https://ukraina.ru/20220820/1037771036.html
Пётр Лундстрем: На культурном фронте нам объявлена война
Пётр Лундстрем: На культурном фронте нам объявлена война - 25.08.2022 Украина.ру
Пётр Лундстрем: На культурном фронте нам объявлена война
С начала спецоперации на Украине Пётр четыре раза съездил в Донбасс с концертами, вдохновляя бойцов союзных войск и встречаясь с мирными жителями региона. Украина.ру, 25.08.2022
2022-08-20T06:55
2022-08-20T06:55
2022-08-25T10:34
скрипачи
донбасс
культура
интервью
/html/head/meta[@name='og:title']/@content
/html/head/meta[@name='og:description']/@content
https://cdnn1.ukraina.ru/img/07e6/08/11/1037772578_37:0:883:476_1920x0_80_0_0_2bc56651023ae602b1976b7e5d2b8a6e.jpg
Пётр Лундстрем – известный российский скрипач, лауреат множества государственных и международных музыкальных фестивалей, солист Творческой Мастерской Леонида Лундстрема и Художественный руководитель фестиваля Олега Лундстрема. С начала спецоперации на Украине Пётр четыре раза съездил в Донбасс с концертами, вдохновляя бойцов союзных войск и встречаясь с мирными жителями региона.— Пётр, вы слышали историю с переименованием Киевской консерватории имени Петра Чайковского? Националисты все не могу определиться, отказаться от Чайковского как «от наследия колониального прошлого» или окрестить его украинским композитором и оставить.— Это такой наивный вопрос. Такое ощущение, что мы не живем с вами в состоянии войны и то, что происходит это просто цветочки. Меня, если честно, чрезвычайно мало интересует, переименуют ли киевскую консерваторию имени Чайковского, или нет, потому что это не имеет никакого значения в той ситуации, в которой русским – даже в Европе, я уже молчу про Украину – не то что нет никакой жизни, они не могут разговаривать на родном языке.Некоторые подвергаются преследованию по национальному признаку. Я уже молчу по политическому, это вообще не обсуждается. Как можно в этих условиях обсуждать переименование консерватории имени Чайковского? Да, они ее переименуют! Даже не сомневайтесь в этом, они переименуют абсолютно всё, связанное с русским языком и русской историей.Если даже они признают Чайковского украинским композитором, это будет вполне себе в тренде. Но я думаю, что нет, не получится. Если теперь даже Булгаков, настоящий киевлянин…— Булгакова теперь называют иконой российского империализма…— В общем, это так и есть. Булгаков – русский писатель, киевлянин, родившийся в русском городе Киеве. Так вот, это будет продолжаться. Консерватория… Помните, там была история с русским драматическим театром имени Леси Украинки (в Киеве. – Ред.), — они убрали наименование «русский». Давайте не будем делать вид, что «ой, какой ужас! Что же они делают такое?! Какой кошмар!»Ну послушайте, они убивают людей постоянно, а мы с вами обсуждаем переименование… Конечно же, Украина последовательно строит из себя настоящую «анти-Россию». Конечно, это будет продолжаться, пока Украина не будет освобождена.— Во время боевых действий остаются ли все-таки вопросы культуры и искусства важными для общества?— Конечно, они остаются… Но они не могут быть вне политики! Никакой Пушкин никогда не был вне политики. Вы знаете, что Пушкин во время подавления Польского восстания царскими войсками поддержал царя-императора, за что был безжалостно внутри России подвержен остракизму, практически стал в определенных кругах нерукопожатным.Еще раз говорю, это Пушкин, который при жизни считался гением! И ему писали, что Пушкин своей поддержкой царизма «настолько огадился», что его даже как поэта больше воспринимать невозможно. Так что то, что сейчас происходит, абсолютно не уникально. Это все было уже давно, это было двести лет назад, триста лет назад и сто лет назад.Конечно, мы могли бы с вами поохать на тему того, что творит Украина, но это было бы довольно лицемерно, учитывая то, что происходит в Донбассе. Не только в Донбассе, но и по всей Украине. Избежать этого можно только одним путем – освобождение Украины от вот этого человеконенавистнического и русофобского, в самом прямом смысле этого слова, даже не режима, к сожалению, а системы.Как вы понимаете, тридцать лет эта система строилась, теперь нужно минимум тридцать лет ее будет восстанавливать обратно. И то неизвестно, когда мы возьмем под контроль информационно всю Украину.— Вы общаетесь сейчас с кем-нибудь из украинских или зарубежных музыкантов? Трудно ли поддерживать отношения из-за разных позиций?