https://ukraina.ru/20220916/1038808849.html
Александр Ходаковский о предстоящем сражении с украинской армией и о том, что нужно для победы
Александр Ходаковский о предстоящем сражении с украинской армией и о том, что нужно для победы - 16.09.2022 Украина.ру
Александр Ходаковский о предстоящем сражении с украинской армией и о том, что нужно для победы
Украина.ру, 16.09.2022
2022-09-16T18:00
2022-09-16T18:00
2022-09-16T18:00
интервью
спецоперация
днр
александр ходаковский
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/09/10/1038817166_35:4:856:466_1920x0_80_0_0_d208e73ddb17b89e82a75fe79c19c9af.jpg
На фронте в эти дни сохраняется напряженная ситуация, идет перегруппировка войск. Обе стороны конфликта к чему-то готовятся. Между тем, украинская сторона ведет себя нагло и как-то безбашенно, что вызывает предположение - солдаты ВСУ напичканы специальными медикаментозными средствами, считает командир батальона "Восток" из ДНР Александр Ходаковский.Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.- Александр, твой батальон "Восток" и ты сам сейчас находитесь под Угледаром. Считается, что именно это направление может стать местом удара ВСУ - то ли отвлекающего, то ли основного. Какая сейчас ситуация на этом участке фронта?- Период условного затишья закончился, уже на протяжении полутора-двух недель мы наблюдаем повышенную активность врага. Там, куда мы можем дотянуться средствами разведки, – видим, что противник накапливает силы, группируется, маскируется до поры до времени. Мы знаем о прибытии техники и личного состава, но это увидеть невозможно, так как противник подтягивается и сразу же рассасывается и прячется настолько, насколько это возможно.Мы знаем, о примерных силах, которые находятся в том или ином населенном пункте. Мы делаем тщательный облет с помощью беспилотника населенного пункта, и видим, что противник качественно использует возможности для того, чтобы маскироваться: речь идет о домах, ангарах, лесополосах. То, что накопление идет – для нас это очевидно.Там, где мы непосредственно сталкиваемся с ВСУ, интенсивность локальных боестолкновений с украинцами возросла в разы. Практически каждую ночь противник пытается небольшими ДРГ пройти к той или иной нашей позиции, пытается взять нас врасплох.Украинская артиллерия очень активно начала работать, их танки начали выходить, прямой наводкой по нам работать. Раньше они прятались, боялись обнаружения и уничтожения, сейчас они начали вести себя более нагло и открыто.Вчера совещание проводили по поводу степени остервенелости ВСУ и по той степени энергичности, с которой они к нам лезут. Складывается впечатление, что они явно под какими-то психотропными средствами находятся, потому что упорно наши наблюдатели на передовой говорят: мы ведем огонь по украинской группе, видим – они продолжают ползти. Любой другой нормальный, здоровый, вменяемый человек включил бы уже инстинкт самосохранения и куда-нибудь бы попытался спрятаться. А эти ползут.Это за пределами нормальной человеческой психики, скорее всего, там или медикаментозно, или при помощи каких-то средств создают им дополнительный прилив храбрости.Противник старается держать нас в напряжении, плюс сам себя мобилизует, не прекращая делать попытки нас смять или уничтожить наши позиции. Это задает определенный тонус боестолкновениям.Когда они идут вяло - народ расслабляется, потому что умирать никому не хочется. Были даже такие прецеденты: дважды к нам на передовые позиции на дистанцию голоса выходили представители подразделений, состоящих из мобилизованных, и предлагали максимально щадить друг друга, дескать, у всех семьи.Сейчас таких проявлений не наблюдаем. Видимо, либо поработала их контрразведка хорошо, либо в целом изменилась тональность.Мы уже видим, что это направление все-таки будет противником рассматриваться, как направление удара.Будет ли это главный или отвлекающий удар, или это будет не то, и не другое, трудно пока сказать. Может, это будет просто удар в расчете на то, что если получится идти, то пойдут и тут же это направление из второстепенного станет главным, а поэтому сюда перебросят за несколько часов определенные ресурсы и разовьют успех.Поскольку у нас оборона не эшелонированная, то стоит прорвать основную линию фронта, а дальше уже развивай успех в любом направлении.