардов евро.
Возможно, это не так уж много с точки зрения всего бюджета ФРГ (450 миллиардов евро) или размера экономики (около 4 триллионов евро), но бюджетный скандал влияет на имидж Германии как образца для управления государственными финансами.
Да и в предыдущие три года в Германии был зафиксирован постоянный и достаточно крупный бюджетный дефицит, составлявший 4,3% ВВП в 2020 году, 3,6% год спустя и 2,5% ВВП в 2022 году. Ранее, в 2014-19 годах, Германия фиксировала лишь профицит бюджета (0,6–1,8% ВВП).
«Более того, соотношение государственного долга к ВВП после 2020 года снова превысило лимит в 60%. При таких фискальных параметрах Германию не пустили бы в еврозону. Дошло до того, что даже греки шутят по поводу государственных финансов Германии, не без злорадства требуя от немцев продажи островов в Балтийском море. Полный крах», — констатирует главный аналитик Bankier.pl.
Ещё одну серьёзную болезнь немецкой экономики, по его мнению, можно назвать «дизелефобией». На протяжении десятилетий автопромышленники Германии выпускали лучшие в мире дизельные двигатели, которые соответствовали всё более абсурдным стандартам выбросов CO2, продвигаемым Европейской комиссией.
Но в 2015-м Volkswagen и другие немецкие концерны обвинили в манипуляциях с выбросами.
Это спровоцировало в Европе преследование автомобилей с дизельными двигателями, которые в последние несколько лет практически исчезли из автосалонов. А немцы потеряли свое главное конкурентное преимущество в автомобилестроении — отрасли, которая являлась главной движущей силой их экономики.
При этом Берлин, пытавшийся навязать остальной Европе отказ от ископаемого топлива и двигателей внутреннего сгорания, оказался совершенно неготовым к производству электромобилей. В этой сфере китайские производители оставили немцев далеко позади.
«Конкуренты в прямом и переносном смысле обогнали наших западных соседей. За последние три года Китай доминировал на рынке электромобилей, и свергнул Германию с позиции ведущего экспортера автомобилей», — пишет Bankier.pl.
Четвёртая болезнь, которую Кшиштоф Коляны неполиткорректно назвал «ахмедозом», лежит на стыке экономики и демографии, с которой у Германии были проблемы в результате двух мировых войн.
Но хотя с начала 1970-х годов у немцев фиксировался уровень рождаемости ниже 2,00 (уровня, позволяющего осуществить простую замену поколений), они компенсировали это импортом рабочей силы, чтобы поддерживать работу своей промышленно-экспортной машины.
«Такая политика работала вполне нормально, пока ФРГ привлекала людей, близких по культуре: силезцев, поляков, жителей Югославии и даже (хоть и в гораздо меньшей степени) турок. Но после 2015 года Германия решила совершить демографическое сэппуку, открыв европейские границы для потока мигрантов из Африки, Ближнего Востока и Афганистана.
Так называемый миграционный кризис — это де-факто колонизация Европы и замена вымирающих автохтонов пришельцами с других континентов», — утверждает польский аналитик.
Как показывают многолетние исследования, даже через 7–8 лет жизни в Германии на работу идут максимум 62% мигрантов (при меньших сроках пребывания — 35–49%). Для сравнения: работает около 80% коренного населения Германии в возрасте от 20 до 64 лет. При этом немцам даже не разрешено критиковать новые порядки.
Согласно последнему исследованию Института Алленсбаха, только 40% граждан Германии верят, что могут свободно выражать свое мнение. Это самый низкий процент за всю историю этих исследований, начиная с 1953 года.
«Теоретически в Польше мы должны радоваться немецкому самоуничтожению. Нет ничего более радостного, чем упадок вечного врага, конкуренция с которым в экономической и военной области часто не шла нам на пользу.
Между тем прогнозируется, что через 50 или 100 лет за границей по Одеру-Нейсе не будет ни коренных тевтонцев, ни немецкой экономики в её нынешнем виде. Но стоит ли нам радоваться? Ну, наверное, не совсем», — саркастически замечает главный аналитик Bankier.pl.
После 1990 года Германия стала важнейшим торговым партнёром Польши. Примерно 28% стоимости польского экспорта уходит в Германию, а в 2022 году товарооборот между двумя странами достиг 167,7 млрд евро.
Немецкие компании вложили миллиарды евро в строительство заводов в Польше, включая их в международные цепочки поставок. Комплектующие для машин, приборов и прежде всего автомобилей доставляются из Польши в Германию. Немецкая автомобильная промышленность является одним из основных потребителей польской рабочей силы.
«Поэтому с экономической точки зрения перспектива краха немецкой экономики должна нас серьезно обеспокоить. Но что же делать, когда сами немцы рубят сук, на котором мы вместе сидим?» — риторически вопрошает Кшиштоф Коляны.
Не исключено, что польский аналитик просто переживает, что Варшаве не удастся получить от Берлина 1,3 триллиона репараций за Вторую мировую войну. Напомним, именно такую сумму в прошлом году потребовало от Германии предыдущее консервативное правительство Польши во главе с Матеушем Моравецким.
Нынешнее леволиберальное правительство Дональда Туска от этого требования пока не отказалось.
* Внесён в реестр СМИ-иноагентов
