И вот со стороны Балаклавского шоссе показалась кавалькада машин. Из Петербурга прибыл великий князь Александр Михайлович, шеф российского воздухоплавания. Солдаты и рабочие споро стянули брезент с нескольких аэропланов, оркестр грянул марш-встречу.
Так ровно 110 лет назад в России была открыта первая авиационная школа — Севастопольская. За век с лишним она неоднократно поменяет название и четыре места дислокации, но останется в истории Отечества под именем родового гнезда русской авиации.
Впрочем, первая локация школы была выбрана, прямо скажем, не идеально.
В наше время, когда проезжаешь по Севастопольскому проспекту Острякова мимо того, что когда-то было Куликовым полем, и вовсе трудно представить, как здесь можно было устраивать аэродром: настолько рельеф местности отрицает такую возможность.
Но и 110 лет назад это была плохая идея: аэродром получился весьма скромных размеров, теснился он в узкой, пересекаемой шоссе лощине, которая с одной стороны была закрыта домами и телеграфными проводами на высоких столбах, а с другой упиралась в большую гряду прибрежных холмов. С трех сторон к ней подступали постройки, с четвертой — глубокий овраг, чем воздушные подходы были стеснены.
Просто удивительно, как единственный дипломированный летчик Севастопольской школы Станислав Дорожинский, который вместе с ее шеф-пилотом Михаилом Ефимовым только полгода назад получил диплом во Франции, поднимался с Куликова поля для первых полетов над Черным морем. Но неудивительно, что в таких условиях в апреле 1911 года здесь разбился насмерть поручик Мациевич.
Надо сказать, что в той первой школе чувствовался дух недолговечности.
Возможно, это шло от начальника школы подполковника Макутина, который был отчего-то уверен, что развитие авиации возможно только в Гатчине под Петербургом, и ждал перевода туда.
Красноречивый факт: здание школы было деревянным и разборным, не говоря уже обо всех остальных строениях. Господа офицеры пользовались гостеприимным флигелем здешнего помещика, а солдаты и матросы аэродромной команды квартировали в заброшенном летнем «иллюзионе», принадлежащем все тому же землевладельцу.
Очень уж долго такое положение дел устраивать никого, понятно, не могло. Поэтому сразу после того, как первые 19 выпускников авиашколы получили свои дипломы из рук императора Николая II, сошедшего летом 1911 года на Графскую пристань в Севастополе, шеф-пилот Михаил Ефимов в компании с великим князем Александром Михайловичем отправился искать новое место для школы.
Собственно, он его уже присмотрел, но надо было показать «главному». Идеальная площадка для размещения школы нашлось в 20 верстах северней Севастополя неподалеку от татарского аула Мамашай, стоящего при впадении в море горной речки Кача.
Великому князю место пришлось по душе — отличные восходящие потоки воздуха для аэропланов той поры были просто великолепны, никаких преград, и, по словам флотских метеорологов, здесь царили удивительно постоянные и присущие только здешней качинской округе погодные условия. Недаром же здесь немедленно родилась приговорка «А на Каче все иначе».
И сто лет спустя автору этих строк рассказывал старший прапорщик в отставке Василий Семнович, проживший в Каче сорок с гаком лет: «Вот, над всем полуостровом будет небо тучами затянуто, а у нас в небе дырка — чисто. Такое уж место». И это действительно так. Из Качи хорошо виден Севастополь. Над ним запросто может стоять стена дождя, а над вами — сиять солнце.
Как бы там ни было, великий князь приобрел часть местных земель, двадцать десятин пожертвовал землевладелец из татар. Так родился хутор Александро-Михайловский. О необходимости расширения и улучшения условий занятий школы рассказали и главе Государственной Думы Александру Гучкову, который уговорил законодателей спонсировать приобретение дополнительных площадей для летной работы.
Так родилась знаменитая Кача — историческое сердце Севастопольской военной школы истребителей, в советское время ставшей именоваться Качинской авиашколой военных летчиков им. А. Мясникова.
Правда, не обошлось без коррупционного скандала.
Земля в этих местах глинистая, неплодородная, стоила копейки. Однако же школе стоила недешево. Свидетель того дела писал: «Узнав каким-то образом о предполагаемом переводе школы на Качу, помещик Виденмайер заранее скупил за бесценок землю, предложенную под аэродром, и перепродал ее школе втридорога. Когда об этом стало известно в Петербурге, начальника школы Одинцова сместили под благовидным предлогом».
