Договорённости глав Российского и Турецкого (Османского) государств по поводу условий посещения артефактов христианской цивилизации в Малой Азии и на Ближнем Востоке имеет давнюю историю.
Впервые вопрос о русских паломниках в Османской империи был затронут в Бахчисарайском (Крымском) трактате 1681 г. Порта обещала не препятствовать их путешествиям в Иерусалим. Подобная гарантия содержались и в Константинопольских договорах 1700 и 1720 годов.
В Белградском трактате 1739 г. впервые встречается упоминание о необходимости выдачи османскими властями российским подданным «потребных паспортов», аналогичных тем, которыми Порта снабжала подданных других государств. Этим документом для османских и иностранных подданных являлась «подорожная грамота», или внутренний паспорт, дававший право беспрепятственного передвижения по территории Османской империи.
Кючук-Кайнарджийский договор 1774 г. подтвердил за российскими подданными право «свободно посещать святой град Иерусалим и другие места, посещения достойные». Очень важным условием было то, что с этих странников нельзя было требовать «ни в Иерусалиме, ни в других местах» их следования «никакой харач, подать, дань или другие какие налоги».
Россияне должны были снабжаться не только «надлежащими пашпортами», но и «указами», «которые прочих 83 дружеских держав подданным даются». Портой выдавались специальные фирманы на имя отдельных лиц или группам паломников, имена которых заносились в эдикт. Данные документы наделяли странников особой защитой, гарантируемой и обеспечиваемой местными османскими властями.
Русские паломники конца XVIII — начала XIX веков вспоминали, что при предъявлении султанских фирманов, они совершенно бесплатно входили в храм Воскресения Христова, в то время как другие странники платили «пошлину в размере 23 пиастров» с каждого.
Русско-турецкий торговый трактат 1783 г., заключённый стараниями князя Потёмкина содержал важное условие о неприкосновенности имущества российского подданного после его смерти на территории Османской империи. Актуальность этого правового акта сильно возросла в XIX в., когда количество русских паломников в святых местах многократно увеличилась.
Однако Турция не была бы сама собой, если бы её чиновники стали бы безукоризненно выполнять предписание о запрете сбора подушной подати с иностранцев. Для ликвидации злоупотреблений упомянутый торговый трактат содержал условие, что «откупщики, мусселимы и прочие офицеры» не вправе задерживать корабли под флагом российским для сбора харача с подданных Порты или третьих государств.
Также трактат предоставлял российским подданным право пользоваться своим консульским судом, а в случае их тяжбы с представителями других европейских государств споры могли разбираться местными учреждениями лишь с согласия конфликтующих сторон. Если же дело российского подданного рассматривалось османскими властями, то обязательным было присутствие российского консула или драгомана.
Паломнический маршрут для христианских паломников из России в конце XVIII — XIX веках, как правило, начинался в Одессе, пролегал по Черному морю в Стамбул, а оттуда следовал либо на Афон, либо в Иерусалим.
В Одесской губернской канцелярии поклонники предъявляли паспорта и получали пакет паломнических документов: «свидетельство о добропорядочном поведении» и проходной билет (проездной) в Иерусалим, получив которые направлялись в столицу Османской империи.
В Одессе многие паломники проживали бесплатно, останавливаясь у местных жителей «по знакомству». Распространённой формой благотворительности местных купцов было предоставление паломникам квартир «по доброму своему к путешествующим во святые места расположению» без всякого платежа.
В начале XIX в., как правило, паломники отправлялись в Турцию, на торговых судах. Российский путешественник Бронников и его спутник монах Тимофей в 20-е годы путешествовали на судне, нагруженном пшеницей и ячменем под российским флагом. Договорились с итальянским шкипером об их перевозке через Черное море за 20 пиастров с человека, т.е. по 16 рублей.
Как только нога русского паломника ступала на турецкий берег, его встречали серьёзнейшие испытания.
Проблемой номер один был разгул криминала.
Весьма показательны злоключения хождений по святым местам во второй четверти XVIII в. Василия Григоровича-Барского. Он указывал на невозможность пройти в одиночку до Иерусалима из Яффы из-за множества разбойников. Сам караван, шедший по этому маршруту, представлял собой «некое войско, грядущое на брань» или на «великий полк» в составе «полтори тисящи душ», за которым Барский шёл под видом нищего и убогого инока. Однако русский богомолец подвергся нападению арабских грабителей, как только отделился от процессии.
