Об этом он рассказал в интервью изданию Украина.ру
— Во-первых, решение об изменениях в Конституцию анонсировались ещё осенью 2020-го, после августовского кризиса, поэтому власть должна была сдержать своё обещание что-то изменить, чтобы гражданский бунт не повторился.
Во-вторых, казахский опыт до начала этого года рассматривался как успешный и поэтому его учитывали при разработке поправок.
В-третьих, запрос на перемены в белорусском обществе очевиден, вот власть на него и реагирует так как может и умеет. Власть действующая Конституция устраивает, но внешние обстоятельства вынуждают что-то менять.
В-четвертых, возможно, поправки — это часть какого-то общего плана по трансферу власти в странах ЕАЭС, с которым элиты согласились и которому необходимо следовать.
Думаю, совокупность этих факторов и вынуждает власть проводить референдум.
— Способна ли конституционная реформа и референдум смягчить политический кризис в республике?
— Нет, не способна. Белорусское общество крайне разделено и, думаю, если бы у белорусов было на руках стрелковое оружие, то гражданская война была бы неизбежна. Даже оппозиция расколота на оставшихся в стране и покинувших Белоруссию. Оставшиеся здесь соблюдают какие-то негласные правила, границы дозволенного, беглые же переходят все границы. Поэтому эту категорию граждан не устроит ничего что может предложить власть. А их не так уж и мало и к ним по-прежнему продолжают прислушиваться участники протестов, оставшиеся в Беларуси.
Как проводилась их агитация? в рабочее время, в основном среди бюджетников, либо рабочих госпредприятий. Я не видел, чтобы агитаторы встречались с теми, кто составлял большую часть протеста. Ни с представителями ИТ-сектора, ни с представителями телекоммуникационной отрасли, ни с индивидуальными предпринимателями, ни с коллективами среднего и малого бизнеса. Можно предположить, что власть часть своих граждан не воспринимает, либо игнорирует, т.к. не умеет с ними работать и поэтому агитирует тех, с кем ей проще найти общий язык.
С белорусами зарубежья вообще никто не работает. Больше миллиона белорусов трудятся в Российской Федерации, я не видел ни одной встречи белорусского посольства с диаспорой, либо хоть какой-то агитации для белорусов, находящихся за пределами республики.
— Поменяется ли как-то на практике модель и формы управления и политика в Белоруссии после реализации конституционных поправок, в частности создания Всебелорусского собрания и деятельности президента с урезанными полномочиями? Или все останется примерно, как и сейчас?
— До ближайших президентских выборов ничего не изменится и до них действующий президент с большой вероятностью будет совмещать оба поста: президента и председателя ВНС. За оставшееся время власти необходимо будет решить вопрос политических партий, что с ними делать, а также вопрос преемственности кто станет Президентом, либо Председателем ВНС после Президентских выборов. Остальные решения будут продиктованы внешней повесткой. Власть продолжит решать экономические вопросы, т.к. это вопрос выживания государства. Не будет у людей достатка — будут проблемы независимо от формы государственного устройства.
— Я бы не сказал, что поле зачищено, достаточно оргкомитетов политических партий, патриотических движений и активистов, которые агитируют за развитие союзнических отношений с Российской Федерацией. Но власть в очередной раз возглавила процесс интеграции и традиционно белорусским властям не нужны ни поддержка, ни критика со стороны просоюзного лагеря. Белорусская власть считает себя абсолютно самодостаточной, чтобы считаться с мнением просоюзной общественности. Также исторически сложилось что власть самая просоюзная и самая просоциальная, конкурентов в этой повестке власти видеть не хотят. Что делать с политическими партиями власти ещё не решили, поэтому и имеет такую ситуацию.
— До какой степени Белоруссия готова идти на интеграцию с Россией?
— Народ готов интегрироваться глубже, чем власть. Белорусская власть на данном этапе готова на экономическую интеграцию, но при условии, что в государственной собственности останутся крупные предприятия и инфраструктура, также она готова на военную интеграцию, чтобы военные обоих государств совместно охраняли границы союзного государства. Но власть не готова к политической интеграции созданию единого парламента, единого правительства и выборам одного президента, не готова отказаться от возможности печатать свою валюту.
После полной реализации союзных интеграционных программ возможным станет обсуждение единой валюты, на политическую интеграцию до новых президентских выборов белорусская власть однозначно не пойдёт.
— Есть ли еще у Минска шанс на оттепель отношений с Западом и возвращение многовекторности хотя бы в режиме "лайт"?
— Чем больше санкций будет вводить Запад, тем меньше шансов что белорусская многовекторность будет распространяться на их вектор. Сейчас многовекторность Белоруссии состоит из России, Китая, Турции, Катара, ОАЭ, Израиля, части стран Африки, Азии и Латинской Америки.
Если будут санкционные послабления, то расширение многовекторности на страны Запада возможно. Будет это в режиме «лайт», или «хард» зависит от экономических бонусов, которые предложит Запад. Белорусский МИД ждёт любого сигнала от западных стран и находится на низком старте, чтобы вернуть отношения в период до августа 2020-го.
Также возможна оттепель в отношениях с Западом, если на выборах в США вновь победит Трамп. Ранее у белорусских властей получалось выстраивать отношения с командой Трампа.
Возвращение к многовекртности в режиме «хард» возможно, если что-то случится с президентом и западная сеть влияния, базирующаяся на части властной элиты и бизнесе, сможет захватить власть.
