https://ukraina.ru/20221218/1041902885.html
Рэпер Рич о проблемах российской эстрады: Все про деньги, не про идею
Рэпер Рич о проблемах российской эстрады: Все про деньги, не про идею - 27.11.2023 Украина.ру
Рэпер Рич о проблемах российской эстрады: Все про деньги, не про идею
Кто-то идет выполнять «чернуху», а кто-то осуждает этих людей, сам при этом ничего не делая, чтобы твоя страна была великой, считает российский рэп- и хип-хоп... Украина.ру, 27.11.2023
2022-12-18T15:32
2022-12-18T15:32
2023-11-27T10:42
интервью
рэп
рэпер
музыкант
спецоперация
артист
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/0c/06/1041551581_120:18:771:384_1920x0_80_0_0_f83d581926c9e8057803f21e37abde90.jpg
Кто-то идет выполнять «чернуху», а кто-то осуждает этих людей, сам при этом ничего не делая, чтобы твоя страна была великой, считает российский рэп- и хип-хоп исполнитель Рич (Ричард Семашков).Об этом он рассказал в интервью Украина.ру.— Ричард, 30 сентября 2022 на Красной площади состоялся общенациональный концерт, посвященный вхождению в состав РФ территорий Луганской, Донецкой, Запорожской и Херсонской областей. Вы там исполнили свою песню «Грязная работа», которая стала одним из символов спецоперации.«Пацаны за тебя делают всю грязную работуБез перерыва на коньяк, без перерыва на субботу.Вода кипит во флягах, огонь идет из дзотов,Планета на крови стоит, как Питер на болотах».— Во многих СМИ использовали такую формулировку — «неожиданный артист». Ну то есть все знают, что выступит «Любэ», Иван Охлобыстин, кто-нибудь из донбасских поэтов, но молодой российский рэп-исполнитель вызывает удивление. У нас в целом рэп и хип-хоп до сих пор считаются жанрами, не для всех понятными.— Я думаю, такая ситуация вышла только из-за того, что «Грязная работа» нашла отклик, а у «старичков» за всю СВО ничего подобного не выходило в плане песен. Собственно, поэтому я там и оказался. А «Грязная работа» появилась также, как и любая моя песня. Я сформулировал то, что чувствую. В данном случае к ребятам, которые сейчас на фронте, и что я чувствую по отношению к людям, которые всячески этих ребят поливают грязью, сидя в теплой Грузии, центре Питера, где угодно.Два месяца мне понадобилось, чтобы осмыслить для себя нашу новую реальность и потом еще столько же, чтобы загрузить эту песню на все площадки, потому что никто не хотел с этим связываться.— К кому вы обращаетесь, кто этот человек? Тот, кто ничего не знает и не хочет знать о спецоперации, скрылся от мобилизации, выехал из России?— Нет, я ни к кому конкретно в этой песне не обращаюсь. Я просто показываю ситуацию. Ситуацию, которая возникает на протяжении всех столетий: когда кто-то идет выполнять «чернуху», а кто-то осуждает этих людей, сам при этом ничего не делая, чтобы твоя страна была великой. Ну или хотя бы, чтобы она тупо не исчезла.— Кстати, о том, что было трудно загрузить песню. Совсем недавно, в ноябре, вы сказали, что были проблемы с выходом альбома «Культура отмены» из-за отказов дистрибьюторов. С чем это связано?— Мы полностью интегрированы с Западом, и все агрегаторы, которые загружают на музыкальные площадки альбомы и песни, они прозападные. И они, соответственно, с одной стороны, не хотят связываться ни с чем, что отражает какие-то военные штуки, что касается «культуры отмены». А с другой стороны, они боятся связываться, потому что у нас есть закон о фейках, и они со всех сторон боятся ассоциироваться с таким материалом.— При этом украинские военные песни – везде.— Ну да, вот так устроена система. У нас нельзя быть русским в России. Даже какие-то площадки отечественного толка, такие как ВК, «Яндекс Музыка», — они не дают ни плейлистов, ни промо. Им все это не надо, это мешает им зарабатывать деньги. Никого не волнует никакое СВО. Их всех, как и раньше, волнуют только деньги. Все про деньги, а не про идею.— Как это победить?— Побеждать надо сверху, работать напрямую со всеми этими площадками, ресурсами. Но это сложно сделать, потому что у нас годами уже сформировалась система, которая работает не на репутацию страны, а на исключительно на частный капитал. Нельзя просто так всех собрать и сказать: «Так, ребята, теперь работаете на идею». Всё её в гробу видели. Тем более что её толком никому не сформулировали.— Но при этом запрос в обществе на патриотическую музыку есть.— Ну а кто когда у людей что-нибудь спрашивал?— Вы занимались гуманитарной помощью, ездили в Донбасс, то есть своими глазами все видели. Вчера как раз был день волонтера. Расскажите, что именно вы делали?