https://ukraina.ru/20230722/1048133226.html
Марианна Васильева: Западный мир сегодня - это сумасшедший дом, палата номер шесть
Марианна Васильева: Западный мир сегодня - это сумасшедший дом, палата номер шесть - 28.11.2023 Украина.ру
Марианна Васильева: Западный мир сегодня - это сумасшедший дом, палата номер шесть
О том, зачем менять карьеру в Европе на гуманитарные поездки в Донецк, а также о культуре с фигой в кармане, концертах для солдат и тоске по Донбассу изданию Украина.ру рассказала скрипачка Марианна Васильева
2023-07-22T11:57
2023-07-22T11:57
2023-11-28T14:54
интервью
донбасс
скрипачи
донецк
культура
сво
запад
россия
европа
мариуполь
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e7/07/14/1048133900_75:21:811:435_1920x0_80_0_0_ffd4810d6c8b205ef9edb26868f2cf0d.jpg
- Марианна Борисовна, коллеги говорят о вас, как о выдающейся скрипачке, которая отринула "прекрасное далеко" и вернулась на Родину после начала СВО. Не врут?- Так уж получилось, что карьера моя, по большей части, сложилась на Западе, в Европе. Я там жила, училась, совмещала, естественно, с консерваторией в Петербурге. Но училась и в Вене, и в Кельне, и в Мадриде.Так сложилось, к сожалению, что в какой-то момент очень хорошие педагоги, которые должны бы остаться в России, по известным причинам оказались за рубежом. Потому пришлось ехать и добывать знания.Мне посчастливилось учиться у замечательнейшего профессора Захара Нухимовича Брона, народного артиста России. Ну вот я училась у него в Кельне, в Мадриде. Потом какое-то время была его ассистентом в Швейцарии. У него прекрасная академия в городе Интерлакен.Да, были победы на международных конкурсах, таких…достаточно престижных. Был хороший менеджмент, были концерты. Хотя я, безусловно, приезжала с концертами домой и никогда не чувствовала, что куда-то переехала. Я понимала, что какую-то часть жизни провожу за рубежом, но чувство дома никуда не исчезло.Я постоянно следила за ситуацией в мире и видела, что происходит. Особенно хорошо это было видно в Европе. Им стали конкретно промывать мозги эдак с 2014 года. И я начала понимать, к чему все идет. Хотя началось это раньше, но в 2014 пошла уже яростная пропаганда и мозги у людей поплыли.Это было не так сильно заметно в России. Приезжаешь домой и вроде еще ничего. А в Европе…такое впечатление, будто каким-то условным швейцарцам больше делать нечего, кроме как обсуждать условно "Пусси Райот". Будто своих проблем недостаточно. А потом случилось 24 февраля 2022 года.Помню, что в ту ночь не спала. Петя Лундстрем написал мне, когда все это началось: "все, началась война". А я ответила: "какой кошмар, слава богу". Я ведь понимала, что это дает хоть какую-то надежду на завершение конфликта. Потому, что раньше этой надежды в принципе не было.И четвертого сентября 2022 года мне удалось наконец, изобретя велосипед, выехать в Россию. У меня были чемодан весом в двадцать килограммов, сумка и скрипка. Вот так я вернулась домой. Надеюсь, что уже навсегда.- А зачем вернулась? Разве в Европе не комфортнее?- Ну что значит комфорт? Ну да, у меня там, допустим, большой дом был, сад, я не знаю, двести-триста метров. Но дело-то не в этом. Дело в том, как ты себя ощущаешь.- И как же?- В королевстве кривых зеркал, в палате номер шесть. Никакие материальные блага не могут компенсировать ощущения того, что в сумасшедшем доме находишься. С какими-то совершенно непонятными людьми.И наоборот: когда в Донецк приезжаешь, то даже по сравнению с Петербургом и Москвой, здесь чувствуешь себя...вот ловлю себя на мысли, что здесь я больше дома, чем даже в Петербурге.- Но ведь переезд наверняка скажется на карьере…- Карьера – это не самоцель. Да…прежде всего нужно оставаться человеком. Как можно выходить на сцену, если у тебя, грубо говоря, совесть не на месте, и ты предаешь свой народ, свою Родину? Я не знаю.