По итогам трёх дней судебных заседаний, в течение которых прокуратура Нидерландов подробно представляла результаты расследования авиакатастрофы MH17, председательствующий судья Хендрик Стинхейс 10 июня объявил, что слушания будут отложены до 10:00 22 июня. К этому времени суд ожидает услышать от защиты реакцию на ряд вопросов, затронутых прокуратурой, и требования по дополнительным расследованиям. А также планирует принять решение о том, каким образом продолжить рассмотрение дела.
Как ожидается, в феврале 2021 года могут начаться выступления родных и близких жертв авиакатастрофы, оглашения письменных заявлений родственников и рассмотрение заявок на компенсацию ущерба.
Кому вменяют вину за атаку на MH17
На слушаниях 10 июня прокурор Тейс Бергер сказал, что дела трёх подозреваемых, судебный процесс над которыми проводится заочно, — украинца Леонида Харченко, россиян Игоря Гиркина (Стрелкова) и Сергея Дубинского — уже готовы к рассмотрению по существу, начаться оно может в октябре-ноябре.
В мае телекомпания BBC со ссылкой на источник сообщила, что Харченко арестовали в Донецке 11 марта по другому делу — за незаконный обыск в 2014 году и незаконное хранение оружия, — а 8 мая срок его ареста продлили на два месяца. Нидерландские следователи попытались проверить достоверность этой информации, но не смогли ничего выяснить.
Что касается россиянина Олега Пулатова, единственного обвиняемого, чьи интересы в суде представляют адвокаты, то в его случае, по словам Бергера, ещё очень рано обсуждать, когда может иметь место предметное рассмотрение его дела. Но предварительное планирование необходимо провести уже сейчас. Дело Пулатова, как отметил прокурор, должно рассматриваться отдельно в свете трудностей, которые испытывает сторона защита.
Мало того, что адвокаты из-за ограничений, действующих из-за пандемии коронавируса, не могут прилететь в Москву, чтобы встретиться со своим подзащитным и обсудить вопросы, не предназначенные для телефонного разговора, так ещё существуют проблемы с переводом материалов дела на русский язык. Адвокат Сабине тен Дуссхате рассказала, что из 40 тысяч страниц досье на родной язык Пулатова переведено только 174 страницы самого досье и 60 страниц его личного дела, содержание всех остальных материалов адвокаты вынуждены объяснять.
Как объясняют прокуроры, согласно правилам, переводу подлежат только необходимые части досье, а всё остальное обвиняемый должен переводить сам. И вообще, как заявил Бергер, для Пулатова переведено гораздо больше материалов на русский язык, чем для многих других не говорящих по-нидерландски подсудимых.
«Эта чушь, которую говорят, никуда не годится. Если они не перевели — пусть переводят, если нужен переводчик — пусть предоставят переводчика не за счёт обвиняемого, а за свой счёт. Ради объективности должны обеспечить полное ознакомление с материалами. Обвиняемый имеет право на ознакомление со всеми материалами — этот факт существует как всеобъемлющий принцип уголовного права», — заявил в комментарии РИА Новости заведующий кафедрой права МГУ им. М. В. Ломоносова Сурен Авакьян.
В свою очередь, юрист Игорь Трунов, участвовавший во множестве дел, связанных с авиационными происшествиями, отметил, что законодательство Нидерландов действительно предусматривает, что если привлекаемое лицо находится за границей, то ему предоставляют лишь основную часть досье дела. Но возникает вопрос: кто определяет эту часть? Эксперт уверен, что такой подход нарушает право обвиняемых на справедливое судебное разбирательство, право на равенство между обвинением и защитой.
В России, например, как напомнил Трунов, в обязательном порядке обвиняемому обязаны предоставить переводчика и материалы на том языке, который он понимает, весь объём документов без каких-либо исключений.
День трагедии глазами прокуратуры Нидерландов
В ходе заседания Бергер сообщил о появлении нового свидетеля по делу, обозначив его как X48, не называя настоящего имени из соображений безопасности. Показания он давал в 2016 году следственному судье.
«Этот свидетель заявляет, что 17 июля 2014 года во второй половине дня у блокпоста самопровозглашенной ДНР на дороге из Снежного к Саур-Могиле, он увидел, как ехал «Бук», и через несколько минут услышал и увидел, что ракета была запущена. X48 видел, как загорелось поле, и знал, где была запущена ракета», — сообщил прокурор.
