— Давайте начнем с того, что коллапс вряд ли случится, потому что поставки все равно идут, есть добыча, какая бы она ни была, в Северном море. Более того, Норвегия обещает нарастить поставки, они закончили ремонт и могут дополнительных два миллиарда дать на европейский рынок.
А еще есть такая уловка с «Северным потоком — 2»: в процессе сертификации, а это технические испытания газопровода, при которых нет никаких ограничений относительно загруженности газопровода, и объемов, которые будут прокачаны, и времени, сколько это будет происходить. Поэтому вполне возможно, что дополнительные ресурсы газа в виде технической проверки поступят как минимум на рынок Германии, соответственно, стабилизирует ситуацию в Европейском Союзе.
Поэтому, что «мы все умрем», я этого не жду, но то, что серьезно пострадают европейские потребители, мы первые признаки уже видим по проблемам с промышленностью, по стоимости электроэнергии для жителей ЕС, особенно Западной Европы. Звоночки эти уже есть. Это будет больно и дорого, но, повторяю, не смертельно.
— А то, что происходит сейчас с ценами, как долго это может длится? Как сильно могут цены еще вырасти?
— На горящий огонь, текущую воду и сертификацию «Северного потока — 2» можно смотреть бесконечно. Потому что в данном случае все, кто принимал участие в «Северном потоке — 2», не высказывают никакого возмущения, недовольства тем, что газопровод не сертифицируется, что он не введен в действие.
Все, я имею в виду энергетические компании, и европейские, и «Газпром» в том числе, пожинают плоды этих ценовых колебаний на европейском рынке. Более того, «Газпром» увеличивает стоимость своего газа. То, что происходит на фьючерсном рынке, и то, что происходит на реальном рынке, — это как с нефтью в прошлом году было, такая же история — вот, все до минуса упало, скоро будут приплачивать за то, чтобы нефть только забирали, а на самом деле все выглядело совершенно иначе, и стоимость нефти по долгосрочным контрактам была совершенно иная, никто в убыток себе не работал.
Сейчас такая же история с газом. Правда тут ситуация несколько печальная, поскольку цены даже по долгосрочным контрактам будут расти, по той простой причине, что Европа руководствуется положениями третьего энергопакета и в том числе претензиями, которые Польша высказала к «Газпрому» о необходимости изменения ценообразования формулы — вместо нефти газ привязали к котировкам спотового рынка.
Но там есть временной лаг, соответственно, чем дольше продлится сейчас вакханалия на газовых биржах, тем выше будет стоимость российского ресурса на протяжении ближайшего полугода, девяти месяцев, возможно до года эта ситуация растянется, в зависимости от того, в каких контрактах, какой временной лаг проложен.
— Что касается цен, мы видели, уже была тысяча долларов за тысячу кубометров, буквально несколько дней назад. В четверг уже превысила $1100, какой потолок вы даете?
Поэтому на биржах могут играть сколько угодно, я думаю, эта вся история продлится ровно до момента, пока не запустится «Северный поток — 2», если мы привязываемся к ресурсному наполнению рынка.
Если же произойдет внутриевропейская революция против правил либерального рынка, против третьего энергопакета, то я не исключаю, что мы станем свидетелями слома самой системы, которая на протяжении последних десяти лет выстраивался на европейских энергетических рынках. То есть в конечном итоге Европа вернется к пониманию того, что в первую голову должна стоять энергетическая безопасность и стабильность функционирования системы, а уже потом заботиться об интересах финансовых спекулянтов.
Опять же, о первых звоночках — в Британии уже несколько десятков операторов под угрозой банкротства. И британская пресса пишет о том, что по факту выясняется, что это никакие не трейдеры, просто финансовые спекулянты… даже не финансовые спекулянты, а просто спекулянты, проходимцы. Непонятно чем занимались и собирали с населения деньги. То есть они не в состоянии сейчас обеспечить тех потребителей, с которыми у них заключены контракты, обеспечить энергоресурсами.
Так что я думаю, что в какой-то степени этот кризис продлится. Неважно, какова будет цена — вопрос в том, до какого предела, какая конечная цель будет поставлена с точки зрения очистки того же европейского рынка. Причем понимаю, что любой кризис вышибает слабого.
— А что касается Украины, как-то на нее влияет взрывной рост цен на газ?
— Уже влияет — закрыт Одесский припортовый завод, уже есть проблемы у украинских химиков с точки зрения получения ресурса. То есть они теряют свое. До этого у них были проблемы с конкурентоспособностью, а сейчас, на фоне низких цен на газ в Российской Федерации или Белоруссии для химических предприятий этих государств, имеется в виду, в первую очередь, в аграрном секторе, в аграрной химии, производство минеральных удобрений — украинские производители проигрывают. Вот здесь, я думаю, Украина уже почувствовала на себе рост цен на газ.