Мне кажется, что все будет хорошо. Я отказалась от менеджмента, отказалась от всего этого и слава Богу. Да, концертов стало меньше, но постепенно это меняется, формируются какие-то планы и так далее. Немножечко нужно заново все это делать, но я уверена, что все будет. Главное – я дома. Главное – чувствую, что нахожусь в правильное время и в правильном месте.- Вы говорили о пропаганде в Европе. Почему на многих русских она повлияла, а на вас – нет?- Если бы я знала. Даже сейчас я мониторю ситуацию, читаю новости разных сторон. Просто для того, чтобы сопоставить, чтобы чувствовать… не столько контроль, сколько ситуацию в целом. То есть меня интересуют разные точки зрения.Складывается впечатление, что люди, на которых действительно влияет пропаганда, находятся в эдаком вакууме, информационном пузыре. Им кажется, что, кроме этого, ничего больше не существует. Возможно у них просто нет времени, чтобы изучить какие-то противоположные точки зрения, а возможно, что они просто идиоты.- Как окружение приняло ваше решение? Что говорили об этом друзья и родственники?- С родственниками, слава Богу, все хорошо. У нас нет разногласий по этому поводу. А вот с окружением – да-а-а! У меня где-то процентов восемьдесят-девяносто окружения отвалилось. Я не хочу и не могу общаться с ними. Во всяком случае пока. Думаю, что пройдет время и я немножко изменю точку зрения, но пока говорить с ними не хочется и подозреваю, что это взаимно.Кто-то уехал из России, кто-то остался. Кто-то отмалчивается, а кто-то вовсе даже не молчит. Тем не менее, выходят на сцену, играют концерты. Не хочу даже комментировать это безобразие.Зато у меня появился другой круг общения, который гораздо ближе, в котором чувствую себя хорошо, могу говорить искренне, говорить то, что думаю. А не то, что… вот эта вот вся светская тусовка, светское общество. Когда говоришь одно, думаешь – другое, а делаешь вообще что-то третье. Играешь в какую-то непонятную политику – мир высокой культуры. Так что я, наоборот, довольна. А с предыдущим кругом общения – конечно жалко. И вообще думаешь: "Господи, сколько лет! Сколько лет я общалась с каким-то говном!" Ну что ж – таков путь!- И вот вы в Донецке. Впервые?- Нет, впервые была в ноябре.- Каково это было? Донецк и после Москвы способен шокировать, а после Европы ведь совсем другая реальность?- Поскольку я оставалась в информационной повестке, регулярно мониторила и за всем следила, у меня вообще не было этого вот чувства, что "вау, здесь какая-то другая планета". Было впечатление, что я приехала домой. Даже несмотря на то, что в ноябре мы ездили и в Мариуполь, который был куда менее отстроенным, чем сейчас. Не было шока. Все было понятно и очень естественно.В Донецке мне чувствуется лучше, чем в Петербурге. Отсюда очень не хочется уезжать. Приезжаешь в Петербург – нужно принять эту реальность. Это сложно. Сложно видеть людей, которые ну явно думают иначе до сих пор. Отходняк такой наступает и все время скучаешь, хочешь вернуться.Я рада, что нам наконец-то удалось выбраться, потому что после ноября у меня была всего одна поездка, но на Запорожское направление.- Какова цель поездки?- В ноябре мы приехали с моим большим другом Петром Лундстремом. Он, кстати, тоже учился у Захара Нухимовича Брона. Так вот! Мы тогда привезли гуманитарку, снимали фильм для НТВ "Когда придет весна". Он, кстати, уже вышел. Его можно посмотреть.Сейчас приехали с другим моим большим другом, замечательным писателем Александром Пелевиным, который пишет и прозу, и замечательные стихи, и к тому же гуманитарку собирает.Я тоже собираю, но не вместе с ним. У нас есть свой закрытый чат-канал, мы регулярно из Петербурга отправляем гуманитарную помощь.