Постараемся сделать это, не слишком углубляясь в детали, тем более что многих подробностей мы не знаем и не понимаем (более того — на знание и понимание не претендуем).
Беломайдан
То, что происходит сейчас в Белоруссии, — майдан, в основном повторяющий украинский сценарий. Естественно, со своими особенностями, но основные элементы прописаны как под копирку.
Например, Лукашенко, так же, как Янукович, старательно проводил в последнее время прозападный курс, получив, видимо, какие-то обещания и даже гарантии. Это воодушевило его противников и дезорганизовало сторонников.
Разумеется, были и свои особенности — беспрецедентная по объёму фальсификаций избирательная кампания (притом что у Лукашенко были возможности победить относительно честно) и само четвертьвековое нахождение белорусского президента на посту. Однако мы не считаем эти факторы существенными — Янукович, например, пребывал на посту президента всего три года, но людей, ставших активом майдана, он всё же успел «достать».
Разумеется, с такой трактовкой не все согласны. Вот, например, телеграм-канал «БелоРусский диалог» пишет: «Понять все наши нюансы, действительно, сложно. Поэтому люди пользуются шаблоном украинского Майдана со всеми вытекающими клише».
Да нет, господа, это вы заблуждаетесь. Майдан — технология интернациональная, используется от Бирмы до США, и ваши нюансы организаторам в общем-то до лампочки. А то, что вы отрицаете то, что у вас происходит майдан, это как раз элемент технологии: мало кого можно убедить, что майдан — это хорошо. Во всяком случае после 2014 года. Потому запускается идея «вы не понимаете, это другое».
В Белоруссии, конечно, всё другое, а результат будет тот же самый — рост национализма, людоедские реформы по лекалам «Реанимационного пакета» (его даже переименовывать не стали) и т.п. Вплоть до гражданской войны.
Кто победит?
Собственно, вопрос поставлен неправильно — победитель определён, вопрос только во времени и форме.
Судьба собственно майдана в Белоруссии пока что не решена. Попытка «кавалерийской атаки» на власть была отбита (возможно, с чрезмерным применением силы). Сейчас процесс вошёл в мирную колею, но это мирные переговоры об условиях капитуляции.
Главной политической проблемой Белоруссии является нерешённость проблемы властного транзита. То, что «Бацьку не выбирают», — это шутка, конечно, но в ней содержание шутки что-то около 0%. Белорусский режим «заточен» под одного человека, и совершенно непонятно, как этого одного человека можно заменить. Не путём же выборов…
Скорее всего, предполагалась какая-то схема из арсенала опробованных в Средней Азии — передача власти преемнику. При этом кто именно мог быть преемником, остаётся неясным — претенденты, которые могли осознать свой статус и ускорить переход власти, своевременно зачищались (сейчас часто упоминается глава МИД Макей, но это временная переходная фигура).
Сейчас в результате неоднозначного результата выборов и последующих силовых эксцессов легитимность власти подорвана, и возможность реализации проекта преемничества представляется крайне низкой.
Это значит, что власть рано или поздно перейдёт к прозападным элитам. Никакого другого варианта не просматривается просто потому, что политический курс Лукашенко тоже был прозападным, просто «медленным», в духе Кучмы и Януковича.
Таким образом, естественное развитие белорусского государственного проекта — его «украинизация».
Интерес Украины
Упорное молчание украинского президента и МИДа по поводу событий в Белоруссии объясняется, скорее всего, просто отсутствием команды из «Вашингтонского обкома». Но если бы украинская власть была хоть сколько-нибудь субъектна, она бы сейчас находилась в панике.
Украинская экономика, так или иначе, завязана на Россию. Несмотря на провозглашённое ещё Яценюком «освобождение», зависимость Украины от России в торговле была и остается на порядок выше, чем зависимость России от Украины. На Россию в 2014 году приходилось 23% украинского импорта, в 2018-м — 14%. Однако ни для кого не секрет, что часть этого снижения отыгралась потерей производственных мощностей, а другая часть компенсируется за счёт роста торговли с Белоруссией. Те же нефтепродукты в основном поставляются на Украину с белорусских НПЗ. А украинские овощные консервы в российских магазинах оборудованы наклейкой «сделано в Белоруссии».
В случае смены власти в Минске отношения между Белоруссией и Россией ухудшатся. Это началось уже при Лукашенко. Например, Россия сократила экспорт сырой нефти. В случае же окончательного поворота к Европе, даже если он не будет сопровождаться конфликтом с Россией, у Белоруссии возникнут проблемы с собственной внешней торговлей. Белоруссия, так же, как и Украина, имеет отрицательный торговый баланс с Россией. Просто сейчас он поддерживается за счёт скидок в рамках Союзного государства и ЕЭП, а с выходом из этих структур (а оппозиция именно к этому призывает) ситуация станет совсем уж катастрофической.
В общем, в интересах Украины сохранять власть Лукашенко как гаранта «белорусской форточки» в Россию возможно дольше. Однако с точки зрения экономических интересов Украины не надо было и конфликт с Россией устраивать. Но по этому поводу есть чёткое мнение «Вашингтонского обкома» — режим должен быть русофобским, даже если это означает выстрелить себе в ногу в экономике и в политике.
Интерес России
С точки зрения России, Белоруссия:
— братская страна, как говорит Владимир Путин, «один народ»;
— одно из немногих государств, являющихся действительно дружественными по отношению к России;
— важный экономический партнёр и важная транзитная площадка;
— независимое государство, в дела которого Россия не вмешивается и решений за народ которого не принимает.
Установление «европейского» (т.е. по умолчанию русофобского и антироссийского) режима в Белоруссии для России, конечно же, неприемлемо.
В то же время ни для кого не секрет, что нынешняя ситуация в том числе возникла вследствие торможения развития проекта Союзного государства.
За последние четверть века Белоруссия не смогла создать действительно самостоятельную экономику. Существует она за счёт подпитки со стороны России. Само по себе это, может, и не плохо (за лидирующие геополитические позиции надо платить, и в России это понимают), но Лукашенко остался в той реальности, которая была актуальна ещё пять лет назад, когда речь шла об интеграции в европейскую экономику за счёт России. Но после переворота на Украине проекты «Европы от Бреста до Владивостока» отложены, а жить надо уже сейчас. При этом политика Лукашенко в последнее время показалась Кремлю непартнёрской.
Сейчас стоит вопрос об углублении интеграции стран. Россия не претендует на политическую независимость Белоруссии, но требует более глубокого объединения экономик. Что, вероятно, приведёт к приватизации российскими финансово-производственными группами белорусских промышленных активов и изменению социальной политики, то есть к концу «белорусского социализма».
У белорусов, разумеется, есть выбор. Промышленные активы и социальную политику можно потерять по украинскому сценарию — безвозвратно.
