Исповедь титушки, или воспоминания о запорожском майдане
06:22 27.11.2023 (обновлено: 14:28 27.11.2023)
Майдан для меня из картинки в телевизоре превратился в нечто личное и непосредственное во второй половине января 2014 года. Стало очевидно, что реальная движущая сила беспорядков в Киеве отнюдь не так называемые евроромантики с плакатами, а силовой блок "Правого сектора"*
Весь Киев был расписан нацистской символикой: кельтскими крестами, кодом 14/88, рунами Одал, знаками СС Галичина, звучали бандеровские лозунги «москалей на ножи», а праворадикалы призывали к созданию «Украины для украинцев».
16 января Верховная рада приняла предложенный Януковичем пакет законов, усиливавших ответственность за несогласованные массовые акции, который промайданные журналисты назвали диктаторским. 19 января «Правый сектор»* начал драки с внутренними войсками и «Беркутом», появились жертвы, а затем сторонники Майдана стали захватывать здания государственных администраций: сначала на Западной Украине, а потом и в других регионах.
С тех пор относительно немногочисленные «воскресные» митинги Майдана в Запорожье окончательно приняли бандеровский лозунг «Слава Украине! Героям слава!» как официальный, хотя многие участники даже не догадывались о его происхождении. Верховодила запорожскими протестами группа местных бизнесменов, которая пыталась избавиться от связанного с Януковичем «смотрящего» Евгения Анисимова. Но все, что они собирали, было довольно вялым и малочисленным.
Исповедь титушки
26 января стало переломным для Запорожья моментом и моментом, когда я из зрителя превратился в сторону конфликта. В тот день сторонники Майдана попытались захватить запорожскую облгосадминистрацию.
26 января стало переломным для Запорожья моментом и моментом, когда я из зрителя превратился в сторону конфликта. В тот день сторонники Майдана попытались захватить запорожскую облгосадминистрацию.
К 12:00 напротив здания ОГА, с другой стороны проспекта Ленина, собралось на митинг около 200 противников Майдана. Праворадикалы (их было значительно больше, но не сказать, что прямо огромная толпа) с флагами партий «Батькивщина», «Удар», «Свобода» и черно-красными бандеровскими флагами митинговали прямо под зданием. Вход охраняла экипированная милиция, но без «Беркута», который находился в Киеве. Майдан требовал губернатора и члена Партии регионов Александра Пеклушенко. Тот вышел. Тогда от него потребовали передать власть «народу».
«Тут один молодой человек требует, чтобы я встал на колени, — ответил на это Пеклушенко. — Так вот, в его возрасте я работал на шахте и не перед кем на колени вставать не привык. Хотите — убивайте меня, но кровопролития не допущу! Заявления об уходе не напишу. Из Партии регионов не уйду, умру с партийным билетом!»
Очень скоро так и случится: по официальной версии, губернатор покончит с собой, застрелившись из ружья. Но не 26 января.
Около 14:00 начался штурм. Занималась этим непосредственно примерно сотня подготовленных боевиков, набранных из футбольных ультрас. Остальные выворачивали плитку и куски льда, бросая их в милицию и в окна. Посовещавшись, «Антимайдан» решил перейти дорогу и поддержать милицию. Мы забрались по ступенькам к входу в ОГА и стали слева от правоохранителей. Первая волна штурма схлынула.
Тогда из толпы зазвучала психоделическая музыка, кто-то истеричным голосом стал читать стихи. Куски льда и камни полетели уже в нас, сзади разбились стекла. Вперед вышли подростки лет 14–16 и стали скандировать: «Героям слава!» А совсем вплотную к кордону милиции подошла экзальтированная женщина и стала вопить: «Давайте, бейте меня, изверги!»
Рядом с нами разорвалась пара взрывпакетов. Все понимали, что сторонники Майдана провоцируют нас и милицию на действия, которые в СМИ потом подадут как очередное «звиряче побыття», поэтому никто не сдвинулся с места.
Около 16:00 группа боевиков переместилась на правый фланг, к милиции, и снова пошла на штурм. Естественно, безуспешно. Но где-то через полчаса к нам подбежал сотрудник правоохранительных органов и приказал быстро прятаться в здании. Не успели мы отреагировать, как увидели, что штурмовики обошли здание и несутся на нас.
Бежать по гололеду к воротам во двор здания (центральный вход был забаррикадирован) оказалось непростой задачей. Кроме того, в ворота все быстро зайти не смогли, образовался затор. В это время к нам подбежали боевики и начали выхватывать людей и избивать. Кое-как, не без помощи милиции, своих удалось отбить с укрыться за забором во дворе ОГА.