X48 также утверждает, что после запуска ракеты «Бук» выехал на дорогу, и появились четыре солдата в одинаковой форме цвета хаки и в танковых шлемофонах. Следователи хотели бы допросить свидетеля ещё раз, чтобы выяснить, где именно относительно зенитного ракетного комплекса находились эти военные.
Бергер рассказал о допросе ещё нескольких очевидцев: «Свидетель S07 в ДНР был одним из водителей и телохранителей Харченко. Есть также свидетель S21, он был подчинённым Харченко и участвовал в отгоне ЗРК «Бук» в сторону России».
Кроме того, он объяснил, какова роль обвиняемых в авиакатастрофе малайзийского лайнера в районе села Грабово Донецкой области: «Государственная прокуратура обвиняет Гиркина, Дубинского, Пулатова и Харченко в том, что они играли руководящую, организующую и поддерживающую роль в развёртывании системы «Бук», сбившего MH17. Гиркин и Дубинский были на вершине вооружённой группировки «ДНР». Пулатов и Харченко были их непосредственными подчинёнными. Согласно обвинениям, они совместно запросили систему «Бук», получили её у Российской Федерации и использовали для вооружённой борьбы с целью сбить самолёт».
Причём, по словам прокурора, изначально целью для атаки мог быть самолёт Вооружённых сил Украины, а поразить гражданский MH17 ракета могла по ошибке, но преднамеренная ошибка не имеет никакого значения для доказательств того, что это преступление было совершено.
«(Как показали прослушанные телефонные разговоры. — Ред.) Они направили «Бук» на место стрельбы, после катастрофы они обсуждали, сделал ли «их» «Бук» свою работу, потом они с энтузиазмом обсуждали, что сбили самолёт, после чего организовали вывоз «Бука» в Российскую Федерацию. <…> Они не преследуются в судебном порядке как фактические исполнители процесса, то есть как те, кто нажал кнопку, указал на цель или приказал команде системы «Бук» стрелять. Таким образом, не требуется никаких доказательств о точном ходе событий, чтобы судить этих четырёх подозреваемых», — подчеркнул Бергер.
Комментируя обвинения следователей, Стрелков заявил, что ополчение к авиакатастрофе Boeing не причастно, и у него не было никаких «Буков».
Теоретически у обвиняемых была возможность избежать уголовного преследования, если бы суд признал их комбатантами — активными участниками вооружённых конфликтов, на которых распространяются особые правила. Однако прокуратура пришла к выводу, что ни один из четырёх человек не подпадает под этот статус, поскольку нет официального подтверждения, что они принимали участие в боевых действиях в составе вооружённых сил одной из стран.
В ходе расследования проверялась версия атаки самолёта украинскими военными. Следователи пришли к выводу, что ракету выпустили из района посёлка Первомайский, который в день трагедии не находился под контролем ВСУ.
«Именно по этим причинам ещё в 2016 году Совместная следственная группа опубликовала отчёт, в котором делается вывод о том, что MH17 сбит именно с этого места. Нет никаких улик, указывающих на то, что самолёт находился в радиусе, в котором его могли сбить украинские вооружённые силы», — говорил Бергер на слушаниях 9 июня.
Днём ранее он сделал ещё одно заявление, играющее на руку Киеву, — о том, что авиалайнер сбила ракета «Бук» типа 9М38М1 (современный, который стоит на вооружении российской армии), а не 9М38 (старый тип, который производили в советское время, стоящий на вооружении украинской армии). Однако, как объяснил в комментарии газете «Взгляд» военный эксперт Виктор Мураховский, эти две ракеты отличаются боевой частью, особенностями системы наведения и формой аэродинамических поверхностей, но об этом знают исключительно отечественные специалисты, а в Нидерландах специалистов по ЗРК нет и быть не может.
Расследование обстоятельств крушения MH17 длится более 5 лет, но картина за это время яснее не стала. Нидерландские следователи всячески выгораживают Украину и закрывают глаза на её ошибки, которые, может, и косвенно, но всё же привели к трагедии. Прежде всего незакрытие воздушного пространства в зоне боевых действий. На это обстоятельство несколько месяцев назад указывали нидерландские депутаты, причём как из правящей коалиции, так и из оппозиции.
Более того, прокуратура сама признаёт, что на многие ключевые вопросы ответов у неё нет, и тем не менее это не мешает ей раздавать обвинения, прежде всего в адрес России, которая якобы снабдила ополченцев всем необходимым для совершения атаки. При этом Амстердам часть сведений, предоставленных Москвой, игнорирует.
Получится ли с таким подходом к правосудию наказать именно тех, на чьих руках кровь 298 человек, — большой вопрос.