— В самом начале СВО ко мне приходили люди, которых я не знаю, музыканты из Киева, приходили, писали обычный набор: «русский фашист», «как вы можете». А на мои вопросы: «Что же вы, ребята, все эти восемь лет условные, пресловутые, когда все это происходило, молчали?» в ответ я слышал: «Что же ты рассказываешь мне сказки, все знают, что Донбасс обстреливает Россия».Это не шутка. На самом деле это повергло меня на тот момент в ужас, потому что такое падение моральное и интеллектуальное… Его я даже не подозревал. Я все понимаю: идет война, мы, к сожалению, воюем, к сожалению, вопрос поставлен так: «либо мы, либо они». Как бы нам ни хотелось иного. Но я говорю вам, это не какая-нибудь «кремлевская пропаганда», это на полном серьезе люди приходят и говорят: «Вы сами себя обстреливаете»…Это прямо до мурашек по коже, мне страшно стало… Что касается моих друзей, с большей частью из них я не общаюсь, потому что, во-первых, с некоторыми я не хочу прерывать все отношения, начав общаться. Во-вторых, я вот общался в начале СВО с человеком, который находился в Одессе, но потом я это делать перестал, в том числе для того, чтобы его сберечь. Потому что, знаете, как это бывает – остановят на улице, проверят переписку и так далее… Сами понимаете, чем это может закончиться.Что же касается европейских музыкантов. Со многими, конечно, мы поддерживаем отношения. Это было прекрасно: мама одного из моих соучеников у профессора Брона (Захар Брон – профессор Высшей школы музыки Королевы Софии в Мадриде. — Ред.), писала мне в районе марта: «Пётр, мы все понимаем, мы за вас, вы держитесь. Какой ужасный Путин! Но, ничего страшного, скоро прорвёмся и все будет хорошо».Я им говорю: «Ребят, все нормально. Мы, вообще-то, поддерживаем то, что происходит, мы поддерживаем начало спецоперации». И она мне пишет, тоже на полном серьезе: «Пётр, я все понимаю. У вас за дверью, наверное, стоит агент ФСБ. В любом случае держитесь, мы вас любим». Я говорю: «Да, я вас тоже люблю, все в порядке». Она была совершенно искренна, она совершенно искренне убеждена, что такие взгляды могут быть, только если за дверью стоит агент ФСБ с автоматом или гранатометом.— А есть ли среди ваших европейских коллег единомышленники?— Именно среди европейцев по национальности у меня есть замечательный друг, испанец – гениальный органист. Но о нем, наверное, сложно сказать, что он европеец, хотя он и чистокровный испанец, но у него жена русская, и он сейчас переезжает в Россию, потому что он не способен терпеть то, что происходит там. Это уникально, когда люди с невероятной квалификацией и потрясающей международной признанной карьерой, переезжают сюда, к нам, в Россию, не за деньгами, а, наоборот, теряя в деньгах.Поймите тоже, что в Европе поддерживать нас (Россию. – Ред.) опасно для жизни. Например, вы точно знаете, что мы съездили в Донбасс с моим другом, гениальным пианистом Александром Романовским, и вот, хотя он и русский человек, вырос в Харькове, но тем не менее он лишился работы в Лондоне и, конечно же, будут и дальнейшие последствия. Но он прекрасно понимал, на что он идет.Вот, идет война. Понимаете, на фронтах у нас идет специальная военная операция, а на культурном фронте нам объявлена самая настоящая война насмерть. Чем скорее мы это поймем, тем лучше будет для всех нас.— Можете рассказать о вашей поездке в Донбасс?— Я уже ездил не первый раз, это была четвертая поездка. Больше всего меня поразило формирование именно в Донбассе этого силового поля, в которое вовлекается огромное количество пассионарных людей, самых разнообразных профессий: поэтов, музыкантов, врачей, добровольцев. Это люди, которым нужно больше, чем достаточно для их личного процветания. Люди, которые делают что-то для детей. Ну, вы знаете: «Нет больше той любви, кто отдаст душу свою за други своя».Конечно, идет война, это страшно, но там истончается грань между жизнью и смертью. Это штамп, но это правда: маски оказываются сорваны и видно, что за человек, гораздо лучше, чем в мирной жизни. Там невозможно врать, потому что сразу это видно.И еще, что поражает меня, это отсутствие этой животной ненависти, которая так душит наших, как говорит Захар Прилепин, «несчастных неприятелей». Этой ненависти в Донбассе нет в ту сторону. Конечно же, есть праведный гнев, есть разные настроения, есть боль, есть понимание необходимости, к сожалению, решить этот вопрос единственным оставшимся нам способом – военным. А ненависти нет. Это поразительно.— Одна из творческих встреч, которую вы организовывали, проходила под названием «Патриотизм через профессионализм». Вы могли бы объяснить, что вкладываете в эти слова?— Это один из двух девизов нашей семьи, нашей творческой мастерской. Первый – «Сопротивление через созидание», потому что, разрушая, ты попадаешь в замкнутый круг и не можешь сопротивляться. А созидание — это нечто, что реально влияет на то, что происходит вокруг тебя.