На другой раз по пути из Назарета в Иерусалим Барский вновь стал жертвой разбойников, которые его избили и раздели донага. Добраться в Иерусалим он смог лишь прикинувшись юродивым. На обратном пути из Святого города Барский вновь подвергся разбойному нападению.
Криминогенно ситуация в османской столице была более благополучной. Но здесь русских паломников настигали частые эпидемии.
Для информирования российских карантинных служб об эпидемиологической ситуации в Турции сотрудники в Константинопольской миссии на оборотной стороне паспортов ставили соответствующие отметки. Вспышки эпидемий чумы могли серьёзно корректировать паломнические планы российских подданных.
Потенциальную опасность для богомольцев, следующих через Стамбул, были пожары.
Турецкая столица горела часто и интенсивно. В арсенале властей был лишь ограниченный перечень мер для борьбы с этой стихией. Российский посланник в Константинополе Булгаков сообщал в Петербург, что после пожаров наступал «неизбежный голод»:
«люди, погоревшие тысячами, ходят по улицам, не зная, где прикрыться и найти кусок хлеба, и не стесняются производить драку… люди, шатающиеся тысячами по улицам, отнимают насильно хлеб, где увидят, лишённые всего и спасавшиеся бегом, помирают от голода».
Из-за отсутствия паломнической инфраструктуры остро стояла проблема проживания в Царьграде. По этой причине многие паломники ночевали на набережных в гаванях под открытым небом или в кофейных домах.
Высокопоставленные богомольцы нередко располагались в доме российского посланника в Стамбуле. Простолюдины, кому посчастливится, размещались на отдельном дворе дипломатической миссии, чтобы не подвергаться «ни моровой язве, ни оскорблениям тамошней черни» или вблизи от здания «министерской канцелярии» в Пере, где они получали паломнические документы и записывали свои паспорта в книгу учета. Нередко российские странники снимали квартиры в районе Галатского порта, на рыбном базаре.
За работу с российскими паломниками в столице Османской империи отвечала коммерческая канцелярия Русской дипломатической миссии. В её функции входило составление списков прибывших в Константинополь богомольцев, следовавших в святые места.
В коммерческой канцелярии паломники получали «именной указ» и заграничный «поклоннический паспорт» на русском языке с итальянским переводом, дававшие им право путешествовать по Османской империи. Там же они меняли российские рубли на турецкие пиастры, а малоимущие получали деньги на проживание и прокормление, на проезд до Яффы.
Рост числа российских паломников и острая проблема их безопасности привели к тому, что в организации поездок на протяжении XIX в. всё большую роль стали приобретать групповые поездки. Государственные инстанции материально стимулировали участие богомольцев в «групповых турах».
В Одессе перед отплытием в Стамбул назначались старшие групп — «колонновожатые». В основном они подбирались из числа дворян или отставных военных. Наличие старших групп позволяло лучше контролировать поведением паломников, оказавшихся в необычных условиях, реагировать на чрезвычайные ситуации в ходе следования по святым местам.
Индивидуальные путешествия к святым местам осуществляли преимущественно представители дворянства и духовенства.
Нарастания потока российских паломников (кроме христианских, также мусульманских и иудейских) позволяло российскому правительству ставить перед османскими властями вопрос об улучшении их консульского обслуживания.
Как следствие, Ясский мирный договор 1791-1792 годов увеличивал количество российских консульских учреждений на территории Османской империи в т.ч. за счёт её Ближневосточных провинций. Расширялись права назначаемых туда должностных лиц: помимо торговых дел им предписывалось оказывать посильное содействие русским богомольцам.
Таким образом, именно религиозно-паломнический фактор стал лейтмотивом российского дипломатического присутствия на Ближнем Востоке. Созданные для обслуживания русских паломников дипломатические учреждения России способствовали усилении ближневосточного вектора во внешней политике России, укрепляли её политическое влияние в Восточном Средиземноморье.
Дальнейшее усиление русского консульского присутствия России на Ближнем Востоке в XIX в. шло рука об руку с развитием русского паломнического присутствия на Святой Земле.
С другой стороны, развитие русского консульского присутствия в Восточном Средиземноморье оказало существенное влияние на русское паломничество на Святую Землю, которое в XIX в. стало приобретать всё более системный и организованный характер.