Сейчас уже нельзя рассматривать с учетом последних действий ВСУ такие понятия, как "главное направление", "главные удары" или "направление отвлекающего удара" и прочее.Сегодня достаточный ресурс накапливается на каждом направлении удара для того, чтобы если действительно где-то произойдет прорыв и где-то удачно пойдет наступление, то автоматически главным направлением удара становится именно это направление.И у нас был такой же подход: мы распределяли ресурс равномерно по различным направлениям, откуда нам было перспективно вести наступление. И там, где получалось – там мы и развивали наступление. А дальше уже противник сыпался. Так что сейчас это наиболее актуальная тактика. Такую тактику противник и будет пытаться предпринимать. -У ВСУ, наверное, все же есть приоритетные направления. Как ты считаешь, какие?- Сейчас вырисовываются такие направления как Лисичанск, Северодонецк и Луганск.Также возможно отрезание Донецка с выходом к Енакиево со стороны Горловки, между Горловкой и Пантелеймоновкой - на участке Пантелеймоновки и Красный Партизан. По нашим разведданным это направление рассматривается ими как одно из направлений удара. Они могут действовать по старой схеме 2014 года: выходим к Енакиево на внутренние территории – Кировское, Никишино.Весь этот район до Харцызска включительно, таким образом, попадает под контроль противника. В районе Харцызска ВСУ попытаются отрезать Донецк от границы с Россией, чтобы блокировать подход подкреплений. Пробить брешь между Донецком и Макеевкой не получится, так как тут сплошная городская агломерация. Наше направление, угледарское, тоже рассматривается ВСУ как одно из перспективных направлений, чтобы отрезать нас опять по линии Мариуполя.- А хватит ли у украинцев ресурсов, чтобы все это осуществить?- Я тоже задаюсь этим вопросом. Откуда противник вдруг накопил соответствующий таким планам потенциал, чтобы иметь возможность сразу на нескольких направлениях осуществить глубокие массированные прорывы?В таком случае либо мы имеем дело непосредственно с НАТО, и с шевронами ВСУ с нами будут воевать представители Запада – это одно из вероятных решений. Либо же второй вариант: ресурсная база у него достаточно ограничена.Если у него было столько незадействованных ресурсов, которые он бы мог привлечь для деблокирования Мариуполя, для удержания на других направлениях важных для него узлов, то почему он их не задействовал?Может быть, готовил блицкриг, ждал, пока мы выдохнемся, чтобы потом сэкономленный ресурс сконцентрировано бросить на каких-то конкретных направлениях?Все может быть. Если мы об этом знаем, естественно, нам нужно к этому готовиться. Нужно задействовать все ресурсы, которые у нас есть, для того, чтобы не дать противнику выполнить свою задачу и истощить его максимально. В этом будут заключаться задачи по его демилитаризации.Объективно все равно вопрос остается открытым: откуда у него столько ресурсов? Понятно, что мобилизация, что в закромах целая страна, пусть небольшая, но откуда можно черпать ресурсы. Но, тем не менее, создание и введение в строй высокого уровня квалификации бойцов – это все-таки время.Но это всё гадательные вопросы. Я рассчитываю на то, что мы способны ему что-то противопоставить, тем более, предупрежден, значит, вооружен. Если мы знаем, что противник планирует – значит, надо в таком случае все меры подготовительного характера предпринимать.- Многие говорят, что под Угледаром мы можем применить тактику "Курской битвы": измотаем врага на первой линии обороны, а на второй - его добьем и перейдем в контрнаступление. Если это действительно так, если измотаем, если начнется наше контрнаступление, , то где оно закончится?- Это вопрос не моей компетенции, потому что объективно с моих позиций я вижу только то, что происходит перед моим собственным носом. Это, по сути, окопное зрение, не более того.Я вижу, что идет накопление какого-то ресурса. Я вижу, что идут перемещения различных колонн в разных направлениях. То есть, я вижу, что этот ресурс есть.Как он будет применяться, как это все будет реализовываться на практике, сложно сказать. Я сейчас на своем участке точно противника не особо изматываю, а мой участок в среднем несколько километров, не буду называть точные цифры. Достаточно приличный участок.Я считаю, что для того, чтобы противника изматывать, нужно создавать высокую интенсивность боевых действий и нужно постоянно не давать ему передохнуть.