Мы же не сферический конь в вакууме, то есть собственной добычи газа Украине не хватает для покрытия всех потребностей — не только населения и бюджетников, а имеется в виду промышленность. И промышленность, которая будет вынуждена покупать, пусть даже не по тысяче, а по пятьсот-шестьсот долларов — естественно, это будет серьезная угроза и без того находящейся в не лучшем положении украинской экономике.
Так что пройти мимо роста цен на газ Украине не получится. В данном случае тому же «Нафтагазу» на этот отопительный сезон надо докупить три миллиарда кубических метров. Они там придумали схему, где найти деньги, потому что денег у «Нафтагаза» не оказалось… Там только на премии хватает. Витренко когда пришел, он сказал, что «при мне такого не будет, "Нафтагаз" не будет убыточным». И тут же они начали придумывать, по какой схеме у оператора газотранспортной системы вытащить порядка пятидесяти миллиардов гривен, что-то около двух миллиардов долларов.
Проблема в другом: МИД Украины, тот же «Нафтагаз» — все же борются за транзит, а получается, у оператора вытаскиваются деньги те, которые должны, по идее, быть направлены на модернизацию газотранспортной системы, чтобы она была конкурентоспособной.
Поэтому этот отопительный сезон, я очень надеюсь, что мы все-таки пройдем без приключений, без форсмажоров, по краешку, промеж крапочек, между капельками. А вот что будет со следующим отопительным сезоном, честно вам скажу, в тех условиях, в той логике, в которой у нас последние несколько лет развивались события — тут я даже, честно скажу, боюсь прогнозировать.
— Вы сейчас упомянули транзит газа. Об этом хочется поговорить более подробно, потому что экономический вопрос между Россией и Венгрией спровоцировал дипломатический скандал между Венгрией и Украиной. Я имею в виду заключение между Венгрией и российским «Газпромом» долгосрочного контракта на поставки топлива в обход Украины. Для меня было странно, почему Украина праведным гневом воспылала только сейчас? Потому как это же не был какой-то полный нежданчик, и вдруг кто-то из под-полы что-то подписал. Это ведь анонсировалось, это было известно заранее. А Украина именно сейчас бурно реагирует по этому поводу. Что могло быть причиной такой реакции?
Давайте смотреть, что произошло. Во-первых, говорить о том, что это стало неожиданностью — это абсолютная глупость, потому что предупреждали… Я не знаю, предупреждали ли наши власти, я не буду говорить за уровень компетентности тех людей, которые дают им советы, но достаточно было открыть прессу, правда, не украинскую — российскую. В российской газете «Коммерсант» два года назад была опубликована план-схема, то есть, даже читать не надо было, можно картинку было посмотреть.
На этой план-схеме было очень четко показано, где будет проходить продолжение на тот момент еще строящегося «Турецкого потока», через какие страны, какие объемы газа будут поставляться, на какие объемы рассчитывают эти страны. Это все в картинках было показано. И что самое интересное, что после запуска «Турецкого потока», по которому Венгрия будет получать сейчас газ, три с половиной миллиарда [кубометров] российского газа, когда он был запущен, никакой бурной реакции со стороны украинского МИДа не последовало.
А ведь практически сразу после запуска «Турецкого потока» был остановлен транзит газа в южном направлении, через Украину, так называемый «Трансбалканский газопровод», кто захочет, может зайти в Гугл, и увидеть, где проходит «Трансбалканский газопровод», 15 миллиардов кубических метров. И тогда наоборот, глава оператора газотранспортной системы Украины господин Макогон говорит, здорово, у нас маршрут освободился, мы можем 15 миллиардов получить по южному направлению! Все флаги в гости к нам, приходите, качайте! Это был май 2020 года. С мая 2020 года я больше не видел никаких сообщений относительно того, что кто-то рванул заполнять трансбалканский газопровод.
Дальше было продолжение этого газопровода в Венгрию. Сербия, Венгрия, и пошли туда дальше. То есть уже при Зеленском. Хотя процесс строительства Южного газового коридора начался еще во время президентства Ющенко, после того как Украина окончательно отказалась от идеи газотранспортного консорциума. Кстати, тоже весьма показательно, потому что приостанавливались процессы и по «Северному потоку», и по южному направлению, тогда «Южный поток» это называлось, который потом стал «Турецким потоком». То есть ожидали решения Украины, готова ли она войти в этот проект, будет ли создан газотранспортный консорциум. Но этого не произошло, мы можем наблюдать, как с 2006 года пошел очень активный процесс, как раз строительство обходных газопроводов, как «Северного потока», так и южного направления. Поэтому украинское руководство было в курсе, и списать, что «прозевали, не смотрели, мы не видели» нельзя. Я думаю, что здесь такие заявления преследуют сугубо политическую цель, там экономики нет.