«Патриотизм через профессионализм» означает, что мало быть патриотом на словах, нужно что-нибудь делать, а делать может только профессионал, неважно в какой области. Для меня основным примером всегда был пример моего деда, Олега Лундстрема.Когда люди, имея все в капиталистическом Шанхае, катаясь там на «бьюиках», будучи "королями джаза Дальнего Востока", не могли жить без Родины. Во время войны они все получили другие специальности – например, Олег Лундстрем получил специальность архитектора – потому что они знали, что страну нужно восстанавливать. И стали они профессионалами высочайшего уровня, чем и послужили своей Родине. Потому что Родине нужно служить делами.— Пётр, можете рассказать о своих творческих планах? Собираетесь ли снова поехать в Донбасс?— Ну разумеется, планов множество, и не только в Донбасс, хотя сейчас все, так или иначе, все равно связано с Донбассом. Вот 22 августа мы начнем анонсировать, а в сентябре у нас состоится первый фестиваль Олега Лундстрема в Забайкальском крае. По своей сути, а не по форме это будет такой патриотический форум, который будет посвящен всем граням личности Олега Лундстрема. Будет джаз, классическая музыка и тема, конечно же, любовь к Родине в искусстве. И там будет очень много интересных сюрпризов, звезды первой величины.Перед Донбассом у меня накопилось много долгов, потому что я не успеваю везде приехать. Мне пишут, например, военнослужащие, просят приехать и выступить в их части. Но из Донецка не так просто попасть везде: хочется и в Херсон, и в Изюм, и под Харьков. А плюс еще ЛНР, ДНР.В любом случае я собираюсь в Донбасс в начале сентября. Первого числа я собираюсь принять участие в акции Первого канала, если не ошибаюсь, урок в школах для детей. Я намереваюсь провести такой урок в Мариуполе.Ну и конечно, мы ждем результатов гранда, который мы подали в фонд Культурных инициатив на нашу школу-фестиваль, специально для талантливых детей из музыкальных учреждений ЛНР и ДНР, которых мы привезём в Москву на этот фестиваль.
https://ukraina.ru/20220817/1037734821.html
https://ukraina.ru/20220704/1034268714.html
https://ukraina.ru/20220722/1036689640.html
https://ukraina.ru/20220811/1037571454.html
донбасс
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
2022
Новости
ru-RU
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
Украина.ру
editors@ukraina.ru
+7 495 645 66 01
ФГУП МИА «Россия сегодня»
скрипачи, донбасс, культура, интервью
Пётр Лундстрем – известный российский скрипач, лауреат множества государственных и международных музыкальных фестивалей, солист Творческой Мастерской Леонида Лундстрема и Художественный руководитель фестиваля Олега Лундстрема. С начала спецоперации на Украине Пётр четыре раза съездил в Донбасс с концертами, вдохновляя бойцов союзных войск и встречаясь с мирными жителями региона.
— Пётр, вы слышали историю с переименованием Киевской консерватории имени Петра Чайковского? Националисты все не могу определиться, отказаться от Чайковского как «от наследия колониального прошлого» или окрестить его украинским композитором и оставить.
— Это такой наивный вопрос. Такое ощущение, что мы не живем с вами в состоянии войны и то, что происходит это просто цветочки. Меня, если честно, чрезвычайно мало интересует, переименуют ли киевскую консерваторию имени Чайковского, или нет, потому что это не имеет никакого значения в той ситуации, в которой русским – даже в Европе, я уже молчу про Украину – не то что нет никакой жизни, они не могут разговаривать на родном языке.
Некоторые подвергаются преследованию по национальному признаку. Я уже молчу по политическому, это вообще не обсуждается. Как можно в этих условиях обсуждать переименование консерватории имени Чайковского? Да, они ее переименуют! Даже не сомневайтесь в этом, они переименуют абсолютно всё, связанное с русским языком и русской историей.
Если даже они признают Чайковского украинским композитором, это будет вполне себе в тренде. Но я думаю, что нет, не получится. Если теперь даже Булгаков, настоящий киевлянин…
— Булгакова теперь называют иконой российского империализма…
— В общем, это так и есть. Булгаков – русский писатель, киевлянин, родившийся в русском городе Киеве. Так вот, это будет продолжаться. Консерватория… Помните, там была история с русским драматическим театром имени Леси Украинки (в Киеве. – Ред.), — они убрали наименование «русский». Давайте не будем делать вид, что «ой, какой ужас! Что же они делают такое?! Какой кошмар!»