А так мы будем читать стихи, играть на скрипке. Уже провели несколько хороших мероприятий, в том числе два мастер-класса в Мариуполе. Один – в Сартане, другой – непосредственно в Мариуполе, в специальной музыкальной школе.Саша выступал в молодежной библиотеке Донецка и тоже на мастер-классах. Кроме того мы собираемся выступить перед нашими бойцами.- Есть ли разница между выступлениями здесь и в том же Петербурге? Аудитория отличается?- Отличается! Здесь все чувствуется гораздо сильнее, чем в большой России. Про Европу я уже не говорю. Когда жизнь ценится настолько сильно, когда идет внутреннее… здесь ведь очень сильно чувствуется жизнь. Это чувствуется в энергетике. Будь то бойцы или медики, будь то мирные жители. То есть объединение и единение этих энергетик, когда выступаешь, здесь ощущается гораздо острее.- Нередко приходилось слышать от артистов, что бойцы – это абсолютно особенная аудитория.- Нужно видеть эти глаза! У бойцов очень напряженный график, им, например, нужен шоколад. Мне в разных батальонах бойцы дарили шоколадки. Я их даже не съела, я их храню. Это надежда, это жизнь, это осознание того, что они на фоне смертей, на фоне ужаса войны прикасаются к культуре, к прекрасному.Когда ты на сцене, ты не сам по себе. Ты в любом случае со своим слушателем. И это объединение, единение в такой клубок энергетический превращается, который возможен только здесь.Даже на филармонических сценах немножко все иначе. Здесь, когда и я знаю, что этот день для них может оказаться последним, и они это знают, и все как в последний раз, конечно же, ощущается все абсолютно непередаваемо.- Это морально тяжело?- Да, это морально тяжело. С одной стороны, ты полностью себя отдаешь, отдаешься. С другой стороны, ты приобретаешь эту вот энергию взамен. Потом начинаешь скучать по этому. Вот, что для меня очень сложно. То есть такое впечатление, что ты на это подсаживаешься и уже не можешь иначе.- Переживали? Город регулярно обстреливают. Расположения – тем более.- Мы все ходим под Богом, а прилететь, как мы знаем, может в любое место. Даже в центр Петербурга. Чему быть, того не миновать.- В заключение предлагаю вернуться к теме культуры. Вы говорили о тех, кто продолжает выходить на сцену, так сказать, с фигой в кармане. Другие утверждают, что уровень российской культуры нынче растет быстрее, чем бамбук. Что же там происходит с нашей культурой на самом деле?- Знаешь, с писателями все-таки немножко проще, поскольку это слова. Это их мироощущение, которое в любом случае передается через тексты. В других музыкальных направлениях, будь то песня, смысл тоже идет через слова. А вот в классической музыке ты можешь иметь какую-то совершенно иную точку зрения и держать фигу в кармане, но все равно выходить на сцену.Мне очень больно из-за каких-то музыкантов в классической сфере, музыке, которые до сих пор достаточно успешные, но для них все осталось также, как было перед 24 февраля.Но популярность безусловно начала и у нас вырисовываться. Мне просто хотелось бы, чтобы…прошло уже столько времени, что давно пора понять, что же в действительности происходит. Прогресс идет. Мне лишь хотелось бы, чтобы он шел чуточку быстрее.- Каковы ваши планы на ближайшее будущее?- Скорее всего буду выступать на рок-фестивале в Петербурге, в начале сентября. Посмотрим, как это будет. Еще очень сдружились с рок-группой "Джанго", с Лешей, с Игорем. Вот они недавно приезжали в Петербург, и мы здорово провели время. Потом открытие сезона в филармонии, в конце сентября.Также у меня набирается класс учеников. Буду преподавать. С сентября уже буду официально трудоустроена в Петербурге. Ну а так, естественно, продолжу заниматься и гуманитарной помощью, и, надеюсь, что такого большого перерыва между моими поездками сюда больше не случится.
