Пожалуй, стоит вспомнить содержание этого закона, который был принят Верховной Радой ещё 16 сентября 2014 года (то есть после принятия первых Минских соглашений).
Для начала название. Ни о каком «особом статусе Донбасса» в законе речь не идёт. Там вообще этих слов нет, и это правильно, потому что нет этих слов и в Минских соглашениях. Называется закон «Об особом порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей».
Преамбула и ст. 1 закона утверждают, что закон этот временный, — действует в течение года. В соответствии с «формулой Штайнмайера» (которая по сей день в закон не включена) он должен вступать в силу в день голосования на местных выборах, проведённых на этих территориях, и приобрести постоянный статус после признания их ОБСЕ честными и свободными. В законе о постоянном статусе ничего не сказано, но по Минским соглашениям он должен быть зафиксирован в Конституции (от чего украинская сторона упорно отказывается).
В ст. 1 закона также фиксируется важный момент: под термином «отдельные районы» подразумеваются районы, города, сёла и посёлки, определённые Верховной Радой. Т.е. статус касается именно их, а не ныне существующих народных республик.
Можно, конечно, покритиковать за это украинских законодателей, но в Минских соглашениях термин «отдельные районы» не поясняется, а по умолчанию должна действовать формулировка, употребляемая в украинском законодательстве, то есть административные районы Украины. О существовании ДНР и ЛНР в соглашениях речь не идёт.
Ещё одно обстоятельство: после проведения на Украине административно-территориальной реформы эта норма устарела, поскольку там не указаны объединённые территориальные общины. Кстати, районов на неподконтрольной части Донбасса должно быть три, а не девять, как сейчас.
Ст. 3 исключает преследование «участников событий на территории Донецкой и Луганской областей», то есть по сути это амнистия, предполагаемая Минскими соглашениями.
Следует отметить, что амнистия распространяется на лиц, совершивших преступления. Факт совершения преступления должен установить суд. Здесь же не идёт речь о суде и об установлении вины. Так что данная формулировка вполне рациональная и продуманна.
Правда, заявления украинских официальных лиц говорят, что они закон не читали… Вот, например, Леонид Кравчук: «военные преступники и те, у кого руки в крови, кто убивал, они не могут быть амнистированы». В законе сносок на эти печальные обстоятельства нет.
И да — пункт 5 Минских соглашений предполагает проведение помилования и амнистии путём принятия отдельного (!) закона.
Ст. 4 гарантирует языковые права, ссылаясь при этом на закон «Об основах государственной языковой политики». Эта норма соответствует Минским соглашениям, но…
Во-первых, закон «об основах…» и в лучшие-то годы не выполнялся.
Во-вторых, хотя действие закона сохраняется, в реальности сейчас действует совсем другое языковое законодательство — законы о государственном языке, об образовании и т.п., которые сводят права граждан на использование русского языка до «Kinder, Küche, Kirche» (дети, кухня, церковь).
Ст. 5 закрепляет две нормы Минских соглашений:
— о невозможности досрочной приостановки полномочий депутатов и мэров, избранных на ближайших выборах (пересажать их, правда, ничего не запрещает — неприкосновенности нет, зато «борьба с коррупцией» у нас превыше даже суверенитета);
— об участии органов местного самоуправления в назначении прокуроров и судей.
Ст. 6 закрепляет возможность заключения соглашений об экономическом, социальном и культурном развитии между центральной властью и органами местного самоуправления. В полном соответствии с Минскими соглашениями.
Ст. 7 — «Государство оказывает поддержку социально-экономическом развитии отдельных районов Донецкой и Луганской областей» — тоже цитата из Минских соглашений. Звучит она немного издевательски — а может ли украинское государство оказать поддержку развитию каким-то другим районам? Необязательно даже отдельным… И вот чтобы видно было — да, дескать, оказало.
Ст. 8 — опять же цитата из Минских соглашений о «трансграничном сотрудничестве».
Ст. 9 — создание народной милиции.
Таким образом, закон фактически представляет собой изложение на украинском языке восьми пунктов Примечания №1 к Минским соглашениям.
Ключевой, однако, является ст. 10, в соответствии с которой статьи 2-9 (т.е. основное содержание документа) начинают действовать только после проведения местных выборов. Условием же их проведения называют среди прочего:
— «вывод всех незаконных вооружённых формирований, их военной техники, а также боевиков и наёмников с территории Украины;
- недопущение незаконного вмешательства в избирательный процесс, в том числе со стороны незаконных вооружённых формирований».
Украинская сторона трактует эти нормы как необходимость предварительного разоружения народной милиции ДНР и ЛНР и передачу контроля над территорией или украинским силовикам, или международным миротворцам (ну должен же кто-то порядок там обеспечивать). А вот эта трактовка Минским соглашениям категорически противоречит…
Выводы:
1. Закон формально соответствует Минским соглашениям. Фактически же многое зависит от особенностей правоприменения. На фоне того, как лихо обходятся украинские власти с законами и Конституцией…
2. В соответствии с Минскими соглашениями всё законодательное поле, касающееся Донбасса, должно согласовываться с представительными органами Донбасса: «начать диалог о модальностях проведения местных выборов в соответствии с украинским законодательством и Законом Украины "О временном порядке местного самоуправления в отдельных районах Донецкой и Луганской областей"».
В законе что-то такое вроде бы есть — «Кабинету Министров Украины безотлагательно при участии органов местного самоуправления отдельных районов Донецкой и Луганской областей подготовить и внести на рассмотрение Верховной Рады Украины законопроекты и обеспечить принятие подзаконных нормативно-правовых актов, вытекающих из настоящего Закона». Но Украина ничего подобного не делает. Почему? Потому что нет органов местного самоуправления, которые должны быть избраны на местных выборах, а чтобы их провести, надо получить контроль над территорией и зачистить её от желающих избирать и быть избранными…
Сказка про белого бычка.
Сам по себе закон этот, по логике соглашений, тоже должен быть согласован с ДНР и ЛНР. Между тем, только летом этого года, по сообщению главы МИД ДНР Натальи Никоноровой, «удалось достичь консенсуса по содержанию статей 2 и 3 закона об особом статусе Донбасса». Статей, напомним, 10. Такими темпами согласование займёт ещё 21 год. Может быть…
Если следовать не духу, но букве Минских соглашений, в частности, процитированного выше фрагмента пункта 4, то согласование этого закона вообще не нужно — он упоминается как база для переговоров о проведении выборов. Но раз уж его начали согласовывать, не будем мешать.
3. Закон банальным образом устарел.
Например, «формула Штайнмайера» была согласована ещё в октябре 2019 года, но в закон до сих пор не включена, и в соответствии с подготовленным сейчас законопроектом включать её украинская сторона не собирается. Ряд проведённых уже реформ фактически обесценивают нормы закона, например, в языковом вопросе.
P.S. В ноябре 2019 года руководство «Оппозиционной платформы» во главе с Виктором Медведчуком предложило внести изменения в Конституцию «о создании Автономного региона Донбасс (АРД), который получит право сформировать свои парламент, правительство, правоохранительные органы. И всё это будет существовать в рамках украинского законодательства, но по нормам Конституции АРД».
По идее, такая инициатива позволила бы разрешить противоречия, связанные с конфликтом на юго-востоке вообще и с содержанием закона о статусе Донбасса в частности. Однако не похоже, чтобы нынешнее украинское руководство было готово прислушаться к мнению оппозиции.