Ну послушайте, они убивают людей постоянно, а мы с вами обсуждаем переименование… Конечно же, Украина последовательно строит из себя настоящую «анти-Россию». Конечно, это будет продолжаться, пока Украина не будет освобождена.
— Во время боевых действий остаются ли все-таки вопросы культуры и искусства важными для общества?
— Конечно, они остаются… Но они не могут быть вне политики! Никакой Пушкин никогда не был вне политики. Вы знаете, что Пушкин во время подавления Польского восстания царскими войсками поддержал царя-императора, за что был безжалостно внутри России подвержен остракизму, практически стал в определенных кругах нерукопожатным.
Еще раз говорю, это Пушкин, который при жизни считался гением! И ему писали, что Пушкин своей поддержкой царизма «настолько огадился», что его даже как поэта больше воспринимать невозможно. Так что то, что сейчас происходит, абсолютно не уникально. Это все было уже давно, это было двести лет назад, триста лет назад и сто лет назад.
Конечно, мы могли бы с вами поохать на тему того, что творит Украина, но это было бы довольно лицемерно, учитывая то, что происходит в Донбассе. Не только в Донбассе, но и по всей Украине. Избежать этого можно только одним путем – освобождение Украины от вот этого человеконенавистнического и русофобского, в самом прямом смысле этого слова, даже не режима, к сожалению, а системы.
Как вы понимаете, тридцать лет эта система строилась, теперь нужно минимум тридцать лет ее будет восстанавливать обратно. И то неизвестно, когда мы возьмем под контроль информационно всю Украину.
— Вы общаетесь сейчас с кем-нибудь из украинских или зарубежных музыкантов? Трудно ли поддерживать отношения из-за разных позиций?
— В самом начале СВО ко мне приходили люди, которых я не знаю, музыканты из Киева, приходили, писали обычный набор: «русский фашист», «как вы можете». А на мои вопросы: «Что же вы, ребята, все эти восемь лет условные, пресловутые, когда все это происходило, молчали?» в ответ я слышал: «Что же ты рассказываешь мне сказки, все знают, что Донбасс обстреливает Россия».
Это не шутка. На самом деле это повергло меня на тот момент в ужас, потому что такое падение моральное и интеллектуальное… Его я даже не подозревал. Я все понимаю: идет война, мы, к сожалению, воюем, к сожалению, вопрос поставлен так: «либо мы, либо они». Как бы нам ни хотелось иного. Но я говорю вам, это не какая-нибудь «кремлевская пропаганда», это на полном серьезе люди приходят и говорят: «Вы сами себя обстреливаете»…
Это прямо до мурашек по коже, мне страшно стало… Что касается моих друзей, с большей частью из них я не общаюсь, потому что, во-первых, с некоторыми я не хочу прерывать все отношения, начав общаться. Во-вторых, я вот общался в начале СВО с человеком, который находился в Одессе, но потом я это делать перестал, в том числе для того, чтобы его сберечь. Потому что, знаете, как это бывает – остановят на улице, проверят переписку и так далее… Сами понимаете, чем это может закончиться.
Что же касается европейских музыкантов. Со многими, конечно, мы поддерживаем отношения. Это было прекрасно: мама одного из моих соучеников у профессора Брона (Захар Брон – профессор Высшей школы музыки Королевы Софии в Мадриде. — Ред.), писала мне в районе марта: «Пётр, мы все понимаем, мы за вас, вы держитесь. Какой ужасный Путин! Но, ничего страшного, скоро прорвёмся и все будет хорошо».
Я им говорю: «Ребят, все нормально. Мы, вообще-то, поддерживаем то, что происходит, мы поддерживаем начало спецоперации». И она мне пишет, тоже на полном серьезе: «Пётр, я все понимаю. У вас за дверью, наверное, стоит агент ФСБ. В любом случае держитесь, мы вас любим». Я говорю: «Да, я вас тоже люблю, все в порядке». Она была совершенно искренна, она совершенно искренне убеждена, что такие взгляды могут быть, только если за дверью стоит агент ФСБ с автоматом или гранатометом.
— А есть ли среди ваших европейских коллег единомышленники?
