— Эта ситуация уже нанесла достаточно сильный удар по экономике почти всех стран. Это очень ограничивает связи между государствами, и это, в свою очередь, ударяет и по экономике тоже. Это усиливает националистические тенденции, но не в смысле национализма. А в том смысле, что национальные государства проявляют склонность к изолированию по крайней мере на время коронавируса.
То, что происходит в Евросоюзе, — это вообще беспрецедентные вещи, когда государства закрываются. И это накладывается на другие виды кризиса, как, например, Brexit или динамику цен на нефть. Поэтому это будет непросто.
Но, с другой стороны, я не думаю, что произойдет какая-то вселенская катастрофа. Как обычно в случае кризиса, мировая экономика постепенно будет выходить из ситуации с пандемией.
Другое дело, что мы сейчас наблюдаем, как в развитых странах динамика коронавируса постепенно начинает идти на спад, и страны постепенно начинают выходить из этой ситуации, а в некоторых развивающихся странах мы, наоборот, наблюдаем рост.
И это тоже очень повлияет на социальную и экономическую ситуацию, потому что столько денег нет, для того чтобы с такими гигантами, как Бразилия или Индия, или очень большие по населению Африканские страны, совладать. Посмотрим, как будет развиваться ситуация.
- Что, на ваш взгляд, представляет собой конфликт США и Китая. Это больше предвыборная история или действительно серьезное противостояние, которое может растянуться надолго?
— Конфликт США и Китая был всегда, и, конечно же, предвыборный компонент в этом серьезный. Для личности Трампа вообще свойственна такая риторика. Но ожидать по-настоящему конфликтных взаимоотношений прямо сейчас не стоит. И у той, и у другой стороны очень много забот помимо конфликта.
Конфликт этот не завершится. Противостояние Китая и США несет в себе естественную природу, и оно будет продолжаться. Другое дело, что не в таком обостренном виде. Это не первый подобный всплеск и не последний.
- Как вы оцениваете перспективы Трампа, и будет ли США менять наметившийся при нем курс от глобализма к национальному эгоизму?
— В Америке всегда есть и та, и другая составляющая. Это вообще основное содержание американской внешней политики. Волны глобализма и волны изоляционизма сменяют друг друга. Для этого даже специальный термин есть — «геолокализация», «глобальный» и «локальный в одном слове». Эта интрига сохранится, и эта синусоида в американской политике будет всегда.
Что же касается перспектив Трампа, то это сильно зависит от того, как будет развиваться ситуация с коронавирусом. Его позиции были достаточно сильны, сейчас они уменьшаются по очень многим индикаторам, но до выборов еще довольно приличное время. Ситуация будет меняться, и она изменится в зависимости от того, как будет развиваться ситуация с пандемией в США.
- Как вы видите дальнейшие перспективы Евросоюза? Будет ли он меняться? Потеряет ли он свою внешнюю привлекательность, особенно для постсоветских государств?
— Развивается он в негативную сторону, и дело тут даже не в коронавирусе. Пандемия не рождает проблемы, она их только катализирует. И в этом смысле кризис, который случился в Европейском Союзе, был и до коронавируса. Многие проблемы было видно и так.
Это и Brexit, это и взаимоотношения с Францией, это и вопрос западных Балкан, это и то, что происходит с Венгрией и Польшей. Там много кризисных явлений, просто пандемия их показала.
Конечно, Евросоюз находится в кризисе, но кризис — это одна из форм развития. Возможно, что он этот кризис преодолеет и будет продолжать развиваться. Конечно, не в направлении полного слияния. Это невозможно. Но в направлении взаимодействия между государствами, которые в него входят.
Что же касается постсоветских государств, то вне зависимости от того, что будет происходить внутри Евросоюза, эта модель все равно будет оставаться для них достаточно привлекательной. Выбора особого нет. Если бы было 10 или 15 Евросоюзов, то они бы выбирали между «плохим» Евросоюзом и «хорошим» Евросоюзом. Но так как Евросоюз один, его привлекательность для государств, находящихся на другой стадии консолидации, сохранится.
- Если говорить о кавказском регионе, то какая страна, на ваш взгляд, в борьбе с пандемией справилась лучше всех и выдержала баланс между экономикой и здоровьем?
— Это очень сложный вопрос. Мы находимся внутри незавершенного процесса. Мы еще только на середине пути. Грузия и Армения начинают открываться, но (не дай Бог, этого не пожелаешь ни грузинскому, ни армянскому народу) при открытии страны может произойти рост пандемии, которого не было, когда меры были более жесткие.
В Армении мы имеем дело со второй волной. Количество умерших все равно ниже среднего в мире, но оно увеличивается. То есть мы находимся внутри процесса. Понятно, что будет тяжело всем.
Когда закончится борьба непосредственно с пандемией, нужно будет каким-то образом выходить из экономического кризиса, а это сделать чрезвычайно сложно, потому что весь мир в кризисе. Рынки у нас небольшие, и серьезной помощи извне можно не ждать. Деньги, может, будут, но так, чтобы бизнес работал на другие рынки, то нет. Потому что рынки сами по себе закрыты. Так что посмотрим, как сложится эта борьба с экономическими последствиями пандемии.
- Каково будет место Армении в этом посткарантинном мире? Кем она видела себя до пандемии, кем хочет видеть сейчас?
— Я не думаю, что Армения хочет или может резко поменять свою внешнюю политику. Армения видела и продолжит себя видеть страной, которая не разъединяет, а объединяет. Она хочет работать и с Россией, и с Евросоюзом, и с Ираном, и с США, и с Грузией. Комплиментаризм — это официальный слоган внешней политики Еревана.
Делать ставку на какую-то одну страну Армения не будет. Как неоднократно говорил наш премьер, Армения будет улучшать отношения с Россией и Европой. Насколько это будет получаться, это уже второй разговор, но эта линия будет оставаться таковой, с пандемией или без пандемии.
