- Сергей, как называется ваша новая книга, которая должна была выйти летом? Почему не вышла, когда выйдет? И о чём она?
— Это роман с несколько, возможно, провокационным и в то же время, что называется, «говорящим» названием: «Ильич». Казалось бы, всё понятно — политика, история, революция, и «Ленин такой молодой». Но на самом деле всё совсем не так. Роман этот не про Владимира Ильича Ленина, не про Леонида Ильича Брежнева и даже не про Петра Ильича Чайковского.
Герои книги живут в городе Средневолжске, это такой выдуманный город, литературная «фата-моргана», который существует в различных моих произведениях. Он вобрал в себя черты многих среднерусских и поволжских городов — от Казани, Лениногорска, Альметьевска и Бугульмы до Ульяновска, Нижнего Новгорода, Самары, Набережных Челнов, Тольятти, и даже отчасти городов уральских — Уфы, Перми, Челябинска, Екатеринбурга, Нижнего Тагила. Словом, Средневолжск — собирательный образ «немосковской» России.
И герои «Ильича» — тоже собирательные образы, имеющие реальных прототипов. Гопники Индус, Малой, хромая одноклассница Серого Лёнька (не Ленка!), алкоголик Афганец, «новый русский» Флинт, бандит и «лидер ОПГ «Трасса» Канай, «разборчивая» девушка Клюква и сам главный герой романа Серый — все они в разные годы встречались мне и все оставили в памяти какой-то след.
Единственный вымышленный процентов на девяносто персонаж — это Чело, этакий гость из книг и фильмов, идеальный человек мира Полдня Стругацких, попавший в реальность 90-х годов — со всеми вытекающими.
Я не буду, как это сейчас принято говорить, «спойлерить» и раскрывать подробности сюжета, лучше приведу несколько фраз из отзывов моих друзей, которые читали роман.
Писатель-фантаст Олег Дивов: «Как мы выжили в эпоху перемен, неинтересно даже нам самим. Волков задает главный вопрос: зачем? Тихонько. Без пафоса. Но от вопроса не уйти. Маленький город, маленькие люди — и вдруг такая глубина, что того и гляди раздавит».
Автора сценария фильма «Балканский рубеж» Иван Наумов: «На палубу вышел, а палубы нет… — ощущение героя, однажды проснувшегося в непонятном, изменившемся мире. Огромный лайнер «СССР» дал течь по всем швам и медленно пошёл ко дну. А в спасательной шлюпке не нашлось компаса, и каждый взялся грести по своему разумению, без ясных ориентиров и внятной цели.
«Ильич» — беспристрастная хроника поколения, повзрослевшего на сломе эпох. Я бы прописал этот роман как лекарство — и тем, кто ностальгирует по «воздуху свободы девяностых», и тем, кто сокрушается, что «такую страну развалили». Было так, как было. Случилось то, что случилось. История, рассказанная без излишней чернухи и без розовых очков, честно, по-пацански. Никаких сослагательных наклонений».
Писатель, автор бестселлеров серии «Метро» Шимун Врочек: «Весь роман я злился на героя, а в итоге оказалось, что я злился на самого себя. Сильная книга. А финальное ощущение — печаль и медленно светлеет над мерзлым полем. 90-е в прошлом. Но на этом стыке потерялось целое поколение — последние советские романтики. И мне хорошо и больно ощущать себя одним из них».
Писатель и сценарист Юрий Бурносов (он написал предисловие к роману): «Ильич» — это не энциклопедия русской жизни периода девяностых, хотя автор наполнил текст очень точными и сочными деталями и подробностями. Нож-«рыбка», например, меня чуть не пробил на слезу. Папа мне такой подарил, помню… Это и не памфлет, и не предостережение. Это честная и тонкая литература, которой сегодня весьма не хватает. Повод подумать, погоревать, а потом идти дальше».
Вообще «Ильич» можно назвать и современной прозой, и мейнстримом, но издательства и редакции, специализирующиеся на такой литературе, почему-то так «Ильича» и не прочитали. Я не знаю, то ли звезды так сложились, то ли моя репутация писателя-фантаста сыграла свою роль, то ли то, что я писал сценарии к сериалам и фильмам, таким, как «Великая», «Непрощенный», и так далее, то ли еще что, но вот такой странный финт ушами получился. Они не отказали, нет. Они не читали, хотя я отправлял, связывался, пытался…
Просто — не захотели. Не знаю, почему.
Слава Богу, «Ильичом» заинтересовалось хорошее издательство «Пятый Рим», и все уже шло к тому, что роман появится на прилавках книжных магазинов, но тут грянула мировая пандемия коронавируса, и процесс остановился. Как там в известной опере поется: «Меня преследует злой рок!» В общем, все пребывает в каком-то подвешенном состоянии.