— Но ведь при этом виртуальный реверс может существенно пострадать, а следовательно, Украина получает проблемы с газом…
— Да, это просчет, потому что сделали ставку на Венгрию. И было заявление госпожи Бельковой, это советник оператора газотранспортной системы, она сказала, что из всего объема импорта в этом году Украина оказывается импортировала вообще очень мало, чуть больше четырех миллиардов кубических метров. Половину по виртуальному реверсу импортировали через Венгрию. Создана виртуальная торговая точка, на ней российский газ, который по мнению украинской власти имеет не очень хороший запах, очищается, получает дополнительные сверху пятьдесят долларов на тысячу кубометров. Понятный процесс, индульгенция же стоит денег, и превращается в «молекулы свободы», причем не покидая территорию Украины.
И эти молекулы свободы дальше уже продаются, это называется «европейский газ», он уже тарифицируется по европейским тарифам, а не по ценам даже европейского союза и крупных европейских потребителей российского газа. И реализуются внутри страны. То есть я думаю, что эта реакция, возможно, как раз то, что ключевая точка в этой схеме виртуального реверса теперь, по сути дела, выпала из раскладов, из планов украинской власти.
И второй момент существенный, который меня пугает. Действительно это проблема серьезная. То есть если эти четыре миллиарда кубов, которые сейчас будут заходить в Венгрию, будут изъяты из транзита по территории Украины — это изъятие из ресурсной базы. Причем изъятие в отопительный сезон. Никаким образом компенсировать этот объем транзита не получается. Потому что буквально вслед за этим последовало заявление пресс-серетаря российского президента Пескова, который сказал «давайте переходить к прямым контрактам, мы готовы снова вернуться к вопросам рассмотрения поставок по прямым контрактам». Помните, как в анекдоте, это «ж-ж-ж неспроста». Потому что есть понимание того, что может возникнуть дисбаланс газа, то есть недостаток газа, в случае резкого похолодания в отопительный сезон.
— Но ведь контракт на транзит газа через территорию Украины действует до 2024 года.
— Включительно.
— Поэтому интересно спрогнозировать, что может быть после этого, и не лишится ли Украина вообще в таком случае российских энергоресурсов? Украина, правда, сейчас пытается перестраховаться, и уже заявляет, даже требует заключения контракта, не дожидаясь 2024 года, чтобы быть уверенной в том, что газ будет. Какой сценарий для вас наиболее вероятен?
— Я не вижу пока позитивных сценариев. И не по причине позиции Российской Федерации. Я не вижу их по причине позиции украинской власти, украинского руководства. Потому что [экс-глава Нафтогаза] Кобалев в 2016 году сказал, что в двадцатом году транзит российского газа по украинской территории будет равен нулю. Поэтому никто ничего не делал с украинской ГТС. Вроде продлили в 2019 году, в Париже, в присутствии Зеленского и Путина подписали продолжение этого транзитного контракта уже до 2024 года.
Ну тут бери и начинай работать! Украина, в отличие от своих восточноевропейских соседей, например, той же Польши, получила железобетонную гарантию транзита в объеме сорока миллиардов кубов ежегодно на пятилетний срок. Причем первый год было же вообще 65 миллиардов кубов. То есть бери деньги, которые приходят от транзита, начинай заниматься, готовь план трансформации своей газотранспортной системы, газораспределительной системы и начинай реализовывать этот план. Но ничего не происходило.
Уже два месяца прошло с момента визита Меркель, я ждал, что хотя бы этот ее визит запустит процесс. Бог с ним, потеряли два года, ну все, перестали терять время, начали действовать, тем более Германия назначила спецпредставителя, который должен заниматься энергетическими вопросами и координировать действия в четырехстороннем формате. Там же не только Берлин и Киев, там Вашингтон и Москва. Я так понимаю, что эта челночная дипломатия Меркель, что встреча Путина с Байденом в Женеве — там были проговорены рамочные вещи относительно будущего украинской газотранспортной системы в том числе.
Поскольку мы сейчас говорим об украинской газотранспортной системе, мы понимаем, что мы были в повестке дня, нас обсуждали, и по нам приняли какое-то решение, за реализацию которого отвечает Германия. Потому что приезд Меркель означал то, что, ребята, есть план действий — давайте двигаться по этому плану.
Не знаю, какой план, и не знаю, был ли он вообще представлен. Я полагаю, логика происходящего говорила о том, что ситуация должна развиваться именно таким образом. Сорок минут встречи, мы понимаем, за сорок минут с переводчиком — это ни о чем. Пресс-конференция в крайне недипломатическом тоне, которая проходит после встречи, и полная тишина.
— Сейчас, наверное, по-хорошему бы и президенту Зеленскому в Германию поехать и начинать там с кем-то договариваться, во всяком случае, пытаться.