Мы сейчас, к сожалению, к такой практике не прибегаем, в силу каких-то причин. Какие причины – мне неизвестно. Я вижу, что ресурсы есть, я вижу, что какая-то подготовка ведется. К чему она ведется? К возможному прорыву противника, чтобы его остановить, или к последующему переходу в наступление?Это было бы логично, это было бы желательно для всех нас, потому что нам объективно нужны хорошие результаты, и сейчас, в нынешней сложившейся обстановке нам нужно больше хороших новостей.Конечно, это было бы хорошо. Но вопрос в том, что не может отдельно взятый участок линии фронта сам по себе куда-то наступать, притом, что остальные участки в этот момент будут полуактивны или не будут обладать стратегической или тактической инициативой. Здесь надо действовать синхронно с различными направлениями. С другой стороны, с моей точки стояния не все видно и не все понятно, и может быть, стратеги, которые верстают оперативную обстановку на фронте, понимают все лучше и просчитывают на два-три шага вперед. Пока я имею дело с теми обстоятельствами, с которыми имею.Сейчас нужно и важно повысить интенсивность работы по противнику средствами артиллерии. Ладно есть дистанция, по которой мы не достаем до врага. Но есть дистанция, по которой мы вполне можем работать, пока противник проявляет себя. Когда противник обнаруживает свои позиции – можно реагировать.Если мы не хотим себя демаскировать огнем, чтобы дальнобойная артиллерия, которая сейчас находится в распоряжении противника и предоставлена им странами НАТО, не отработала по нам и не уничтожила что-то – это аргумент.Что из себя представляет линия фронта и подступы к ней – это такой швейцарский сыр - пористый, неплотный как губка, как мочалка – все растянуто, несконцентрировано, потому что все знают, что концентрироваться нельзя, так как по скоплению живой силы и техники - что они по нам, что мы по ним – будем наносить удары. Это понятно.Сейчас все растянуты на значительные дистанции, и в глубину, самое главное, растянуты, прячутся, где возможно, где только можно использовать любое укрытие, чтобы себя не проявить, не демаскировать.Не проявляют активности даже артиллерийской, чтобы опять же, не выдавать свои позиции. Но потом в момент, когда, например, начнется продвижение противника к линии фронта, на сегодняшний день молчащая в большей степени артиллерия вдруг даст мощный ворошиловский залп и нанесет противнику серьезный урон. Ну что ж, тогда нынешнее молчание вполне оправдано. Главное, чтобы это случилось, мы на это надеемся.У противника есть 155 калибр, который бьет дальше, чем в среднем наш 152 ствольный калибр. Есть достаточно хорошие, эффективные станции артиллерийской разведки – они обнаруживают выход, быстро просчитывают координаты, и туда, по координатам прилетает.Вот я сам нахожусь, например, в блиндаже на позиции, и занимаюсь выполнением своих задач – управленческих и прочих. Только отработал наш миномет, не успевает пройти двух-трех минут – туда же в этом направлении прилетают мины противника.Это моментально! Мы сидим, мне бойцы докладывают: был только что прилет, а я настолько отвлекся, увлекся рабочим процессом, что я даже не услышал эти прилеты и не смог их различить – выходы и приходы.- Потери серьезные из-за обстрелов есть сейчас?- Объективно, по моему ощущению человека, находящегося внизу "пищевой цепочки"– нам не хватает плотности артиллерийского огня. Не хватает артиллерийского прикрытия, если противник начинает работать по нам и заставляет наших людей зарываться в землю. Каждый день я вытаскиваю то два, то три человека ранеными.Слава богу, позавчера был только один двухсотый из мобилизованных, которые вместе с нами взаимодействуют. Его попаданием в окоп убило. Два тяжелых, контуженных, мы оттуда вытащили. Это каждый день.Они работают по нам в одну калитку, а я несу каждый день потери. В любом случае человек жив или не жив, но этот человек выходит из строя. И мне надо послать на позицию новых людей, а новые люди идут на эту позицию как на заклание, потому что они не чувствуют достаточной артиллерийской поддержки и достаточной реакции с нашей стороны, чтобы каким-то образом обеспечить их безопасность.Я всегда говорил, что лучшее средство защиты – это нападение, своевременная реакция. У меня ресурсов не хватает, потому что эти средства защиты - обычные минометы. Они ограничены в своих возможностях, в дальности стрельбы.