— Я сам об этом обычно не рассказываю, когда спрашивали, отвечал на вопросы. Раньше, в 15–17-м годах я действительно собирал по Москве всякое оборудование, одежду, детское питание и отвозил. Но это было уже несколько лет назад, когда это еще не было мейнстримом. Когда мы этим занимались, тогда это было очень трудоемко, потому что не хотели пускать на таможне, никому не нужна была эта гуманитарка с точки зрения бюрократии. Было у нас такое увлечение. А сейчас я не имею к этому отношения.— Уже второй раз за наш разговор звучит, что какая-нибудь общественно важная инициатива блокируется бюрократическими проволочками.– Это так всегда, да. Россия.— Хотела бы еще вспомнить вашу очень пронзительную песню «Правильно, ничего», которая вышла три месяца назад. Там у вас есть слова «остановить войну». Кто, как ее может, наконец, остановить? В общем, это песня о прощании с европейскими мечтами, правильно?— Ирония песни как раз и заключается в том, что лирический герой, употребив некоторое количество алкогольной продукции, едет и размышляет о том, как бы он хотел совершить что-то великое, посетить все интересные места в этом мире и сделать так, чтобы все хорошо было в мире.— Он прощается со всеми этими мечтами.— Вот именно, это утопия. Вы у меня спрашиваете, что для этого нужно сделать, — я не знаю. У меня лирический герой не знает, и я не знаю.Слишком много всего. И у нас вдобавок каждый второй — политолог, и меня от всех них уже тошнит. Потому что все прогнозы, обещания, этот популизм, потом отступления. Что происходит, я не понимаю вообще. Все, что я знаю, — так это то, что мы должны победить. А все остальное вгоняет меня в депрессию. У меня вопросов гораздо больше, чем ответов.— Вы говорите, вам нужно было два месяца, чтобы понять, что происходит. Откуда брать информацию людям, которые не побывали непосредственно в Донбассе?— Надо, безусловно, фильтровать информацию, которую читаешь, слушать тех людей, которые непосредственно там находятся. Любому более-менее умеющему читать между строк человеку понятно, где методичка, а где человек аналитикой занимается.На самом деле, мне кажется, что нужно хорошо делать свое делоии читать СМИ поменьше, если они не влияют на дело, которое ты делаешь. Если ты занимаешься волонтерством, работаешь на уральском заводе, или ты военный, или медик, просто делай хорошо свое дело и поменьше читай газет.— Убедительнее всего, конечно, увидеть все своими глазами. В августе в интервью вы рассказывали о поездке в Мариуполь, говорили, что то, что там произошло, — это то, что «хотят сделать со всеми нами».— Ну у всех разная нервная система. Кому-то Мариуполь противопоказан, а кому-то там побывать просто жизненно необходимо. Для людей, которые считают, что Соединенные Штаты Америки не занимаются планомерным убийством всех слабых, желательно посетить Мариуполь и понять, что вообще в мире происходит. Потому что из центрального московского кафе это не увидеть и не осознать.— В песня «В 91-м» с Захаром Прилепиным вы говорите, что «на каждом вина». Из ваших слов я поняла, что эта трагедия родом из 1991 года длится не прекращаясь. Получится ли у нашего поколения исправить это?— Как поется в одной известной песне: «иллюзий нет, надежда есть». Слишком много мы потеряли и упустили и слишком долго ничего с этим не делали. И затыкали рты тем, кто эти вопросы поднимал. Поэтому подобные возгорания самого разного толка будут происходить на всех землях, которые мы в силу инфантилизма, лени, каких-то неумных предубеждений оставили. Мы ушли — значит, на любое оставленное место придет кто-то другой, и с этим кем-то другим потом придется иметь дело. Так что, я думаю, нас ждет «веселое» будущее. Но пока мы боремся — мы живы.— Еще раз о молодой эстраде. Вы использовали слово «старички», в других интервью говорили, что у нас на телевидении вечный «Голубой огонек». А кто молодые, талантливые, популярные? Кто не уехал, остается за Россию и интересен нашим сверстникам? Кто актуален?— Совершенно очевидно, что к настоящей музыке, настоящему русскому искусству, люди, которых у нас беспрестанно показывают, и показывали по телевизору 30 лет, не имеют отношения. Я буквально на днях был на концерте группы «25/17», и, если бы меня спросили, какая настоящая народная группа, не указом, а по-настоящему, я бы назвал ее.У нас огромное количество людей, которые находятся, что называется, в тени, и с этим надо что-то делать. Дать им возможность проявить себя. Институции должны быть соответствующие, и управлять ими должны не из заграницы. С нашей антикультурой мы долго как нация не протянем. Мы сами себя отменим. Людям нужно настоящее. Хватит обманывать людей.
https://ukraina.ru/20221210/1041677001.html
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, рэп, рэпер, музыкант, спецоперация, артист
Кто-то идет выполнять «чернуху», а кто-то осуждает этих людей, сам при этом ничего не делая, чтобы твоя страна была великой, считает российский рэп- и хип-хоп исполнитель Рич (Ричард Семашков).
