Понятно, что в революционных условиях о легитимности говорить было трудно. Но все же Временное правительство состояло преимущественно из депутатов Государственной Думы, которые все-таки прошли через выборы. Даже в Петросовете было несколько депутатов.
А вот ЦР появилась сама по себе. Собрались «хорошие люди», посмотрели друг на друга и объявили себя новой властью. Это не преувеличение, на первом этапе своего существования ЦР действительно была организацией политических активистов различных взглядов, но объединенных общей украинской идеей.
Инициаторами создания Рады считается группа активистов из Товарищества украинских прогрессистов. Товарищество было не столько политической организацией, сколько общественным движением, которое объединяло часть украинской интеллигенции либеральных взглядов. В подчинении ТУП была сеть «громад», т.е. общин (в том числе и в крупных российских городах), а также просвит.
Товарищество, не будучи партией со строгой дисциплиной, объединяло значительную часть культурного и политического актива. Его членами были такие видные деятели, как Грушевский, Петлюра, Винниченко, Дорошенко. Программой-минимум они считали перевод образовательных и административных учреждений на мову, как максимум желали добиться широкой автономии. Самостийников, т.е. сторонников полного разрыва с Россией среди них поначалу почти не было.
В общем, из среды знакомых и были найдены люди, возглавившие Раду. Главой избрали находившегося в Москве Грушевского, самого статусного человека в Товариществе. После переезда в Киев он сразу же взялся за организацию Всеукраинского съезда, который должен был добавить легитимности ЦР.
Критерии отбора на съезд были весьма специфическими. Любое культурное, общественное или политическое объединение, землячество и братство, стоявшее на украинской платформе и имевшее не менее десяти участников, могло отправить своего представителя. В обращении Рады говорилось:
«Украинцы! Сколько где вас есть, организуйтесь, выберите одного или двух ваших представителей от каждой организации, и пусть они едут в Киев на Всеукраинский съезд, который пройдет 19 апреля. Слава Украине!»
Поскольку для участия в съезде отбирались преимущественно люди с определенными взглядами, существовала возможность конфликта между ЦР и Временным правительством, ходили слухи, что автономия Украины будет провозглашена прямо на съезде, что осложнило бы отношения с Петроградом, где предлагали повременить с территориальными изменениями до Учредительного собрания.
На съезде была принята резолюция с требованием предоставления Украине широкой и неограниченной автономии. В последний день съезда состоялись выборы дополнительных делегатов в Центральную раду.
По итогам съезда ЦР направила в Петроград меморандум, который по существу сводился к двум пунктам: дайте денег и признайте нашу власть.
Рада требовала, чтобы ВП выразило благожелательное отношение к автономии, дало добро на повсеместную украинизацию (перевод образования, администрации и судов на мову), выделяло субсидии на содержание аппарата Рады и для «удовлетворения национально-культурных потребностей, задушенных при старом режиме», объявило амнистию для украинских заключенных и, наконец, самый важный пункт — начало украинизацию армии. По сути последнее требование означало создание отдельной украинской армии.
В ответ Рада издала 23 июня первый универсал, в одностороннем порядке провозгласивший автономию Украины. Кроме того, было объявлено, что решения Всеукраинского сейма (Украинское Учредительное Собрание) будут иметь приоритет перед решениями УС. Вдобавок Винниченко, выступая на военном съезде, открыто признал, что требования автономии — это лишь тактический ход и амбиции некоторых членов УЦР идут куда дальше.
После выхода Универсала УЦР решила пойти дальше и стать не только законодательным, но и исполнительным органом. Из состава УЦР был сформирован Генеральный Секретариат — фактически украинское правительство. ГС возглавил Винниченко, секретарем по военным делам стал Петлюра, будущий глава Директории.
В ответ на это из Петрограда прибыла делегация. Керенский, еще не сосредоточивший в своих руках все нити власти, уговаривал украинцев отозвать автономию в обмен на признание Генерального Секретариата и благосклонное отношение к автономии в будущем. На какой-то период им удалось прийти к соглашению, вторым универсалом Рада де-факто отозвала провозглашенную автономию.
Новый раунд переговоров состоялся уже в Петрограде. Делегаты рады хотели, чтобы ВП признало ГС в качестве единственного полномочного органа исполнительной власти на Украине, в компетенции которого будут все вопросы за исключением международных. Однако в Петрограде соглашались признать ГС лишь местным органом власти Временного Правительства, требовали ограничить его полномочия, а также желали квот по национальному признаку для меньшинств. Кроме того, за ГС соглашались оставить только 5 губерний.
Деятели Рады, подстегиваемые радикалами, которые не уставали критиковать их за соглашательство с Петроградом, пошли на обострение после этого решения ВП. Пока в столице разбирались с большевиками, министрами-капиталистами и Корниловым, в Киеве полным ходом шла украинизация воинских частей.
Секретариату ГС Радой было делегировано право кадровых распоряжений во всех украинских войсковых частях. Следом вышло распоряжение о запрете выполнять приказы любых должностных лиц, не связанных с Радой. Фактически это был разрыв, с Петроградом, который не имел сил и ресурсов, чтобы как-то повлиять на Киев. Поглощенное собственными проблемами ВП смогло лишь объявить Центральную Раду и все ее решения «несуществующими», что не имело никаких последствий. Вплоть до октябрьской революции ситуация была заморожена на точке фактически свершившегося, но официально не объявленного разрыва.