В здании мы пробыли примерно до 19:00, когда основная часть майданной толпы рассосалась по домам и осталось только боевое ядро. Оставшиеся притащили бочки, резину, срубили росшие рядом небольшие елки, подожгли это все и стали греться. К нам подошел губернатор, попросил не ввязываться в драку, пообещал, что будет на месте до конца, а милиция сделает все, что нужно.
Тогда мы с несколькими товарищами вышли из здания через черный ход (майданщиков оставалось слишком мало, чтобы оцепить ОГА по периметру). Уже дома я узнал, что после нашего ухода милиция атаковала штурмовиков и рассеяла их по близлежащим дворам. Задержали несколько десятков человек, почти все они оказались приезжими.
СМИ назвали события 26 января кровавым разгоном запорожского Майдана.
Буквально на следующий день я описал все увиденное в блоге, даже не предполагая, во что превратится моя заметка. Не сама, конечно. Владимир Рогов опубликовал ее со своим предисловием и с новым заголовком — «Исповедь титушки». В предисловии в шуточной форме было сказано: «Посмотрите на типичного титушку, хороший мальчик, два высших образования, все такое».
Очень быстро «Исповедь» разошлась по всем местным СМИ, а после моего ареста в 2017 году уже центральные украинские СМИ вроде УНИАН и «1+1» повысили ставки, написав, что я издал целую книгу под названием «Исповедь титушки».
Где вы видели бандеровцев?
Через два дня, 28 января, Янукович выполнил часть требований протестующих, отменив «диктаторские законы», отправив в отставку считавшегося наиболее пророссийским премьер-министра Николая Азарова, и предложил одному из лидеров оппозиции, Арсению Яценюку, возглавить правительство. Показалось, что конфликт относительно разрешился.
Тем временем наш небольшой «Антимайдан», состоявший из нескольких в основном левых общественных организаций, казачьей спецдружины «Сечь» и обычных граждан, смог сформировать что-то вроде координационного штаба, который собирался в одном из городских кафе (владелец кафе нас поддерживал). Мы проводили регулярные митинги на площади Фестивальной около ОГА и площади Октябрьской около танка Т-34 — памятника лейтенанту Яценко, погибшему при освобождении Запорожья от гитлеровцев.
В начале февраля к в общем-то стихийному антифашистскому протесту присоединилась КПУ. 8 февраля большая колонна со Знаменами Победы и машиной, из которой звучала «Вставай, страна огромная!» и другие песни Великой Отечественной войны, прошла по проспекту Ленина от улицы 12 Апреля до ОГА.
Там состоялся митинг, где спикеры осудили террористические методы Майдана, вандализм в отношении советских памятников, радикальный национализм и нежелание принимать во внимание взгляды той части общества, которая не поддерживала Майдан. Люди стали записываться в народное ополчение для защиты города от националистических погромщиков, боевой костяк которых каждый раз организованно завозился из других регионов. В конце руководитель организации советских офицеров Юрий Петровский (сегодня он находится в СИЗО по обвинению в госизмене) сжег чучело Бандеры и флаг неонацистской партии «Свобода».
Несмотря на подписанное соглашение, 16 февраля лидеры Майдана в Киеве повели толпу к Верховной раде с требованием изменить Конституцию. 18 февраля их ряды пополнили несколько тысяч вооруженных боевиков, привезенных из западных областей Украины. Начались настоящие бои с милицией, в результате которых к 20 февраля оказались раненные и погибшие с обеих сторон.
Позже погибших со стороны Майдана мифологизировали под названием «Небесная сотня». Тем не менее силы правопорядка оттеснили остатки боевиков к баррикадам и казалось, что на этом все и закончится. На этом все действительно закончилось, но не так, как мы думали, — Янукович убежал, а харьковское собрание «регионалов» закончилось ничем.
Как поступят запорожские власти в такой ситуации, было непонятно. Если бы милиция продолжила выполнять свои обязанности, у Майдана не было бы шансов, но милиция — это государственный орган, а государства неожиданно не стало. Пошли слухи, что погромщики собираются снести памятник Ленину (самый большой на Украине) в одноименном речном порту. Записавшиеся в народное ополчение стали дежурить у памятника, разбили палатки. А 22 февраля началось. Толпа сторонников Майдана снесла небольшой памятник Ленину около Дворца культуры имени Дробязко и отправилась в речпорт с традиционными фаейрами и лозунгами вроде «москалей на ножи!».
Мы с товарищами по «Антимайдану» приехали на площадь Ленина, чтобы помочь защитить памятник. Почему-то понимание, что свалить его без спецтехники невозможно, пришло гораздо позже, — в тот момент все были на эмоциях. То, что происходило дальше, кроме как одной большой провокацией назвать трудно.