Об этом он рассказал в интервью Украина.ру.
— Ричард, 30 сентября 2022 на Красной площади состоялся общенациональный концерт, посвященный вхождению в состав РФ территорий Луганской, Донецкой, Запорожской и Херсонской областей. Вы там исполнили свою песню «Грязная работа», которая стала одним из символов спецоперации.
«Пацаны за тебя делают всю грязную работу
Без перерыва на коньяк, без перерыва на субботу.
Вода кипит во флягах, огонь идет из дзотов,
Планета на крови стоит, как Питер на болотах».
— Во многих СМИ использовали такую формулировку — «неожиданный артист». Ну то есть все знают, что выступит «Любэ», Иван Охлобыстин, кто-нибудь из донбасских поэтов, но молодой российский рэп-исполнитель вызывает удивление. У нас в целом рэп и хип-хоп до сих пор считаются жанрами, не для всех понятными.
— Я думаю, такая ситуация вышла только из-за того, что «Грязная работа» нашла отклик, а у «старичков» за всю СВО ничего подобного не выходило в плане песен. Собственно, поэтому я там и оказался. А «Грязная работа» появилась также, как и любая моя песня. Я сформулировал то, что чувствую. В данном случае к ребятам, которые сейчас на фронте, и что я чувствую по отношению к людям, которые всячески этих ребят поливают грязью, сидя в теплой Грузии, центре Питера, где угодно.
Два месяца мне понадобилось, чтобы осмыслить для себя нашу новую реальность и потом еще столько же, чтобы загрузить эту песню на все площадки, потому что никто не хотел с этим связываться.
— К кому вы обращаетесь, кто этот человек? Тот, кто ничего не знает и не хочет знать о спецоперации, скрылся от мобилизации, выехал из России?
— Нет, я ни к кому конкретно в этой песне не обращаюсь. Я просто показываю ситуацию. Ситуацию, которая возникает на протяжении всех столетий: когда кто-то идет выполнять «чернуху», а кто-то осуждает этих людей, сам при этом ничего не делая, чтобы твоя страна была великой. Ну или хотя бы, чтобы она тупо не исчезла.
— Кстати, о том, что было трудно загрузить песню. Совсем недавно, в ноябре, вы сказали, что были проблемы с выходом альбома «Культура отмены» из-за отказов дистрибьюторов. С чем это связано?
— Мы полностью интегрированы с Западом, и все агрегаторы, которые загружают на музыкальные площадки альбомы и песни, они прозападные. И они, соответственно, с одной стороны, не хотят связываться ни с чем, что отражает какие-то военные штуки, что касается «культуры отмены». А с другой стороны, они боятся связываться, потому что у нас есть закон о фейках, и они со всех сторон боятся ассоциироваться с таким материалом.
— При этом украинские военные песни – везде.
— Ну да, вот так устроена система. У нас нельзя быть русским в России. Даже какие-то площадки отечественного толка, такие как ВК, «Яндекс Музыка», — они не дают ни плейлистов, ни промо. Им все это не надо, это мешает им зарабатывать деньги. Никого не волнует никакое СВО. Их всех, как и раньше, волнуют только деньги. Все про деньги, а не про идею.
— Побеждать надо сверху, работать напрямую со всеми этими площадками, ресурсами. Но это сложно сделать, потому что у нас годами уже сформировалась система, которая работает не на репутацию страны, а на исключительно на частный капитал. Нельзя просто так всех собрать и сказать: «Так, ребята, теперь работаете на идею». Всё её в гробу видели. Тем более что её толком никому не сформулировали.
— Но при этом запрос в обществе на патриотическую музыку есть.
— Ну а кто когда у людей что-нибудь спрашивал?
— Вы занимались гуманитарной помощью, ездили в Донбасс, то есть своими глазами все видели. Вчера как раз был день волонтера. Расскажите, что именно вы делали?
— Я сам об этом обычно не рассказываю, когда спрашивали, отвечал на вопросы. Раньше, в 15–17-м годах я действительно собирал по Москве всякое оборудование, одежду, детское питание и отвозил. Но это было уже несколько лет назад, когда это еще не было мейнстримом. Когда мы этим занимались, тогда это было очень трудоемко, потому что не хотели пускать на таможне, никому не нужна была эта гуманитарка с точки зрения бюрократии. Было у нас такое увлечение. А сейчас я не имею к этому отношения.