https://ukraina.ru/20220914/1038728994.html
https://ukraina.ru/20220916/1038782371.html
https://ukraina.ru/20220905/1038434604.html
днр
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
интервью, спецоперация, днр, александр ходаковский
На фронте в эти дни сохраняется напряженная ситуация, идет перегруппировка войск. Обе стороны конфликта к чему-то готовятся. Между тем, украинская сторона ведет себя нагло и как-то безбашенно, что вызывает предположение - солдаты ВСУ напичканы специальными медикаментозными средствами, считает командир батальона "Восток" из ДНР Александр Ходаковский.
Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру.
- Александр, твой батальон "Восток" и ты сам сейчас находитесь под Угледаром. Считается, что именно это направление может стать местом удара ВСУ - то ли отвлекающего, то ли основного. Какая сейчас ситуация на этом участке фронта?
- Период условного затишья закончился, уже на протяжении полутора-двух недель мы наблюдаем повышенную активность врага. Там, куда мы можем дотянуться средствами разведки, – видим, что противник накапливает силы, группируется, маскируется до поры до времени. Мы знаем о прибытии техники и личного состава, но это увидеть невозможно, так как противник подтягивается и сразу же рассасывается и прячется настолько, насколько это возможно.
Мы знаем, о примерных силах, которые находятся в том или ином населенном пункте. Мы делаем тщательный облет с помощью беспилотника населенного пункта, и видим, что противник качественно использует возможности для того, чтобы маскироваться: речь идет о домах, ангарах, лесополосах. То, что накопление идет – для нас это очевидно.
Там, где мы непосредственно сталкиваемся с ВСУ, интенсивность локальных боестолкновений с украинцами возросла в разы. Практически каждую ночь противник пытается небольшими ДРГ пройти к той или иной нашей позиции, пытается взять нас врасплох.
Украинская артиллерия очень активно начала работать, их танки начали выходить, прямой наводкой по нам работать. Раньше они прятались, боялись обнаружения и уничтожения, сейчас они начали вести себя более нагло и открыто.
Вчера совещание проводили по поводу степени остервенелости ВСУ и по той степени энергичности, с которой они к нам лезут. Складывается впечатление, что они явно под какими-то психотропными средствами находятся, потому что упорно наши наблюдатели на передовой говорят: мы ведем огонь по украинской группе, видим – они продолжают ползти. Любой другой нормальный, здоровый, вменяемый человек включил бы уже инстинкт самосохранения и куда-нибудь бы попытался спрятаться. А эти ползут.
Это за пределами нормальной человеческой психики, скорее всего, там или медикаментозно, или при помощи каких-то средств создают им дополнительный прилив храбрости.
Противник старается держать нас в напряжении, плюс сам себя мобилизует, не прекращая делать попытки нас смять или уничтожить наши позиции. Это задает определенный тонус боестолкновениям.
Когда они идут вяло - народ расслабляется, потому что умирать никому не хочется. Были даже такие прецеденты: дважды к нам на передовые позиции на дистанцию голоса выходили представители подразделений, состоящих из мобилизованных, и предлагали максимально щадить друг друга, дескать, у всех семьи.
Сейчас таких проявлений не наблюдаем. Видимо, либо поработала их контрразведка хорошо, либо в целом изменилась тональность.
Мы уже видим, что это направление все-таки будет противником рассматриваться, как направление удара.
Будет ли это главный или отвлекающий удар, или это будет не то, и не другое, трудно пока сказать. Может, это будет просто удар в расчете на то, что если получится идти, то пойдут и тут же это направление из второстепенного станет главным, а поэтому сюда перебросят за несколько часов определенные ресурсы и разовьют успех.
Поскольку у нас оборона не эшелонированная, то стоит прорвать основную линию фронта, а дальше уже развивай успех в любом направлении.
Сейчас уже нельзя рассматривать с учетом последних действий ВСУ такие понятия, как "главное направление", "главные удары" или "направление отвлекающего удара" и прочее.
Сегодня достаточный ресурс накапливается на каждом направлении удара для того, чтобы если действительно где-то произойдет прорыв и где-то удачно пойдет наступление, то автоматически главным направлением удара становится именно это направление.