https://ukraina.ru/20230714/1048005972.html
https://ukraina.ru/20221210/1041667417.html
https://ukraina.ru/20220820/1037771036.html
https://ukraina.ru/20221206/1041496328.html
донбасс
донецк
запад
россия
европа
мариуполь
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2023
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, донбасс, скрипачи, донецк, культура, сво, запад, россия, европа, мариуполь, новые регионы, концерт, русский
- Марианна Борисовна, коллеги говорят о вас, как о выдающейся скрипачке, которая отринула "прекрасное далеко" и вернулась на Родину после начала СВО. Не врут?
- Так уж получилось, что карьера моя, по большей части, сложилась на Западе, в Европе. Я там жила, училась, совмещала, естественно, с консерваторией в Петербурге. Но училась и в Вене, и в Кельне, и в Мадриде.
Так сложилось, к сожалению, что в какой-то момент очень хорошие педагоги, которые должны бы остаться в России, по известным причинам оказались за рубежом. Потому пришлось ехать и добывать знания.
Мне посчастливилось учиться у замечательнейшего профессора Захара Нухимовича Брона, народного артиста России. Ну вот я училась у него в Кельне, в Мадриде. Потом какое-то время была его ассистентом в Швейцарии. У него прекрасная академия в городе Интерлакен.
Да, были победы на международных конкурсах, таких…достаточно престижных. Был хороший менеджмент, были концерты. Хотя я, безусловно, приезжала с концертами домой и никогда не чувствовала, что куда-то переехала. Я понимала, что какую-то часть жизни провожу за рубежом, но чувство дома никуда не исчезло.
Я постоянно следила за ситуацией в мире и видела, что происходит. Особенно хорошо это было видно в Европе. Им стали конкретно промывать мозги эдак с 2014 года. И я начала понимать, к чему все идет. Хотя началось это раньше, но в 2014 пошла уже яростная пропаганда и мозги у людей поплыли.
Это было не так сильно заметно в России. Приезжаешь домой и вроде еще ничего. А в Европе…такое впечатление, будто каким-то условным швейцарцам больше делать нечего, кроме как обсуждать условно "Пусси Райот". Будто своих проблем недостаточно. А потом случилось 24 февраля 2022 года.
Помню, что в ту ночь не спала. Петя Лундстрем написал мне, когда все это началось: "все, началась война". А я ответила: "какой кошмар, слава богу". Я ведь понимала, что это дает хоть какую-то надежду на завершение конфликта. Потому, что раньше этой надежды в принципе не было.
И четвертого сентября 2022 года мне удалось наконец, изобретя велосипед, выехать в Россию. У меня были чемодан весом в двадцать килограммов, сумка и скрипка. Вот так я вернулась домой. Надеюсь, что уже навсегда.
- А зачем вернулась? Разве в Европе не комфортнее?
- Ну что значит комфорт? Ну да, у меня там, допустим, большой дом был, сад, я не знаю, двести-триста метров. Но дело-то не в этом. Дело в том, как ты себя ощущаешь.
- В королевстве кривых зеркал, в палате номер шесть. Никакие материальные блага не могут компенсировать ощущения того, что в сумасшедшем доме находишься. С какими-то совершенно непонятными людьми.
И наоборот: когда в Донецк приезжаешь, то даже по сравнению с Петербургом и Москвой, здесь чувствуешь себя...вот ловлю себя на мысли, что здесь я больше дома, чем даже в Петербурге.
- Но ведь переезд наверняка скажется на карьере…
- Карьера – это не самоцель. Да…прежде всего нужно оставаться человеком. Как можно выходить на сцену, если у тебя, грубо говоря, совесть не на месте, и ты предаешь свой народ, свою Родину? Я не знаю.