Во-первых, я заметил, что прямо за моей спиной кто-то сложил кучу железа — какой-то арматуры, еще чего-то. Понять, кто это сделал было невозможно, но очень быстро украинские СМИ написали, что мы вооружены. Затем какая-то кликуша с криками, что на нас наступают с другой стороны, повела часть защитников блокировать въезд на плотину Днепрогэса. Из-за них образовалась пробка, водители, естественно, были недовольны, а украинские СМИ тут же написали, что мы создаем беспорядки и опасность дорожному движению.
Со стороны плотины на нас, само собой, никто не напал. Зато, наконец, по проспекту подошли майданщики. Их было раза в три больше, чем количество защитников памятника. Нас оскорбляли, в нас кидали файеры и взрывпакеты, на флангах кого-то хватали и били. Украинские СМИ тут же написали, что мы провоцируем драки.
Самым нелепым моментом того вечера, который мне запомнился, были выкрики одного из лидеров праворадикалов. Он, стоя под черно-красным флагом УПА**, пытался убедить нас, что среди них нет бандеровцев и мы не враги.
Появившийся на площади Владимир Рогов (он к тому времени вернулся из Киева) призывал нас стоять до конца, потому что вот-вот подоспеет помощь из Днепропетровска. Какая из Днепропетровска в то время могла быть помощь, кроме автобуса с коломойскими боевиками, непонятно. Они, кстати, очень скоро-таки появятся на сцене.
В общем, помощь не приехала, Рогов и некоторые другие лидеры исчезли и через несколько дней оказались за границей, а нам сообщили, что, пока мы переругивались с бандеровцами на площади Ленина, другая их часть совершенно спокойно зашла в ОГА. Центральная власть рухнула, и местная решила, что ловить больше нечего.
Репетиция Одесской Хатыни
Март я провел у родственников в России, а когда в начале апреля вернулся в Запорожье, обнаружил, что «Антимайдан» стал совсем другим, и я просто не знаю никого из его новых, непонятно откуда взявшихся, лидеров — от Артема Тимченко, которого в городе знали, как пиарщика, работавшего в разное время в интересах крупных местных бизнесменов из разных лагерей (он даже в свое время баллотировался в местный совет от неонацистского «Руха»), до каких-то незарегистрированных полувоенных организаций, казаков, офицеров, ветеранов и части Партии регионов.
Март я провел у родственников в России, а когда в начале апреля вернулся в Запорожье, обнаружил, что «Антимайдан» стал совсем другим, и я просто не знаю никого из его новых, непонятно откуда взявшихся, лидеров — от Артема Тимченко, которого в городе знали, как пиарщика, работавшего в разное время в интересах крупных местных бизнесменов из разных лагерей (он даже в свое время баллотировался в местный совет от неонацистского «Руха»), до каких-то незарегистрированных полувоенных организаций, казаков, офицеров, ветеранов и части Партии регионов.
Среди новых лиц «Антимайдана» нашлись даже бывшие члены «Братства» Корчинского и буянившего на Майдане «Белого молота». «Вот это поворот», — подумал я и решил не связываться. Хотя на несколько митингов с товарищами еще сходил, но уже не выступал, держался в стороне.
А митинги тем временем проходили со всем своеобразием тех, кто их проводил. Прежде всего, появились российские флаги, что тут же дало повод всем заинтересованным заявить, что «Антимайдан» — это агенты Кремля и сепаратисты. С флагами появились и соответствующие лозунги.
И проблема не в том, разделял я их или нет, а в том, что несколько сот человек создать Запорожскую народную республику не могли никак, а значит происходящее откровенно пахло чем-то нехорошим. Кроме того, в течение нескольких мартовских митингов лидеры всех организаций, составлявших «Антимайдан», просто переругались, причем публично, прямо на глазах у собиравшихся горожан. Все называли друг друга предателями: связанные с Партией регионов организации были недовольны присоединением Крыма к России, оставшиеся к тому времени представители КПУ — откровенно сепаратистской повесткой без наличия реальных сил для ее практической реализации. 16 марта выступавший с лозунгами «За Россию» Тимченко и более умеренный нардеп от КПУ Александр Зубчевский повздорили прямо у микрофона и движения окончательно разделились.
24 марта «Самооборона Майдана» совершила нападение на участников «Автопробега дружбы» из Мелитополя в Запорожье. Были раненные. Но финал эпопеи, конечно, пришелся на апрель.
Я уже некоторое время как вернулся в Запорожье и собирался на очередной митинг «Антимайдана» на Аллее Славы. Просто посмотреть. 13 апреля возле Вечного огня и мемориала комбату Еременко собралось порядка 500 «антимайдановцев».