— Именно среди европейцев по национальности у меня есть замечательный друг, испанец – гениальный органист. Но о нем, наверное, сложно сказать, что он европеец, хотя он и чистокровный испанец, но у него жена русская, и он сейчас переезжает в Россию, потому что он не способен терпеть то, что происходит там. Это уникально, когда люди с невероятной квалификацией и потрясающей международной признанной карьерой, переезжают сюда, к нам, в Россию, не за деньгами, а, наоборот, теряя в деньгах.
Поймите тоже, что в Европе поддерживать нас (Россию. – Ред.) опасно для жизни. Например, вы точно знаете, что мы съездили в Донбасс с моим другом, гениальным пианистом Александром Романовским, и вот, хотя он и русский человек, вырос в Харькове, но тем не менее он лишился работы в Лондоне и, конечно же, будут и дальнейшие последствия. Но он прекрасно понимал, на что он идет.
Вот, идет война. Понимаете, на фронтах у нас идет специальная военная операция, а на культурном фронте нам объявлена самая настоящая война насмерть. Чем скорее мы это поймем, тем лучше будет для всех нас.
— Можете рассказать о вашей поездке в Донбасс?
— Я уже ездил не первый раз, это была четвертая поездка. Больше всего меня поразило формирование именно в Донбассе этого силового поля, в которое вовлекается огромное количество пассионарных людей, самых разнообразных профессий: поэтов, музыкантов, врачей, добровольцев. Это люди, которым нужно больше, чем достаточно для их личного процветания. Люди, которые делают что-то для детей. Ну, вы знаете: «Нет больше той любви, кто отдаст душу свою за други своя».
Конечно, идет война, это страшно, но там истончается грань между жизнью и смертью. Это штамп, но это правда: маски оказываются сорваны и видно, что за человек, гораздо лучше, чем в мирной жизни. Там невозможно врать, потому что сразу это видно.
И еще, что поражает меня, это отсутствие этой животной ненависти, которая так душит наших, как говорит Захар Прилепин, «несчастных неприятелей». Этой ненависти в Донбассе нет в ту сторону. Конечно же, есть праведный гнев, есть разные настроения, есть боль, есть понимание необходимости, к сожалению, решить этот вопрос единственным оставшимся нам способом – военным. А ненависти нет. Это поразительно.
— Одна из творческих встреч, которую вы организовывали, проходила под названием «Патриотизм через профессионализм». Вы могли бы объяснить, что вкладываете в эти слова?
— Это один из двух девизов нашей семьи, нашей творческой мастерской. Первый – «Сопротивление через созидание», потому что, разрушая, ты попадаешь в замкнутый круг и не можешь сопротивляться. А созидание — это нечто, что реально влияет на то, что происходит вокруг тебя.
«Патриотизм через профессионализм» означает, что мало быть патриотом на словах, нужно что-нибудь делать, а делать может только профессионал, неважно в какой области. Для меня основным примером всегда был пример моего деда, Олега Лундстрема.
Когда люди, имея все в капиталистическом Шанхае, катаясь там на «бьюиках», будучи "королями джаза Дальнего Востока", не могли жить без Родины. Во время войны они все получили другие специальности – например, Олег Лундстрем получил специальность архитектора – потому что они знали, что страну нужно восстанавливать. И стали они профессионалами высочайшего уровня, чем и послужили своей Родине. Потому что Родине нужно служить делами.
— Пётр, можете рассказать о своих творческих планах? Собираетесь ли снова поехать в Донбасс?
— Ну разумеется, планов множество, и не только в Донбасс, хотя сейчас все, так или иначе, все равно связано с Донбассом. Вот 22 августа мы начнем анонсировать, а в сентябре у нас состоится первый фестиваль Олега Лундстрема в Забайкальском крае. По своей сути, а не по форме это будет такой патриотический форум, который будет посвящен всем граням личности Олега Лундстрема. Будет джаз, классическая музыка и тема, конечно же, любовь к Родине в искусстве. И там будет очень много интересных сюрпризов, звезды первой величины.
Перед Донбассом у меня накопилось много долгов, потому что я не успеваю везде приехать. Мне пишут, например, военнослужащие, просят приехать и выступить в их части. Но из Донецка не так просто попасть везде: хочется и в Херсон, и в Изюм, и под Харьков. А плюс еще ЛНР, ДНР.
В любом случае я собираюсь в Донбасс в начале сентября. Первого числа я собираюсь принять участие в акции Первого канала, если не ошибаюсь, урок в школах для детей. Я намереваюсь провести такой урок в Мариуполе.
Ну и конечно, мы ждем результатов гранда, который мы подали в фонд Культурных инициатив на нашу школу-фестиваль, специально для талантливых детей из музыкальных учреждений ЛНР и ДНР, которых мы привезём в Москву на этот фестиваль.