Мне кажется, что все будет хорошо. Я отказалась от менеджмента, отказалась от всего этого и слава Богу. Да, концертов стало меньше, но постепенно это меняется, формируются какие-то планы и так далее. Немножечко нужно заново все это делать, но я уверена, что все будет. Главное – я дома. Главное – чувствую, что нахожусь в правильное время и в правильном месте.
- Вы говорили о пропаганде в Европе. Почему на многих русских она повлияла, а на вас – нет?
- Если бы я знала. Даже сейчас я мониторю ситуацию, читаю новости разных сторон. Просто для того, чтобы сопоставить, чтобы чувствовать… не столько контроль, сколько ситуацию в целом. То есть меня интересуют разные точки зрения.
Складывается впечатление, что люди, на которых действительно влияет пропаганда, находятся в эдаком вакууме, информационном пузыре. Им кажется, что, кроме этого, ничего больше не существует. Возможно у них просто нет времени, чтобы изучить какие-то противоположные точки зрения, а возможно, что они просто идиоты.
- Как окружение приняло ваше решение? Что говорили об этом друзья и родственники?
- С родственниками, слава Богу, все хорошо. У нас нет разногласий по этому поводу. А вот с окружением – да-а-а! У меня где-то процентов восемьдесят-девяносто окружения отвалилось. Я не хочу и не могу общаться с ними. Во всяком случае пока. Думаю, что пройдет время и я немножко изменю точку зрения, но пока говорить с ними не хочется и подозреваю, что это взаимно.
Кто-то уехал из России, кто-то остался. Кто-то отмалчивается, а кто-то вовсе даже не молчит. Тем не менее, выходят на сцену, играют концерты. Не хочу даже комментировать это безобразие.
Зато у меня появился другой круг общения, который гораздо ближе, в котором чувствую себя хорошо, могу говорить искренне, говорить то, что думаю. А не то, что… вот эта вот вся светская тусовка, светское общество. Когда говоришь одно, думаешь – другое, а делаешь вообще что-то третье. Играешь в какую-то непонятную политику – мир высокой культуры. Так что я, наоборот, довольна. А с предыдущим кругом общения – конечно жалко. И вообще думаешь: "Господи, сколько лет! Сколько лет я общалась с каким-то говном!" Ну что ж – таков путь!
- И вот вы в Донецке. Впервые?
- Нет, впервые была в ноябре.
- Каково это было? Донецк и после Москвы способен шокировать, а после Европы ведь совсем другая реальность?
- Поскольку я оставалась в информационной повестке, регулярно мониторила и за всем следила, у меня вообще не было этого вот чувства, что "вау, здесь какая-то другая планета". Было впечатление, что я приехала домой. Даже несмотря на то, что в ноябре мы ездили и в Мариуполь, который был куда менее отстроенным, чем сейчас. Не было шока. Все было понятно и очень естественно.
В Донецке мне чувствуется лучше, чем в Петербурге. Отсюда очень не хочется уезжать. Приезжаешь в Петербург – нужно принять эту реальность. Это сложно. Сложно видеть людей, которые ну явно думают иначе до сих пор. Отходняк такой наступает и все время скучаешь, хочешь вернуться.
Я рада, что нам наконец-то удалось выбраться, потому что после ноября у меня была всего одна поездка, но на Запорожское направление.
- В ноябре мы приехали с моим большим другом Петром Лундстремом. Он, кстати, тоже учился у Захара Нухимовича Брона. Так вот! Мы тогда привезли гуманитарку, снимали фильм для НТВ "Когда придет весна". Он, кстати, уже вышел. Его можно посмотреть.
Сейчас приехали с другим моим большим другом, замечательным писателем Александром Пелевиным, который пишет и прозу, и замечательные стихи, и к тому же гуманитарку собирает.
Я тоже собираю, но не вместе с ним. У нас есть свой закрытый чат-канал, мы регулярно из Петербурга отправляем гуманитарную помощь.