В это время в другой части города митинговал Майдан, организаторы которого решили напасть на людей на Аллее Славы. Известно об этом стало довольно быстро, всех предупредили. Мало того, прогуливаясь рядом по проспекту Ленина, я буквально в одной остановке от Аллеи Славы, на пересечении проспекта с улицей Мира, увидел целую фалангу боевиков в масках, с битами и холодным оружием, со щитами, размалеванными кельтскими крестами и кодом 14/88. Они просто стояли на центральной улице города, мимо ходили обыватели, милиция была совсем рядом.
А пока боевики стояли, в сторону «Антимайдана» уже сбегались закутанные в украинские флаги подростки с купленными в соседних магазинах мукой и яйцами. Вряд ли на личные средства.
Короче, всем все было известно, но лидеры «Антимайдана» почему-то решили не уводить своих людей, а продолжать митинг с российскими флагами. Потом уже было поздно. Милиция организовала круговой кордон, а «Антимайдан» начали забрасывать сначала яйцами и мукой, а затем камнями, бутылками, петардами и дымовыми шашками.
Приехали представители городских властей и нардепы от Партии регионов и КПУ. Они вроде как договорились с погромщиками, что те дадут вывезти женщин на троллейбусе. Но майданщики разбили троллейбус и не дали людям даже подойти к нему. Тогда подогнали более прочные автозаки. Первый смогли загрузить, и он уехал, а второй подожгли вместе с людьми. Если бы не удалось выйти из машины, люди бы сгорели в ней заживо. Пока происходили все эти телодвижения, камни и бутылки продолжали лететь. Сотрудники Красного Креста пытались оказывать помощь пострадавшим, но достаточно кому-то было выйти из-за милицейского кордона, как на них кидались с палками, битами и арматурой.
Так продолжалось не менее 6 часов до наступления темноты. При содействии митрополита Луки людей все же удалось вывести по живому коридору из сотрудников милиции в близлежащий участок. Но выходивших все равно доставали камнями и битами.
Интересно, что привезти спецназ, разогнать совершающих очевидное уголовное преступление и запаковать вооруженных боевиков, никто из властей не решился. Хотя тогдашний прокурор Александр Шацкий и поддерживал Майдан, все же сказал, что вооруженные боевики явно пришли убивать, это ведет к гражданской войне, и пригрозил им большими сроками. Все это оказалось лишь словами. Новый губернатор Валерий Баранов вообще заявил, что гордится произошедшим. В итоге около 50 пострадавших. Порядка 30 человек попали в больницы с ожогами, переломами и различными травмами.
Я до сих пор убежден, что «яичное воскресенье», как его называют сторонники Майдана, или «подвиг 300 запорожцев», как его называем мы, был репетицией 2 мая в Одессе. Причем основные акторы были те же самые — вооруженные боевики Коломойского.
Бандеровская армия перешла Днепр
Последние публичные мероприятия майданного периода, в которых я участвовал, пришлись на конец апреля и май 2014 года. 26 апреля мы с товарищами провели на центральной площади Мелитополя выставку, посвященную преступлениям украинских коллаборационистов в середине XX века. Мы показали преемственность националистических группировок, ставших ядром Майдана, нацистским карателям из батальонов СС «Роланд», «Нахтигаль», дивизии «Галичина» и УПА*. Особенный привкус выставка имела в тот момент, когда Ярош заявил, что «бандеровская армия наконец-то перешла Днепр».
Мелитополь был настроен очень антимайданно и все обошлось без особых эксцессов — одним плевком в стенд и не очень активной попыткой порвать баннер. Еще один гражданин в недоумении воскликнул: «Что за бред! Всех бандеровцев перестреляли еще в 50-х!» и, повторяя эту мантру, удалился. При этом центральная часть выставки информировала как раз о том, куда делись бандеровцы в 50-е годы и как они начали возвращаться в СССР еще в позднеперестроечные времена.
После нашей выставки на площади начался танцевальный флешмоб за «Едыну крайину». Украинские СМИ написали, что флэшмоб «спугнул» «московскую пропаганду», хотя мы просто закончили в заранее оговоренное с местными (не московскими) властями время.
А в мае, когда одни собирали т. н. добробаты, чтобы давить восстание на Донбассе, а другие кричали «Путин, введи войска!», мы примерно с теми же товарищами провели в Запорожье большой соцопрос на 900 человек, результат которого показал, что примерно 15% горожан придерживаются радикально националистических и русофобских взглядов, примерно 15% — поддерживают события в Крыму и на Донбассе, а остальные с трудом понимают, что происходит или не имеют определенного мнения. Но это уже совсем другая история.
* Запрещенная в РФ террористическая организация.
** Запрещенная в РФ экстремистская организация.
** Запрещенная в РФ экстремистская организация.
