«Об убийстве Павла Шеремета»
«Меня упрекают в том, что я не переквалифицировал это дело из статьи «Убийство» в статью «Терроризм». На это я отвечу следующее. Следственные органы не имеют для этого законных оснований. Вы говорите, что это очевидный теракт, потому что люди, находившиеся поблизости от места взрыва, были запуганы.
Но это очевидно только вам. Доподлинно известно, что взрывное устройство было заложено таким образом, чтобы поразить конкретно одного человека. А если взрыв даже теоретически не может причинить вред группе лиц, то прокуроры и следователи не могут квалифицировать это как теракт.
Вы говорите, что это было «показательное убийство». Но убийство участника АТО Виталия Олешко по прозвищу «Сармат» тоже было «показательным», ему выстрелили в спину средь бела дня. Мы же не говорим про терроризм. И потом, что изменится от того, если это убийство признают терактом?
Самое главное — найти преступников. Я не могу подробно рассказывать о ходе расследования. Скажу только, что пока в деле нет подозреваемых. Но у нас есть ниточка, которая, возможно, выведет нас сначала на исполнителей, а потом и на заказчиков. Если эта версия сработает, то я расскажу более подробно.
«О покушении на Екатерину Гандзюк»
«Мне кажется, покушение было частью большого плана по дестабилизации юга Украины путем давления на гражданских активистов. По этому поводу я проводил встречу с главами южных и некоторых восточных регионов, на которой выслушал информацию о подобных правонарушениях.
Почему я передал дело в СБУ, а по нему отчитывается Нацполиция? Потому что как только я собирался это сделать, в Херсоне задержали одного из подозреваемых. В тот момент, передать это дело в руки другого ведомства означало бы разорвать вероятный след. Поэтому мы решили, что исполнителем занимается полиция, а СБУ ищет возможного заказчика. Полиция движется по своему следу снизу, СБУ — сверху.
Что касается подозреваемого, то он не имеет отношения к нацполиции. Мы думаем, что у него было как минимум два сообщника. Мы точно знаем, где он приобрел эту кислоту и хранил ее. Правда, по словам родственников у него есть алиби. Якобы он был на море, пил кофе и снимал дельфинов на видео. Но они не могут сказать наверняка, в котором часу это было: в 9, 10 или 11. «Поздно утром» и все.
Этот человек уже был судим. Причем в тот раз он тоже минут через 20 сделал себе алиби: пошел к стоматологу и вырвал себе зуб. В нашем случае от «моря» до места совершенного преступления 40 минут езды. Так что если преступление совершается в 8, а кофе пьют в 11, то это не алиби. Это не значит, что он виновен. Просто мы ставим его алиби под сомнение. Версия о причастности начальника управления экономики Нацполиции Херсонской области тоже проверяется, но хочу обратить внимание, что он уехал из Херсона полгода назад.
«О работе в прокуратуре»
«Мы не можем увольнять и арестовывать людей только потому, что, как нам кажется, они незаконно обогащаются. Суд это не признает, а мы вынуждены будем извиняться и платить им компенсацию. А прокуроров воспринимают как высшую касту, потому что СМИ публикуют один негатив.
Я сейчас нахожусь в таком положении, когда, мне за короткий срок нужно собрать и разобрать «Москвич» настолько, чтобы он ехал со скоростью «Опеля». Понятное дело, что прокуратура особо не реформировалась за все годы независимости. Так что не бывает кристально честных людей. Бывают эффективные и неэффективные.
Я знаю с десяток прокуроров, которым все время предлагают взятки размером в 50 тыс. долларов. У меня полно работников, которые отпрашиваются пораньше во время резонансных дел, потому что опаздывают на последнюю электричку. Это люди, у которых в Киеве нет жилья и своего автомобиля.
Я скажу неочевидную вещь, но если бы я не возглавил прокуратуру, то фактически она стала бы подразделом Минюста. Да, такая система есть в США, но для нас это закончилось бы весьма плачевно. У нас это означало бы полное подчинение линии правящей партии. Я не утверждаю, что прокуроры абсолютно нейтральны. Но я не мог допустить партийного контроля и поэтому занял этот пост».
«О Порошенко и предстоящих президентских выборах»
«Как генпрокурор я не имею права агитировать за кого бы то ни было. Скажу лишь, что во время выборов нам не нужна никакая смена курса. Нам нужна полная государственная независимость, территориальная целостность, боеспособная армия, вступление в НАТО и борьба с остатками тоталитаризма при управлении страной. Кроме того, я готов предложить любому кандидату пять пунктов, чтобы улучшить ситуацию и в своей, и в чьей-либо еще области.
Основной минус Порошенко состоит в том, что он мало общается с людьми. В том смысле, что он должен чаще объяснять людям, куда мы движемся, что происходит и что надо делать, чтобы исправить ситуацию. С ним у нас хорошие отношения и время от времени я позволяю себе давать ему некоторые советы. Думаю, он к ним прислушивается.
Если же власть изменится, то я не могу исключать, что вновь окажусь на скамье подсудимых. Могу только сказать, что с точки зрения закона я чист. Никто не приносил мне взятки за открытие или развал уголовных дел, я не брал откатов. Конечно, меня можно посадить «по беспределу». Но не я, ни моя семья не нажились на этой моей должности».