Но мы все очень надеемся, что вскоре проблемы закончатся, «зона турбулентности» останется позади, книга дойдет до читателя, произойдет литературный «Бдыщь!» (на самом деле нет, конечно, но так хочется верить), и мир уже никогда не будет прежним.
- Вы принимали участие в таких издательских проектах, как «Этногенез» и «Анабиоз», а также в проекте Сергея Лукьяненко «Пограничье». В чем их суть? Как вам участие в этих проектах с другими авторами?
— Действительно, я принимал участие и в этих, и еще в некоторых межавторских проектах и очень благодарен за это судьбе. Это был интереснейший опыт и прекрасная возможность проявить себя. Работа в проектах — это всегда вызов, на самом деле. Вызов твоему профессионализму, проверка человеческих качеств. Сидеть на попе ровно и в свободном режиме сочинять какие-нибудь истории, происходящие с вымышленными тобой героями в вымышленном тобой же мире, — это очень просто.
А вот влиться в уже готовый сеттинг, взять на себя часть сюжета или линию одного из уже существующих героев и работать как минимум не хуже других авторов, сохраняя и стиль, и форму повествования, в общем, быть полноценным участником команды — это гораздо сложнее.
«Этногенез» в свое время стал настоящим прорывом в отечественной фантастике и собрал на начальном этапе плеяду замечательных авторов, моих хороших друзей и знакомых, среди которых и Кирилл Бенедиктов, и Юрий Бурносов, и ныне, увы, покойный Игорь Пронин, и Игорь Алимов, и Александр Зорич, и Шимун Врочек, и Иван Наумов, и многие-многие другие.
Главной целью «Этногенеза» было, как это ни пафосно звучит, возродить интерес детей и молодежи к истории и к чтению. Без ложной скромности скажу, нам это удалось. Достаточно сказать, что в редакцию приходили письма даже с зоны, так называемой «малолетки» — восемнадцатилетний парень-заключенный писал нам, что произведения «Этногенеза» стали первыми книгами в его жизни.
Я написал в «Этногенез» пять романов — авторскую трилогию «Чингизхан», роман «Маруся-2. Таежный квест» и роман «Сомнамбула. Бегство сквозь время».
К сожалению, проект не был реализован до конца. Бабло, как это очень любили делать в уже упомянутых тут 90-х, победило зло, а смена коней на переправе добила «Этногенез». Мир его праху, это было здорово, но в одну реку нельзя войти дважды.
«Анабиоз» — это совсем другой межавторский проект, он не ставил перед собой таких глобальных задач и являлся типичным «постапом», где герои «приключались» в мире будущего, пережившем некий катаклизм, в ходе которого человечество погрузилось в тридцатилетний сон, а наша планета продолжала жить, как ни в чем не бывало. И когда люди очнулись, их изумленным взорам предстали заросшие города, заржавевшие машины, полуразрушенные дома и все такое прочее. Особенностью «Анабиоза» было то, что события романа каждого нового автора развивались в другом городе. Мне достались Казань и Париж.
Проект Сергея Лукьяненко «Пограничье» и похож, и не похож на другие литпроекты. С одной стороны, тут не было изначального коллегиального творчества в плане прорабатывания сеттинга и сюжета, это авторский мир Сергея, отчасти, как я понимаю, даже перекликающийся с другими его произведениями. С другой — все участники проекта привнесли туда что-то свое, и в итоге мир «Пограничья» претерпел определенный генезис и зажил своей собственной жизнью, а это всегда дорогого стоит, потому что доказывает достоверность написанного, которую так ценит каждый читатель.
- В 11 лет вы стали призером «Пионерской правды» на лучший фантастический рассказ. О чем он был? Почему решили писать фантастику?
— Это очень интересная история. На дворе был 1981 год. «Пионерскую правду» тогда выписывали по всей стране, тираж, если мне не изменяет память, был что-то около 10 миллионов экземпляров, это был рекорд среди советских газет. Такая детская бумажная социальная сеть. И на последней странице там часто печатали фантастику — Кира Булычева, например. Его повесть «Лиловый шар» я прочитал именно в «Пионерской правде».
Помимо прочего, на последней странице регулярно выходила рубрика «Изобретать! Это так просто? Это так сложно?», которую вел один из выдающихся советских писателей-фантастов Генрих Альтов. То, что это псевдоним ученого и изобретателя Генриха Сауловича Альтшуллера, автора «Теории решения изобретательских задач» (ТРИЗ), «Теории развития технических систем» (ТРТС) и «Теории развития творческой личности» (ТРТЛ), я узнал много позже.
Однажды он объявил всесоюзный конкурс на лучший фантастический рассказ «Тайна Южного рифа». Сам Альтов написал начало, несколько абзацев, и нужно было создать на основе этого полноценный рассказ. Мне было двенадцать лет, к тому моменту я прочитал несколько сотен фантастических книг и мнил себя выдающимся знатоком фантастики.