Октябрьская революция не поколебала уверенности УЦР в своих силах. Большевики сосредоточили все силы на захвате власти в Петрограде. В Киеве, хотя и существовал рабочий совет, значительного влияния он не имел и о двоевластии говорить не приходилось. Более того, не дожидаясь, пока большевики окрепнут, Рада при помощи лояльных войск совет разгромила.
После этого был опубликован третий универсал, провозглашавший УНР в федеративной связи с Россией. Впрочем, надо учесть, что автономия деятелями Рады трактовалась весьма широко. Речь шла не о самоуправлении на своей территории, а о полномасштабной государственности — с собственной армией, внешнеполитической деятельностью и т.д.
Хотя УЦР была настроена к большевикам враждебно, те отнеслись к ней достаточно спокойно и на первых порах даже сотрудничали. Уже после октября большевики содействовали украинизации армии, перебрасывая этнических украинцев из расквартированных в России частей на Украину. К тому же они пригласили делегацию УНР для участия в переговорах с немцами.
Большевики не планировали открыто ссориться с Радой, рассчитывая усыпить их бдительность и подготовить восстание, а после захвата власти провозгласить советскую республику на специально созванном Всеукраинском съезде советов в Киеве. Т.е. действовать по схожей с петроградской моделью.
Однако наученные горьким опытом ВР деятели Рады знали, чего можно ждать от большевиков. Поэтому первый раунд противостояния закончился их уверенной победой. Восстание в Киеве было подавлено, на съезде советов большевики оказались в меньшинстве и вынуждены были бежать в Харьков, где провели свой съезд без конкурентов. Наконец, запутавшийся в своей революционной дипломатии Троцкий на переговорах в Брест-Литовске признал независимость УНР и тем самым полностью развязал немцам руки.
Впрочем, в Раде тоже сидели далеко не гении, и они также наделали немало ошибок.
Они никак не могли определиться, то ли воевать с большевиками, то ли договариваться, поэтому принимали взаимоисключающие решения. То они объявляли о создании армии УНР, то собирались создавать вместо нее народную милицию. В принципе в распоряжении УЦР и ГС были довольно внушительные по численности украинизированные части бывшей армии, на первое время их бы точно хватило. Но в результате непоследовательных действий (противостояние Петлюры и Винниченко, имевших разные взгляды на военное строительство и возможность компромисса с большевиками) и страха перед Скоропадским (он командовал самой боеспособной силой УНР — 1-м украинским корпусом, но из-за боязни его амбиций военачальника отправили в отставку, а корпус развалили) они растаяли. Даже 12-тысячная армия Муравьева, состоявшая из неуправляемых матросов и распропагандированных солдат прежней императорской армии, оказалась смертельной угрозой для недавно провозгласившей независимость УНР.
В итоге, просуществовав в формате независимого государства около полумесяца, УНР обратилась за военной помощью к немцам. В обмен на поставки продовольствия, немецкие войска оказали военную помощь. А точнее, попросту оккупировали УНР. Большевики, практически не оказав сопротивления, бежали.
Впрочем, рада тоже недолго ликовала. Немцы некоторое время наблюдали за неуклюжими действиями новой власти и наконец, решили поставить проверенного и лояльного человека. Под предлогом похищения людьми, связанными с радой Абрама Доброго, банкира, который вел дела с немцами, они распустили Раду. Немецкий военный патруль вошел прямо в здание, обыскал всех членов рады, а затем велел разойтись и не возвращаться.
С апреля 1918 года Рада больше не собиралась. На следующий день после ее разгона на съезде хлеборобов был провозглашен новый гетман Павел Скоропадский.
История Центральной рады началась как шутка (собрались старые знакомые и нарекли себя новой властью), а закончилась как анекдот (пришел лесник, точнее немецкий фельдфебель, и всех разогнал). Однако не стоит ее недооценивать.
Ей действительно удалось на время всколыхнуть часть общества. Еще в начале 1917 года пределом мечтаний для большинства украинофильской интеллигенции было внедрение украинского языка в сельских школах, а радикальный самостийник Михновский воспринимался как опасный сумасшедший. Но стоило появиться Раде и все завертелось.
Штабс-капитаны и поручики императорской армии вдруг осознали угнетение со стороны «московитов» и рассорились с друзьями и сослуживцами, на улицах все чаще мелькали желто-голубые флаги, самой популярной песней стала «Ще не вмерла Украина», которой закрывались заседания рады, улицы городов заполонили невесть откуда взявшиеся «козаки» в причудливых жупанах.
Но этот революционный кураж вскоре схлынул. ЦР удалось сделать идеи автономии и независимости модными политическими поветриями в определенных кругах. Но ей не удалось превратить их в национальную идею, которая объединила бы большинство населения, от малоземельных крестьян до буржуазии.
30-миллионная УНР имевшая уже украинизированные части с боевым опытом не смогла найти достаточно идейных людей, чтобы оказать сопротивление далеко не самой боеспособной 12-тысячной армии бывшего капитана императорской армии Муравьева.
По сути, в Киеве с запозданием в несколько месяцев повторилась та же ситуация, что и в Петрограде. Где все с удовольствием ходили на митинги про свободу, демократию и Учредительное Собрание, но защищать их с оружием в руках желающих не нашлось, за исключением горстки молодых юнкеров и студентов.