— А с кем договариваться, если украинская дипломатия не скрывая рассматривала Меркель как хромую утку еще до ее визита в Киев? То есть о чем Зеленскому разговаривать, с чем ему ехать, тем более сейчас уже действительно Меркель осталось максимум четыре месяца до создания коалиционного правительства.
— Украинская дипломатия не в первый раз рассматривает политиков как хромых уток, либо давайте вспомним даже выборы в Соединенных Штатах Америки, когда наша власть, не скрывая, поддерживала не Трампа, а Клинтон, а победил Трамп. Помните? Но ничего, все достаточно быстро встали, умылись, и пошли дальше с гордо поднятой головой.
— Политическая близорукость. Честно, мне тяжело сформулировать, потому что для того, чтобы говорить о больших энергетических проектах, нужно говорить с точки зрения субъектности государства. То есть Украина как субъектное государство должна рассматривать те или иные действия в первую очередь в своих собственных интересах, то есть, в интересах своих собственных граждан.
То есть Украине в интересах ее собственных граждан, политику сейчас ставим за скобки, закупать дешевый энергоресурс, потому что это в интересах и граждан, и промышленность тоже вроде как украинская, и там тоже люди. А Украине выгодно сохранить за собой статус транзитного государства не просто номинально, как об этом Шольц сказал недавно в своем выступлении, а с точки зрения нормального, эффективного функционирования своей газотранспортной системы, газораспределительной системы. Соответственно, должен быть план модернизации, редизайна, оптимизации — как угодно это назовите — для приведения ее к современным как социально-экономическим, так и техническим условиям. Но нельзя гордиться тем, что было построено при Советском Союзе, называя это «наше национальное достояние».
— Да, абсолютно вы правы. Я это слышу уже много лет, как люди, которые умеют анализировать и составлять прогнозы, говорят о том, что необходима модернизация, необходим план. А власть имущие ничего при этом не делают. И в конце концов, я думаю, что закончится тем, что эта труба заржавеет окончательно.
— В принципе, на сегодняшний день украинская ГТС остается достаточно значимым активом, даже в том состоянии, в котором она есть. Ведь это отработанная инфраструктура, отработанная не в смысле, что уже все, в тираж ее выпускать, а это отработанный маршрут, понятный, уже десятилетиями проверенный. Весь вопрос в том, что его нужно привести в нормальное состояние.
— Если все-таки контракт не будет заключен, что будет с Украиной после 2024 года?
— Украина встанет в один ряд с другими странами. Мы же хотели либерализации рынка. То есть если не произойдет изменение внешнеполитических приоритетов, я боюсь, что останется Украина у разбитого корыта. Наша газотранспортная система станет тем разбитым корытом из сказки Пушкина. Более того, встанет вопрос обеспечения собственных потребителей газом. Потому что газораспределение на Украине и транзит газа — это строилось как единая система при Советском Союзе — одно не функционирует без другого.
Встанут очень серьезные выборы. Мы уже будем говорить не о транзите. Мы будем говорить в целом о сохранении благ цивилизации на территории украинского государства.
— Через две недели на Украине по идее должен стартовать отопительный сезон, и Украина продлевает запрет на импорт электроэнергии из России и Республики Беларусь. Продлевает пока на месяц, ну а дальше будет видно. Как это решение может повлиять на украинских потребителей, на население, вообще на страну? Потому что ведь уже бывали такие прецеденты, когда Украина вынуждена была импортировать электроэнергию для того, чтобы в осенне-зимний период не допустить коллапса в собственной энергетике? Сейчас мы гордо отказываемся от российской и белорусской электроэнергии, что будет в результате?
На улице достаточно тепло, поэтому я думаю, что этим в первую очередь продиктована отсрочка еще на месяц, но, исходя из ситуации в энергетике, как в атомной, так и в тепловой, и исходя из того, как функционирует в целом электроэнергетический сегмент, я бы сказал, так рынком назвать это очень сложно. Потому что там наворотили пирамиду, в которой и десять бухгалтеров очень долго будет разбираться. Не финансистов, именно бухгалтеров.
Поэтому для населения на ближайшее время, до нового года я угроз не вижу. До нового года ни с газом, ни с электроэнергией проблем никаких нет. Все это будет функционировать, будет работать. Мы с вами говорим о том, что будет происходить в следующем году — конец января, февраль, когда срабатываются основные запасы и угля, и газа, когда морозы еще стоят, то есть потребление на эти ресурсы сохраняется на высоком уровне, а они уже к этому времени будут сильно сокращены. Каким образом оно будет обеспечиваться?
Поэтому я думаю, это решение относительно отказа от электроэнергии хотя и было принято, но рано или поздно с учетом текущей ситуации без импорта Белоруссии и России, без перетоков электроэнергии пройти этот отопительный сезон вряд ли получится.