— Уже второй раз за наш разговор звучит, что какая-нибудь общественно важная инициатива блокируется бюрократическими проволочками.
– Это так всегда, да. Россия.
— Хотела бы еще вспомнить вашу очень пронзительную песню «Правильно, ничего», которая вышла три месяца назад. Там у вас есть слова «остановить войну». Кто, как ее может, наконец, остановить? В общем, это песня о прощании с европейскими мечтами, правильно?
— Ирония песни как раз и заключается в том, что лирический герой, употребив некоторое количество алкогольной продукции, едет и размышляет о том, как бы он хотел совершить что-то великое, посетить все интересные места в этом мире и сделать так, чтобы все хорошо было в мире.
— Он прощается со всеми этими мечтами.
— Вот именно, это утопия. Вы у меня спрашиваете, что для этого нужно сделать, — я не знаю. У меня лирический герой не знает, и я не знаю.
Слишком много всего. И у нас вдобавок каждый второй — политолог, и меня от всех них уже тошнит. Потому что все прогнозы, обещания, этот популизм, потом отступления. Что происходит, я не понимаю вообще. Все, что я знаю, — так это то, что мы должны победить. А все остальное вгоняет меня в депрессию. У меня вопросов гораздо больше, чем ответов.
— Вы говорите, вам нужно было два месяца, чтобы понять, что происходит. Откуда брать информацию людям, которые не побывали непосредственно в Донбассе?
— Надо, безусловно, фильтровать информацию, которую читаешь, слушать тех людей, которые непосредственно там находятся. Любому более-менее умеющему читать между строк человеку понятно, где методичка, а где человек аналитикой занимается.
На самом деле, мне кажется, что нужно хорошо делать свое делоии читать СМИ поменьше, если они не влияют на дело, которое ты делаешь. Если ты занимаешься волонтерством, работаешь на уральском заводе, или ты военный, или медик, просто делай хорошо свое дело и поменьше читай газет.
— Убедительнее всего, конечно, увидеть все своими глазами. В августе в интервью вы рассказывали о поездке в Мариуполь, говорили, что то, что там произошло, — это то, что «хотят сделать со всеми нами».
— Ну у всех разная нервная система. Кому-то Мариуполь противопоказан, а кому-то там побывать просто жизненно необходимо. Для людей, которые считают, что Соединенные Штаты Америки не занимаются планомерным убийством всех слабых, желательно посетить Мариуполь и понять, что вообще в мире происходит. Потому что из центрального московского кафе это не увидеть и не осознать.
— В песня «В 91-м» с Захаром Прилепиным вы говорите, что «на каждом вина». Из ваших слов я поняла, что эта трагедия родом из 1991 года длится не прекращаясь. Получится ли у нашего поколения исправить это?
— Как поется в одной известной песне: «иллюзий нет, надежда есть». Слишком много мы потеряли и упустили и слишком долго ничего с этим не делали. И затыкали рты тем, кто эти вопросы поднимал. Поэтому подобные возгорания самого разного толка будут происходить на всех землях, которые мы в силу инфантилизма, лени, каких-то неумных предубеждений оставили. Мы ушли — значит, на любое оставленное место придет кто-то другой, и с этим кем-то другим потом придется иметь дело. Так что, я думаю, нас ждет «веселое» будущее. Но пока мы боремся — мы живы.
— Еще раз о молодой эстраде. Вы использовали слово «старички», в других интервью говорили, что у нас на телевидении вечный «Голубой огонек». А кто молодые, талантливые, популярные? Кто не уехал, остается за Россию и интересен нашим сверстникам? Кто актуален?
— Совершенно очевидно, что к настоящей музыке, настоящему русскому искусству, люди, которых у нас беспрестанно показывают, и показывали по телевизору 30 лет, не имеют отношения. Я буквально на днях был на концерте группы «25/17», и, если бы меня спросили, какая настоящая народная группа, не указом, а по-настоящему, я бы назвал ее.
У нас огромное количество людей, которые находятся, что называется, в тени, и с этим надо что-то делать. Дать им возможность проявить себя. Институции должны быть соответствующие, и управлять ими должны не из заграницы. С нашей антикультурой мы долго как нация не протянем. Мы сами себя отменим. Людям нужно настоящее. Хватит обманывать людей.
10 декабря 2022, 10:48
Я остаюсь, чтобы жить. Артисты, оставшиеся с Россией, и бросившие ееС начала СВО российский мир культуры и искусства разделился на тех, кто, критикуя власти и страну, уехали из России, и тех, кто остался на родине, выступает перед военнослужащими и поддерживает спецоперацию.
