На днях канал «UA:Перший», входящий в Национальную общественную телерадиокомпанию Украины (НОТУ), не пустил в эфир рекламный ролик кандидата в президенты Юрия Бойко, который ранее благополучно показали все телеканалы, где кандидат хотел их разместить. Камнем преткновения стала фраза: «Президент разбогател в десятки раз, а украинские пенсионеры обеднели в два раза». Представители канала предложили данную фразу убрать — за недостоверную информацию. И показанные им декларации Порошенко и официальные данные о размерах средней пенсии, пересчитанной в доллары, их мнения не изменили.
Это на моей памяти первый пример такой цензуры предвыборной рекламы. Представляю, что было бы, если бы в 2004 году какой-либо канал выпустил бы ролик со словами: «Ющенко идет в президенты — и Ющенко победит». Наверняка это событие удостоилось бы гневных заявлений со стороны США и ЕС. А ведь утверждение о том, что этот кандидат победит, было на тот момент абсолютно недостоверной информацией. Но и телеканалы, какие Ющенко абсолютно не поддерживали (а таковых было большинство) спокойно размещали эту рекламу. Да и сейчас «UA:Перший» транслирует рекламу других кандидатов с утверждениями, которые невозможно рационально доказать, например «Порошенко — единственный кандидат, который может сохранить страну».
Чуть раньше НОТУ оказалась в центре скандала с «Евровидением». Ведь именно эта компания и определяет, кому от Украины ехать на конкурс. Сначала 27 февраля председатель правления НОТУ Зураб Аласания написал в Facebook, что «законы Украины не предоставляют никаких ограничений по работе исполнителей и артистов на территории Российской Федерации, несмотря на большой общественный запрос на урегулирование этой ситуации», и выступил за принятие закона, «который мог бы урегулировать ситуацию с сотрудничеством украинских артистов с государством-агрессором на будущее». Судя по контексту этого поста, участия в проектах общественного ТВ достойны только те, кто поддерживает идею, которую продвигает «Народный фронт» и вице-премьер Кириленко: о том, чтобы сопровождать любое выступление украинского артиста, гастролировавшего в России, эквивалентом гитлеровской желтой звезды для евреев (то есть титрами или иной информацией о том, что имярек выступал в РФ). Также видно, что для Аласании сам факт выступлений артистов в России, организованных частными фирмами, все равно идентичен сотрудничеству с «государством-агрессором».
Ну а потом пошли дальше. Так, 28 февраля на пресс-конференции руководства НОТУ член правления компании Александра Кольцова дала понять, что главной проблемой стало мировоззрение артистки, «которое уже является международным и хочет ассоциировать себя с музыкой, с миром, со свободой». То есть получается, что Maruv просто аполитичный космополит. Но, как резюмировал там же Аласания, от певицы, если бы она поехала на «Евровидение», можно было бы ждать каких угодно заявлений, и они могли бы отрицательно сказаться на Украине. То есть, не дай бог, сказала б нечто космополитическое — вместо разрешенной властью пропаганды.
Обе эти истории легко интерпретировать как обслуживание власти. Так, собственно, и говорится в заявлении «Оппозиционной платформы» в связи с недопуском рекламы Бойко. Но ведь именно на канале «UA:Перший» выходит программа «Наши гроши», где на днях разоблачили коррупционные схемы президентского окружения с оборонными закупками.
Можно, конечно, говорить, что оба скандала — это проявление национализма и русофобии руководства НОТУ. Но в такой версии будет лишь часть правды.
А другая часть правды — это то, что НОТУ — продукт той борьбы за «свободу слова», которая велась посредством западных грантов все годы существования независимой Украины. Европа и США навязывали Киеву создание общественного телевидения, и оно остается их любимым детищем. Регулярно звучат призывы не допускать сокращения расходов на эту компанию.
Ну а сам руководитель НОТУ — это безупречный с точки зрения Запада субъект, который еще в прошлом веке стал региональным символом борьбы за свободу слова, когда раскапывал информацию о судимостях Геннадия Кернеса, тогда еще не мэра, а депутата горсовета. В 2002-м он вместе с главредом «Зеркала недели» Владимиром Мостовым и другими известными медиафигурами вошел в первый состав порожденной западными грантами комиссии по журналистской этике. В те годы самыми известными борцами за свободу слова были Андрей Шевченко (нынешний посол в Канаде) и Роман Скрыпин. Последний в ходе нынешнего отбора на «Евровидение» прославился тем, что призвал СБУ заняться дуэтом Anna Maria: ведь родители сестер-певиц трудятся в госорганах Крыма, а исполнительницы не хотят от них отрекаться.
А ведь и Аласания и Скрыпин — это лица, которые, как и многие другие деятели украинских масс-медиа, постоянно повышали квалификацию на различных грантовых семинарах. Там им лошадиными дозами впрыскивали информацию о журналистских стандартах демократического общества: баланс точек зрения, объективность, достоверность и т.д. и т.п. Но с началом войны никто из видных участников подобных семинаров не обвинил украинские СМИ в нарушении этих норм.
Получается, в практическом плане усвоение этих стандартов напоминает старый анекдот о рабочем, который сколько бы детскую коляску ни собирал, все равно автомат Калашникова получается. Но разве дело во врожденной националистической специфике украинских борцов за свободу слова, которая мешает им стать приверженными правильным ценностям? Сама биография Аласании противоречит версии о такой специфике. Ведь родился он в Грузии, а на Украину попал лишь поступив в вуз, при этом и учился, и формировался как журналист в далеком от национализма Харькове.
Но, по-моему, обучение журналистским стандартам дало именно те результаты, к которым изначально стремились учителя. И не так уж важно, применялся в этом обучении «25-й кадр» или какая-то другая методика. Очевидно, что в современном мире «свобода слова», «журналистские стандарты» — это всего лишь тонкий способ обеспечения государственных интересов США и ЕС, и, когда эти интересы требуют, можно пользоваться инструментами куда более грубыми, и никто за исключением внесистемных деятелей не увидит нарушений стандартов и принципов.
Достаточно посмотреть, как освещается тема России в ведущих западных изданиях, каково отношение к Russia Today и «Спутнику». Россия в этой картине мира противостоит «мировому сообществу», но последнее понятие, вопреки своему смыслу, включает в себя отнюдь не все страны современного мира, как может показаться, а только государства «цивилизованные», «находящиеся на правильной стороне».
А при переносе такой логики на украинские масс-медиа закономерно оказывается, что общественное телевидение является лишь телевидением активистов Майдана и тех, кто разделяет их взгляды, а не общества в целом, ибо остальную часть общества можно за общество не считать. Кстати, это обстоятельство обнажилось при отборе на «Евровидение», когда победительница сказала: «Нельзя всю Россию судить по президенту. Ведь в России четыре миллиона человек. Или четыре миллиарда». Тогда, ведущий Сергей Притула заметил: «Знаете, четыре миллиарда — это мечта их президента, а четыре миллиона — мечта всех украинцев».
А всех ли? Но тот, кто не мечтает о сокращении россиян в 36,5 раза, тот, наверно, уже не украинец. И показательно, что подобные слова прозвучали именно на «Общественном телевидении» и что на них не обратил внимание никто из штатных борцов за свободу слова на Украине и на Западе.