А так мы будем читать стихи, играть на скрипке. Уже провели несколько хороших мероприятий, в том числе два мастер-класса в Мариуполе. Один – в Сартане, другой – непосредственно в Мариуполе, в специальной музыкальной школе.
Саша выступал в молодежной библиотеке Донецка и тоже на мастер-классах. Кроме того мы собираемся выступить перед нашими бойцами.
- Есть ли разница между выступлениями здесь и в том же Петербурге? Аудитория отличается?
- Отличается! Здесь все чувствуется гораздо сильнее, чем в большой России. Про Европу я уже не говорю. Когда жизнь ценится настолько сильно, когда идет внутреннее… здесь ведь очень сильно чувствуется жизнь. Это чувствуется в энергетике. Будь то бойцы или медики, будь то мирные жители. То есть объединение и единение этих энергетик, когда выступаешь, здесь ощущается гораздо острее.
- Нередко приходилось слышать от артистов, что бойцы – это абсолютно особенная аудитория.
- Нужно видеть эти глаза! У бойцов очень напряженный график, им, например, нужен шоколад. Мне в разных батальонах бойцы дарили шоколадки. Я их даже не съела, я их храню. Это надежда, это жизнь, это осознание того, что они на фоне смертей, на фоне ужаса войны прикасаются к культуре, к прекрасному.
Когда ты на сцене, ты не сам по себе. Ты в любом случае со своим слушателем. И это объединение, единение в такой клубок энергетический превращается, который возможен только здесь.
Даже на филармонических сценах немножко все иначе. Здесь, когда и я знаю, что этот день для них может оказаться последним, и они это знают, и все как в последний раз, конечно же, ощущается все абсолютно непередаваемо.
- Да, это морально тяжело. С одной стороны, ты полностью себя отдаешь, отдаешься. С другой стороны, ты приобретаешь эту вот энергию взамен. Потом начинаешь скучать по этому. Вот, что для меня очень сложно. То есть такое впечатление, что ты на это подсаживаешься и уже не можешь иначе.
- Переживали? Город регулярно обстреливают. Расположения – тем более.
- Мы все ходим под Богом, а прилететь, как мы знаем, может в любое место. Даже в центр Петербурга. Чему быть, того не миновать.
- В заключение предлагаю вернуться к теме культуры. Вы говорили о тех, кто продолжает выходить на сцену, так сказать, с фигой в кармане. Другие утверждают, что уровень российской культуры нынче растет быстрее, чем бамбук. Что же там происходит с нашей культурой на самом деле?
- Знаешь, с писателями все-таки немножко проще, поскольку это слова. Это их мироощущение, которое в любом случае передается через тексты. В других музыкальных направлениях, будь то песня, смысл тоже идет через слова. А вот в классической музыке ты можешь иметь какую-то совершенно иную точку зрения и держать фигу в кармане, но все равно выходить на сцену.
Мне очень больно из-за каких-то музыкантов в классической сфере, музыке, которые до сих пор достаточно успешные, но для них все осталось также, как было перед 24 февраля.
Но популярность безусловно начала и у нас вырисовываться. Мне просто хотелось бы, чтобы…прошло уже столько времени, что давно пора понять, что же в действительности происходит. Прогресс идет. Мне лишь хотелось бы, чтобы он шел чуточку быстрее.
- Каковы ваши планы на ближайшее будущее?
- Скорее всего буду выступать на рок-фестивале в Петербурге, в начале сентября. Посмотрим, как это будет. Еще очень сдружились с рок-группой "Джанго", с Лешей, с Игорем. Вот они недавно приезжали в Петербург, и мы здорово провели время. Потом открытие сезона в филармонии, в конце сентября.
Также у меня набирается класс учеников. Буду преподавать. С сентября уже буду официально трудоустроена в Петербурге. Ну а так, естественно, продолжу заниматься и гуманитарной помощью, и, надеюсь, что такого большого перерыва между моими поездками сюда больше не случится.
