Сам по себе фольклор — вещь безобидная и нейтральная. Национальную одежу, народные песни, обычаи, особенности деревенского быта можно и нужно изучать, собирать, бережно хранить, поскольку все это часть культурного достояния и истории. Не самая, может быть, важная, но достаточно существенная, поскольку она представляет богатейший материал для исследований развития языка, миграции населения, тех или иных вкусовых и любых других предпочтений наших предков, об их космогонии, миропонимании. Фольклор — это живая связь с далеким прошлым и более глубокое понимание собственных национальных корней, отзвук пережитого язычества.
Но надо понимать, что в культурном пространстве он глубоко вторичен, ибо его перекрывают ценности, относящиеся к базовым — вера, искусство, наука, государство. Народ, развиваясь, усложняет формы собственного общественного быта, встраивая в них наработанный багаж культурных в самом широком значении достижений. Когда фольклор, осознавая свою прикладную роль, занимает соответствующее этой роли место, то он нужен и важен как спрессованный опыт и как одно из отражений национального своеобразия. Но абсолютизация фольклора — традиция, восходящая к теории Руссо об естественном человеке, перекочевавшей в германский романтизм рубежа 18-19 веков — является одним из главных признаков зарождения агрессивного национализма, который рано или поздно трансформируется в нацизм.
Сегодняшний праздник вышиванки на Украине — это явление уже из последней стадии процесса, который зарождался даже не на Майдане в 2013-14 гг., а гораздо раньше — фактически после распада СССР, когда украинская власть решила сделать ставку на украинизацию и строительство национального государства. Но именно Майдан дал примеры агрессивного наступления фольклора на городское пространство, его бунта против современных и сложных форм существования общества и государства. Все помнят грядки с укропом и чем-то там еще, разбитые протестующими в центре Киева. Понятно, что это было чисто символическое действие — дело было не в отсутствии огородной зелени.
Сельский быт или, точнее, сельское миропонимание заявляли о своем праве на формирование порядка жизни на совершенно новых принципах. Национализм, в мановение ока превратившийся из периферийной идеологии в силу, сплотившую людей, вышедших на Майдан, предлагал иную картину миру и иные ценности. По своей природе он глубоко антилиберален. В его системе вещей приоритет принадлежит не личности, не человеку, а коллективной воле, нации, народу, ради которого могут быть принесены в жертву частные права и интересы. Национализм с презрением относится к городу и индустриальному укладу, для него цивилизация — это то, что разрушает органичные начала народной жизни, сохранившие себя только в сельской культуре. Именно поэтому укроп на городской площади стал своего рода знаменем, которое начинавшийся как европейский, а завершившийся как крестьянский протест, водрузил над поверженным Киевом.
Вышиванка вполне может быть красивой и удобной одеждой, однако смысл праздника не в этом. Вышиванка манифестирует победу национального и языческого, сельского, общинного над индивидуальностью, государством, городом, промышленностью, мультикультурностью, многоязычием — всем тем, что у Украины было и что стремительно распадается благодаря искусственному насаждению националистического мифа. Когда я говорю о том, что процесс находится в финальной стадии, я имею в виду, что катастрофические последствия украинизации уже сказываются на всех без исключения сферах общественной жизни.
Вышиванка стала переводом на предметный язык лозунга «Україна понад усе», разрушившего многонациональное единство страны, уничтожающего остатки культуры и промышленности, лозунга, который освящает право украинских воинов убивать соплеменников, а по закону и сограждан в Донбассе.
С подобными вещами в свое время приходилось сталкиваться и чеченцам, уверовавшим в то, что их адат — совокупность обычного права и традиций общественного быта — можно актуализировать и на его основе воздвигнуть идеальное государство. Это была иллюзия, обошедшаяся крайне дорого. На первых порах — разрушением государственности и войной, а в терминальной стадии — полнейшим одичанием.
Как далеко заведет вышиванка Украину, пока не совсем ясно, поскольку, если поддержавших дудаевскую революцию чеченцев было большинство, то с украинской поддержкой Майдана далеко не все так однозначно. И очевидно, что радикальный национализм, вовсе не пользуется широкой общественной поддержкой. Да, ему или под его знаменами ловким циникам удалось захватить власть, но как долго ее удастся удерживать? У меня нет точного ответа на этот вопрос.