И у нас был такой же подход: мы распределяли ресурс равномерно по различным направлениям, откуда нам было перспективно вести наступление. И там, где получалось – там мы и развивали наступление. А дальше уже противник сыпался. Так что сейчас это наиболее актуальная тактика. Такую тактику противник и будет пытаться предпринимать.
-У ВСУ, наверное, все же есть приоритетные направления. Как ты считаешь, какие?
- Сейчас вырисовываются такие направления как Лисичанск, Северодонецк и Луганск.
Также возможно отрезание Донецка с выходом к Енакиево со стороны Горловки, между Горловкой и Пантелеймоновкой - на участке Пантелеймоновки и Красный Партизан. По нашим разведданным это направление рассматривается ими как одно из направлений удара. Они могут действовать по старой схеме 2014 года: выходим к Енакиево на внутренние территории – Кировское, Никишино.
Весь этот район до Харцызска включительно, таким образом, попадает под контроль противника. В районе Харцызска ВСУ попытаются отрезать Донецк от границы с Россией, чтобы блокировать подход подкреплений. Пробить брешь между Донецком и Макеевкой не получится, так как тут сплошная городская агломерация.
Наше направление, угледарское, тоже рассматривается ВСУ как одно из перспективных направлений, чтобы отрезать нас опять по линии Мариуполя.
- А хватит ли у украинцев ресурсов, чтобы все это осуществить?
- Я тоже задаюсь этим вопросом. Откуда противник вдруг накопил соответствующий таким планам потенциал, чтобы иметь возможность сразу на нескольких направлениях осуществить глубокие массированные прорывы?
В таком случае либо мы имеем дело непосредственно с НАТО, и с шевронами ВСУ с нами будут воевать представители Запада – это одно из вероятных решений. Либо же второй вариант: ресурсная база у него достаточно ограничена.
Если у него было столько незадействованных ресурсов, которые он бы мог привлечь для деблокирования Мариуполя, для удержания на других направлениях важных для него узлов, то почему он их не задействовал?
Может быть, готовил блицкриг, ждал, пока мы выдохнемся, чтобы потом сэкономленный ресурс сконцентрировано бросить на каких-то конкретных направлениях?
Все может быть. Если мы об этом знаем, естественно, нам нужно к этому готовиться. Нужно задействовать все ресурсы, которые у нас есть, для того, чтобы не дать противнику выполнить свою задачу и истощить его максимально. В этом будут заключаться задачи по его демилитаризации.
Объективно все равно вопрос остается открытым: откуда у него столько ресурсов? Понятно, что мобилизация, что в закромах целая страна, пусть небольшая, но откуда можно черпать ресурсы. Но, тем не менее, создание и введение в строй высокого уровня квалификации бойцов – это все-таки время.
Но это всё гадательные вопросы. Я рассчитываю на то, что мы способны ему что-то противопоставить, тем более, предупрежден, значит, вооружен. Если мы знаем, что противник планирует – значит, надо в таком случае все меры подготовительного характера предпринимать.
- Многие говорят, что под Угледаром мы можем применить тактику "Курской битвы": измотаем врага на первой линии обороны, а на второй - его добьем и перейдем в контрнаступление. Если это действительно так, если измотаем, если начнется наше контрнаступление, , то где оно закончится?
- Это вопрос не моей компетенции, потому что объективно с моих позиций я вижу только то, что происходит перед моим собственным носом. Это, по сути, окопное зрение, не более того.
Я вижу, что идет накопление какого-то ресурса. Я вижу, что идут перемещения различных колонн в разных направлениях. То есть, я вижу, что этот ресурс есть.
Как он будет применяться, как это все будет реализовываться на практике, сложно сказать. Я сейчас на своем участке точно противника не особо изматываю, а мой участок в среднем несколько километров, не буду называть точные цифры. Достаточно приличный участок.
Я считаю, что для того, чтобы противника изматывать, нужно создавать высокую интенсивность боевых действий и нужно постоянно не давать ему передохнуть.
Мы сейчас, к сожалению, к такой практике не прибегаем, в силу каких-то причин. Какие причины – мне неизвестно. Я вижу, что ресурсы есть, я вижу, что какая-то подготовка ведется. К чему она ведется? К возможному прорыву противника, чтобы его остановить, или к последующему переходу в наступление?