Начало, конечно, было столь же скромное, как и на Куликовом поле.
Одна из важнейших фигур в истории русской авиации, первый командующий авиационной армией в годы Первой мировой, а позже начальник авиации Русской армии Врангеля Вячеслав Ткачев, приехавший поступать в Качинскую школу в 1912 году, вспоминал:
«К тому времени Севастопольская военно-авиационная школа перешла с аэродрома на Куликовом поле на обширное ровное плато за долиной реки Кача. Здесь в 8 брезентовых ангарах «Бессоно» хранился летный парк, состоявший главным образом из аэропланов «Ньюпор IV», учебных «Ньюпоров» и нескольких «Фарманов IV». За ангарами располагались деревянный сарай для мастерских и другие службы. Офицеры-ученики жили в аэропланных ящиках, столовая находилась в бараке, начальник школы и инструкторы-пилоты жили в городе.
Инструкторами-пилотами школы были: Михаил Никифорович Ефимов, лейтенант Черноморского флота Виктор Владимирович Дыбовский, лейб-гвардии Кавалергардского полка поручик Алексей Александрович Ильин, лейб-гвардии Преображенского полка штабс-капитан Сергей Иванович Виктор-Берченко, лейб-гвардии Саперного батальона поручик Борис Владимирович Макеев, Виленского пехотного полка штабс-капитан Иван Яковлевич Замитан, Литовского пехотного полка поручик Дмитрий Георгиевич Андреади, поручик 6-й воздухоплавательной роты Иван Николаевич Туношенский».
Почтим память этих людей — на их плечи легла ответственность создания в России корпуса военных летчиков.
В 1912 году под школу были заложены каменные постройки, и к будущей весне здесь уже стояли три длинных и высоких двухэтажных здания. Со временем они были соединены между собой в одно, а потому в 1930-е годы получившее местное прозвище «соединенка» здание сохранило у бывшего парадного входа даже двух львов. Хотя давно уже называется ДОС-12 (Дом офицерского состава номер 12).
На втором этаже, слева от входа, в 1913 году останавливался на одну ночь Николай II, посетивший школу по поводу очередного выпуска летчиков. И по сей день офицерам и прапорщикам, живущим в этом доме, приходится выслушивать шутки насчет их «царских хором».
Качинская школа уже до Первой мировой успела показать свой потенциал.
Здесь преподавали не только первый летчик России одессит Михаил Ефимов и автор первого перелета из Севастополя в Петербург по самому длинному на то время маршруту Дмитрий Андреади. Сюда приезжал показывать свою «мертвую петлю» Петр Нестеров, учил выводит самолет из управляемого штопора Константин Арцеулов, обучал мастерству воздушного боя один из ярчайших асов того времени Евграф Крутень.
В Каче были осуществлены первые в мире ночные прыжки с парашютом, здесь проходили испытания и принимали первые свои бои летающие лодки Григоровича. За время Первой мировой бойни школа выпустила более 2200 летчиков, заложив основы кадрового потенциала отечественной авиации.
Кача не останавливалась надолго. При Деникине и Врангеле она служила не только школой, но и рембазой боевой авиации. В этом же качестве она перешла к красным.
Настоящая слава пришла к авиашколе в 20-е и 30-е годы прошлого века. Здесь училась первая женщина — военный летчик Зинаида Кокорина, второй пилот Валерия Чкалова Георгий Байдуков, знаменитая летчица Полина Осипенко, а также Василий Сталин, Владимир и Степан Микояны, Тимур Фрунзе, Амет-Хан Султан, Александр Покрышкин.
В 1941 году, когда гитлеровские войска рвались к Севастополю, школу перевели в Красный Кут Саратовской области, а позже, после войны, — в Сталинград (Волгоград). Но и там, до самого своего нелепого закрытия в 1998 году, она носила имя «Качинское высшее военное авиационное ордена Ленина Краснознамённое училище лётчиков имени А. Ф. Мясникова».
«Кача» дала авиации России и СССР 3 маршалов, 500 генералов, 12 космонавтов. Она навсегда останется эталоном для любого русского летчика — местом, где впервые взмывали в небо первые крылатые герои страны.
