«Хлоп-хлоп-хлоп-хлоп-хлоп», — сотрясают двор подзабытые звуки. Это не стрельба и не взрывы. Просто солдатик усердно выбивает старый ковер на глазах у достопочтенной публики, а также дворовых собак и кошек, которые тоже лет десять не видели здесь чего-то подобного.— Чего это здесь, почтенные управдомы?— Да солдатики въехали. Порядки наводят.— К вам, что ли, въехали?— Да нет же. Соседка недавно померла. Отмучилась, бедная. А невестка ее впустила ребят пожить. Бабуля одна жила. Ну вот и наводят порядок. Уже пару грузовиков старья вывезли. Представляешь?— Да уж, представляю. У самого таких бабулечек — полон дом был. Да только проредило их, бедненьких, за годы войны.— Она здоровья не прибавляет.В пугающе близких к фронту поселках и микрорайонах остались пофигисты, упрямцы и крепкие духом. Все одинаково бесстрашные, но каждый по-своему. Новые лица во дворе или доме — большое событие. Здесь приблудившихся собак и кошек-то знают по именам, а людей тем более.Война сближает. Интроверт или экстраверт — не суть. Рано или поздно затоскуешь, выйдешь к соседям — поговорить и помолчать о нашем общем. Вспомнить, как оно было, пофантазировать о том, как дальше будет.Потому что человеку нужен человек. И коту нужен, и собаке, и даже ежикам, которые нет-нет, да и заглянут, чтобы посидеть рядом с людьми, сцапать нехитрой еды из собачьих мисок. Солнышко ползет за горизонт, война гремит, а беседы ведутся.— Слышал я, что Авдеевку вот-вот дожмут и хоть немножко задышим.— Десятый год уж «вот-вот». Погоди ты! Куда уже торопиться? Пусть идет как идет.— А дожмут и дороги починят, район возродят. Люди вернутся. Я внуков увижу. Много мне осталось? Помечтать нельзя?— Кто ж запрещает? Мечтай, и мы помечтаем. Только спешить уж не надо. Пусть ребята спокойно воюют.Надо сказать, что наученные без малого десятью годами стрептоцидно горького опыта, дончане быстрых результатов на Авдеевском направлении не ждали и не ждут. В том числе и потому, что знают — сильно легче в итоге не станет.Пишу текст, а в соседнем Докучаевске разбирают завалы, извлекают раненых и погибших. Считают. Пока двое. Маломобильная семейная пара. Господи, пусть к моменту, когда закончу, их не станет больше! Пожалуйста.Фронт ежедневно гудит и гул этот порой заставляет подумать о груженых товарных вагонах, плавно летящих по синему небу. Смешанные чувства.С одной стороны, хочется вырвать этот ржавый гвоздь из тела Донбасса. С другой же — у многих в Авдеевке родственники. Сидят, не уезжают. Ждут прихода наших. Упрямцы.Всем за них боязно, а сил, чтоб терпеть соседство с украинским укрепрайоном размером в город, у народа попросту нет. И как быть? О ком беспокоиться? О детях своих, которые детства не знают, или о друзьях и родственниках, которым не повезло оказаться на той стороне?Поистине страшные вопросы ставит перед нами война.Но становится тише и город преображается. Не в последнюю очередь виной тому неожиданно ранняя осень. В прошлом году аккурат первого сентября поздняя грянула, а тут бабье лето все радует и радует. Плюс двадцать в ноябре? Когда такое было?!Публика с нетерпением ждет старта работы нового оператора «+7», ибо милый сердцу, но кособокий «Феникс» утомил даже тех, кому мобильной связью в час по чайной ложке пользуется. Обещали, что над всей необъятной Россией он раскроет свои горящие крылья, но в назначенный день оплошали. Бывает.Потихоньку-полегоньку в центре открываются магазины. Не бог весть что, но это магазины, которые открываются в Донецке. В 2015 году я искренне радовался тому, что фонарь зажегся на улице, а тут магазины! Запахло цивилизацией.Одной из наиболее обсуждаемых тем на этой неделе стало обещание власти построить в городе всамделишное метро. Вот мне третьего дня 35 стукнет, а в год моего рождения власти тоже обещали метро и уже тогда их обещаниям мало кто верил.За те годы, что Донбасс находился в составе Украины, за строительство метрополитена брались не раз, но так и не построили ни одной станции, а долги перед метростроевцами все росли и росли.«А ведь здорово было бы, если бы метро уже было к началу войны. Представляешь? Можно перемещаться по городу, но оставаться в безопасности. Чуть загремело — в метро. Комфортабельное бомбоубежище, которое всегда рядом», — размечтался знакомый таксист, гоня «Ланос» по ночному прифронту.Метро — это мечта, поскольку и до войны с транспортом в городе было не очень, а нынче и вовсе швах. Пусть строят. Пусть. А то карта «Тройка» уже появилась, но использовать ее толком негде.Захожу к друзьям в офис, а у них те карты лежат.«Надо тебе?» — интересуются не без надежды.Сколько бы ни длилось бабье лето, а хорошего понемножку. Все чаще срывается дождь. Все чаще город окутывает туманом. Входим в самую неприятную пору замерзшей и жидкой грязи, степного ветра, пронизывающего до костей, простуд и депрессий.Донецк поздней осенью теряет цвета, а война и усталость добивают горожанина.Зато в эту пору неплохо мечтается. И мы будем мечтать. О метро, о встречах с близкими, о третьей Пасхе, которая вроде должна стать победной. Мечтать ведь не вредно, правда?