За дело я взялся с небывалым воодушевлением: купил тетрадку в клеточку за три копейки и написал рассказ, снабдив его иллюстрациями собственного изготовления. Перед отправкой все же дал проверить свое творение маме. Она вооружилась ручкой с красной пастой и через двадцать минут вся тетрадка стала красной от исправлений. Я не поленился переписать все заново, перерисовал рисунки и отправил рассказ на конкурс.
И забыл о нем. Прошло года полтора, и вдруг мне пришла заказная бандероль, в которой был диплом победителя всесоюзного конкурса и приз — книга Жюля Верна «Путешествия и приключения капитана Гаттераса». Храню и диплом, и книгу до сих пор.
Вот, собственно, это и была моя первая проба пера в литературе вообще и в фантастике в частности.
- Назовите три важные темы, которые волнуют вас и которые вы затрагиваете в своем творчестве.
— Волнующих и интересных тем, конечно, гораздо больше, но раз уж вы спросили именно про три, отвечу:
Патриотизм. С некоторых пор, с «легкой» руки общечеловеков и всякой либеральщины, у нас это понятие стало чуть ли не ругательным, а между тем быть патриотом своей страны — это абсолютно нормально, а вот не любить ее — как раз патология.
История. Ну, собственно, это тесно связанные вещи. Любой настоящий патриот по сути — историк. А вот человек, не знающий истории, и истории своего Отечества в первую очередь, и истории вообще, в мировом, так сказать, масштабе, считаться образованным индивидуумом не может никак.
И тут еще очень важный момент — фальсификация истории в угоду своим политическим убеждениям. Нужно быть честным перед собой, перед людьми, а не делать из истории молоток, которым ты лупишь по головам своих политических оппонентов.
Ну, и конечно, практически во всех своих текстах — рассказах, повестях, романах, киносценариях — я всегда затрагиваю тему взаимоотношений личности и окружающего мира, а точнее — тему взаимоотношения внутреннего и внешнего. Почему в каких-то ситуациях одни люди ведут себя вот так, а другие — иначе?
Почему скромный парнишка из провинциального детского дома Саша Матросов в бою бросился на амбразуру пулемета, дав товарищам возможность победно завершить атаку?
Почему робкие хоббиты во время многотрудного путешествия прямо в лапы к ужасному Саурону неоднократно брались за мечи и вступали в схватки с намного более сильными орками и троллями?
Почему адмирал Паунд отдал приказ закованным в броню и ощетинившимся пушками крейсерам бросить транспортные суда каравана РQ-17?
Почему жители Донбасса весной 2014 года голыми руками останавливали танки и БМП украинской армии, а жители Сумщины или Одесчины этого не сделали?
Почему генерал Власов согласился служить нацистам, а генерал Карбышев выбрал смерть, но не сдался даже в плену?
Почему помазанник Божий Николай II Романов подписал отречение и обрёк страну, народ и собственную семью на ужасные испытания и смерть, а президент Сальвадор Альенде погиб с оружием в руках на своем посту, но не сдался?
Что заставило монгольского мальчика Темуджина сжать зубы и начать восстанавливать улус отравленного врагами Есугей-багатура, своего отца, и стать в итоге Потрясателем Вселенной, великим Чингисханом?
Почему, наконец, невесты бегут из-под венца, а выросшие дети уходят из дома, который вроде бы полная чаша?
Что движет всеми этими людьми? Как действуют механизмы принятия тех или иных решений?
Вот это вот все — одна из самых, пожалуй, интересных тем в творчестве.
- Каково, на ваш взгляд, место русской фантастики в фантастике мировой? Наша фантастика пользуется популярностью в мире?
— И да, и нет. С одной стороны, мы знаем, например, что в 60-х годах США закупали у нас фантастические фильмы — «Планета бурь», «Небо зовет», и т.д., перемонтировали их, переозвучивали и выпускали в прокат.
Произведения Беляева, Адамова, Ефремова, Альтова, Стругацких и так далее переводились на многие языки мира и издавались за рубежом, но, наверное, не так широко, как хотелось бы — сказывалось идеологическое противостояние с Западом.
Современная российская фантастика тоже довольно интенсивно издается за рубежом, но опять же, наверное, хотелось бы большего. Но тут уже сказывается очень плотная конкуренция.
Радует, что интернет сократил дистанцию между автором и читателем, и сегодня существуют онлайн-сервисы, позволяющие писателям-фантастам продавать свои произведения, переведенные на другие языке, непосредственно за границей. Но это все еще «терра инкогнита» для большинства наших авторов. Надеюсь, в будущем ситуация кардинально изменится.