Это было бы логично, это было бы желательно для всех нас, потому что нам объективно нужны хорошие результаты, и сейчас, в нынешней сложившейся обстановке нам нужно больше хороших новостей.
Конечно, это было бы хорошо. Но вопрос в том, что не может отдельно взятый участок линии фронта сам по себе куда-то наступать, притом, что остальные участки в этот момент будут полуактивны или не будут обладать стратегической или тактической инициативой. Здесь надо действовать синхронно с различными направлениями.
С другой стороны, с моей точки стояния не все видно и не все понятно, и может быть, стратеги, которые верстают оперативную обстановку на фронте, понимают все лучше и просчитывают на два-три шага вперед. Пока я имею дело с теми обстоятельствами, с которыми имею.
Сейчас нужно и важно повысить интенсивность работы по противнику средствами артиллерии. Ладно есть дистанция, по которой мы не достаем до врага. Но есть дистанция, по которой мы вполне можем работать, пока противник проявляет себя. Когда противник обнаруживает свои позиции – можно реагировать.
Если мы не хотим себя демаскировать огнем, чтобы дальнобойная артиллерия, которая сейчас находится в распоряжении противника и предоставлена им странами НАТО, не отработала по нам и не уничтожила что-то – это аргумент.
Что из себя представляет линия фронта и подступы к ней – это такой швейцарский сыр - пористый, неплотный как губка, как мочалка – все растянуто, несконцентрировано, потому что все знают, что концентрироваться нельзя, так как по скоплению живой силы и техники - что они по нам, что мы по ним – будем наносить удары. Это понятно.
Сейчас все растянуты на значительные дистанции, и в глубину, самое главное, растянуты, прячутся, где возможно, где только можно использовать любое укрытие, чтобы себя не проявить, не демаскировать.
Не проявляют активности даже артиллерийской, чтобы опять же, не выдавать свои позиции. Но потом в момент, когда, например, начнется продвижение противника к линии фронта, на сегодняшний день молчащая в большей степени артиллерия вдруг даст мощный ворошиловский залп и нанесет противнику серьезный урон. Ну что ж, тогда нынешнее молчание вполне оправдано. Главное, чтобы это случилось, мы на это надеемся.
У противника есть 155 калибр, который бьет дальше, чем в среднем наш 152 ствольный калибр. Есть достаточно хорошие, эффективные станции артиллерийской разведки – они обнаруживают выход, быстро просчитывают координаты, и туда, по координатам прилетает.
Вот я сам нахожусь, например, в блиндаже на позиции, и занимаюсь выполнением своих задач – управленческих и прочих. Только отработал наш миномет, не успевает пройти двух-трех минут – туда же в этом направлении прилетают мины противника.
Это моментально! Мы сидим, мне бойцы докладывают: был только что прилет, а я настолько отвлекся, увлекся рабочим процессом, что я даже не услышал эти прилеты и не смог их различить – выходы и приходы.
- Потери серьезные из-за обстрелов есть сейчас?
- Объективно, по моему ощущению человека, находящегося внизу "пищевой цепочки"– нам не хватает плотности артиллерийского огня. Не хватает артиллерийского прикрытия, если противник начинает работать по нам и заставляет наших людей зарываться в землю. Каждый день я вытаскиваю то два, то три человека ранеными.
Слава богу, позавчера был только один двухсотый из мобилизованных, которые вместе с нами взаимодействуют. Его попаданием в окоп убило. Два тяжелых, контуженных, мы оттуда вытащили. Это каждый день.
Они работают по нам в одну калитку, а я несу каждый день потери. В любом случае человек жив или не жив, но этот человек выходит из строя. И мне надо послать на позицию новых людей, а новые люди идут на эту позицию как на заклание, потому что они не чувствуют достаточной артиллерийской поддержки и достаточной реакции с нашей стороны, чтобы каким-то образом обеспечить их безопасность.
Я всегда говорил, что лучшее средство защиты – это нападение, своевременная реакция. У меня ресурсов не хватает, потому что эти средства защиты - обычные минометы. Они ограничены в своих возможностях, в дальности стрельбы.