Отгуляв бабье лето, Донецк, как и весь Донбасс, готовится к очередной нелегкой зиме, слушает Авдеевку, зализывает раны и тихо мечтает о передышке
«Хлоп-хлоп-хлоп-хлоп-хлоп», — сотрясают двор подзабытые звуки. Это не стрельба и не взрывы. Просто солдатик усердно выбивает старый ковер на глазах у достопочтенной публики, а также дворовых собак и кошек, которые тоже лет десять не видели здесь чего-то подобного.
— Чего это здесь, почтенные управдомы?
— Да солдатики въехали. Порядки наводят.
— К вам, что ли, въехали?
— Да нет же. Соседка недавно померла. Отмучилась, бедная. А невестка ее впустила ребят пожить. Бабуля одна жила. Ну вот и наводят порядок. Уже пару грузовиков старья вывезли. Представляешь?
— Да уж, представляю. У самого таких бабулечек —полон дом был. Да только проредило их, бедненьких, за годы войны.
— Она здоровья не прибавляет.
В пугающе близких к фронту поселках и микрорайонах остались пофигисты, упрямцы и крепкие духом. Все одинаково бесстрашные, но каждый по-своему. Новые лица во дворе или доме — большое событие. Здесь приблудившихся собак и кошек-то знают по именам, а людей тем более.
Война сближает. Интроверт или экстраверт — не суть. Рано или поздно затоскуешь, выйдешь к соседям — поговорить и помолчать о нашем общем. Вспомнить, как оно было, пофантазировать о том, как дальше будет.
Потому что человеку нужен человек. И коту нужен, и собаке, и даже ежикам, которые нет-нет, да и заглянут, чтобы посидеть рядом с людьми, сцапать нехитрой еды из собачьих мисок. Солнышко ползет за горизонт, война гремит, а беседы ведутся.
— Слышал я, что Авдеевку вот-вот дожмут и хоть немножко задышим.
— Десятый год уж «вот-вот». Погоди ты! Куда уже торопиться? Пусть идет как идет.
— А дожмут и дороги починят, район возродят. Люди вернутся. Я внуков увижу. Много мне осталось? Помечтать нельзя?
— Кто ж запрещает? Мечтай, и мы помечтаем. Только спешить уж не надо. Пусть ребята спокойно воюют.
Надо сказать, что наученные без малого десятью годами стрептоцидно горького опыта, дончане быстрых результатов на Авдеевском направлении не ждали и не ждут. В том числе и потому, что знают — сильно легче в итоге не станет.
Пишу текст, а в соседнем Докучаевске разбирают завалы, извлекают раненых и погибших. Считают. Пока двое. Маломобильная семейная пара. Господи, пусть к моменту, когда закончу, их не станет больше! Пожалуйста.
Фронт ежедневно гудит и гул этот порой заставляет подумать о груженых товарных вагонах, плавно летящих по синему небу. Смешанные чувства.
С одной стороны, хочется вырвать этот ржавый гвоздь из тела Донбасса. С другой же — у многих в Авдеевке родственники. Сидят, не уезжают. Ждут прихода наших. Упрямцы.
Всем за них боязно, а сил, чтоб терпеть соседство с украинским укрепрайоном размером в город, у народа попросту нет. И как быть? О ком беспокоиться? О детях своих, которые детства не знают, или о друзьях и родственниках, которым не повезло оказаться на той стороне?
Поистине страшные вопросы ставит перед нами война.
Но становится тише и город преображается. Не в последнюю очередь виной тому неожиданно ранняя осень. В прошлом году аккурат первого сентября поздняя грянула, а тут бабье лето все радует и радует. Плюс двадцать в ноябре? Когда такое было?!
Публика с нетерпением ждет старта работы нового оператора «+7», ибо милый сердцу, но кособокий «Феникс» утомил даже тех, кому мобильной связью в час по чайной ложке пользуется. Обещали, что над всей необъятной Россией он раскроет свои горящие крылья, но в назначенный день оплошали. Бывает.
Потихоньку-полегоньку в центре открываются магазины. Не бог весть что, но это магазины, которые открываются в Донецке. В 2015 году я искренне радовался тому, что фонарь зажегся на улице, а тут магазины! Запахло цивилизацией.
Одной из наиболее обсуждаемых тем на этой неделе стало обещание власти построить в городе всамделишное метро. Вот мне третьего дня 35 стукнет, а в год моего рождения власти тоже обещали метро и уже тогда их обещаниям мало кто верил.
За те годы, что Донбасс находился в составе Украины, за строительство метрополитена брались не раз, но так и не построили ни одной станции, а долги перед метростроевцами все росли и росли.
«А ведь здорово было бы, если бы метро уже было к началу войны. Представляешь? Можно перемещаться по городу, но оставаться в безопасности. Чуть загремело — в метро. Комфортабельное бомбоубежище, которое всегда рядом», — размечтался знакомый таксист, гоня «Ланос» по ночному прифронту.
Метро — это мечта, поскольку и до войны с транспортом в городе было не очень, а нынче и вовсе швах. Пусть строят. Пусть. А то карта «Тройка» уже появилась, но использовать ее толком негде.
Сколько бы ни длилось бабье лето, а хорошего понемножку. Все чаще срывается дождь. Все чаще город окутывает туманом. Входим в самую неприятную пору замерзшей и жидкой грязи, степного ветра, пронизывающего до костей, простуд и депрессий.
Донецк поздней осенью теряет цвета, а война и усталость добивают горожанина.
Зато в эту пору неплохо мечтается. И мы будем мечтать. О метро, о встречах с близкими, о третьей Пасхе, которая вроде должна стать победной. Мечтать ведь не вредно, правда?
