Украинские военные решили заняться изучением мирного населения страны, которую называют «агрессором». То есть России. Точнее, не всей России, а части Южного федерального округа, включающей Крым и Севастополь (и таким образом, по сути, впервые признанной Украиной территорией РФ). Зачем это нужно ВСУ и как на подобные инициативы должна реагировать Россия?
Напомним, что в ЮФО входят Адыгея, Калмыкия, Краснодарский край, Астраханская, Волгоградская и Ростовская области, Республика Крым и город федерального значения Севастополь. Однако Астраханская и Волгоградская области украинских офицеров вообще не интересуют, а Крым в заказе на проведение исследования фигурирует как «окупований». Но это все равно прецедент: в официальном документе Украина впервые признала Крым частью ЮФО России.
Именно так, мелкими шажками, обычно идет принятие неизбежного и неизменного.
Согласно условиям тендера, опубликованным на сайте госзакупок Украины, подрядчик должен организовать «социокультурное исследование», в рамках которого создать 20 фокус-групп и провести 2000 индивидуальных интервью, то есть по 4 и 400 в каждом регионе (Крым и Севастополь в украинской версии считаются за один регион).
Задачи социологам поставлены следующие: «Сформировать базовые социокультурные модели и ценностные установки ключевых целевых групп; сформировать перечень тем, актуальных для ЦА в регионах исследования.
На основе количественного исследования определить социально-демографический портрет (пол, возраст, национальность, образование, религиозная принадлежность, профессия, материальное положение, семейный статус, место проживания) основных целевых групп, в соответствии с выделенными социокультурными моделями и ценностными установками.
Показать географическое распределение, размер ключевых целевых групп в связи с описанными социокультурными моделями и ценностными установками.
Показать восприятие, участие и степень удовлетворенности работой гражданской, политической и административной систем в регионах исследования (неправительственные организации, движения, партии, чиновники, президент); готовность отстаивать свою позицию, участие в акциях протеста.
Определить степень общественной напряженности и ее причин в каждом из регионов; наиболее чувствительные и актуальные для целевых аудиторий темы.
Выделить основные каналы коммуникации и медиапредпочтения определенных целевых аудиторий».
Опросник достаточно стандартный. Обычно подобные исследования заказывают политтехнологи перед началом работы на выборах в том или ином регионе. Кроме того, схожие опросы на регулярной основе запрашивают администрация президента и органы госбезопасности. Результаты последних являются конфиденциальными.
Первая мысль, которая приходит в голову после ознакомления с тендером: украинские военные хотят вести информационную войну на территории ЮФО. Астрахань и Волгоград далеко, поэтому в исследовании не фигурируют. Интерес к Калмыкии и Адыгее вызван тем, что это национальные республики. Изучив проблематику этих регионов, украинские военные надеются разжечь там межнациональную рознь путем информационных «вбросов» и реальных провокаций.
На территорию Ростовской области и Кубани украинские националисты в принципе претендуют как на «свою». Заявления о том, что это «исконно украинские земли», делали самые разные политики, начиная от одиозного Дмитрия Яроша из «Правого сектора*» и заканчивая министром транспорта Украины Владимиром Омеляном.
Что же касается Крыма, его потребности официальный Киев игнорировал на протяжении всех 23 лет, когда полуостров находился в составе независимой Украины. Действительно, почему бы не выяснить хотя бы сейчас, чего именно хотят крымчане.
Однако первая мысль, как это часто бывает, может оказаться и ошибочной. По сути, социологический опрос с подобными вопросами — это часть диверсионной операции. А про диверсионные операции не пишут на сайтах госзакупок даже самые открытые страны мира. Значит, диверсия, скорее всего, заключается не в реальном желании украинских военных провести детальное изучение населения ЮФО, чтобы потом расчетливо насаждать рознь и разжигать недовольство граждан. А в том, чтобы мы сделали именно такой вывод, начав действовать непродуманно и разбрасываться эмоциональными заявлениями.
В идеале можно посеять во власти и обществе недоверие к социологам. Чтобы каждого специалиста, проводящего исследование в ЮФО, подозревали в том, что он — украинский шпион. Шпиономания крайне негативно сказывается на настроениях в обществе, и гражданам Украины это известно особенно хорошо.
С другой стороны, несмотря на большое количество «охранительных» законов, принятых в последние годы, и признание одной из ведущих социологических служб страны — «Левада-центра» — иностранным агентом, социологические опросы по-прежнему остаются за пределами серьезного госрегулирования. Опрашивать граждан России может кто угодно без каких-либо законодательных ограничений.
При этом в арсенале политтехнологов существует такой инструмент, как «формирующий опрос», который имеет крайне малое отношение к реальной социологии. Выдающий себя за социолога специалист либо проводит фокус-группы, либо составляет вопросы для количественного исследования, в которых содержатся утверждения, влияющие на мнение избирателей.
Скажем, в случае, если политтехнолог работает на действующего губернатора, вопрос будет выглядеть приблизительно так: «Благодаря главе нашего региона федеральный бюджет выделил нам 100 миллионов рублей. Как вы считаете, эти деньги следует потратить на пенсионеров или на детей?». Если же политтехнолог работает на оппозицию, то вопрос будет звучать так: «Главу региона подозревают в коррупции. Как вы считаете, его надо посадить или достаточно отправить в отставку?». Это примеры намеренно грубые, реальные формирующие опросы формулируются тоньше.
Поэтому у украинского тендера, помимо второго, может быть и третье дно: проверить саму возможность проведения исследований «на территории противника», после чего заняться непосредственно «формирующими опросами».
Таким образом, отвечающим за безопасность органам в данном случае нужно пройти между Сциллой бесконтрольных «исследований», не являющимися таковыми, и Харибдой шпиономании, которая затруднит проведение реальных социологических опросов, а значит, понимание происходящих в обществе процессов, в том числе со стороны власти.
Но самое глупое в данном случае — вовсе проигнорировать данный тендер или отнестись к нему в стиле «подумаешь, украинские вояки придумали какую-то глупость». Центр информационно-психологических операций № 72 (он же — военная часть А4398) — это не самодеятельность вроде сайта «Миротворец». Это структура, которую консультируют американские и европейские специалисты, получившие отличное образование и организовавшие не одну «цветную революцию». Или кто-то думал, что США поставляют Киеву только «Джавелины»?
Кстати, интересно, насколько громкий крик поднялся бы, если бы российская государственная структура (необязательно военная) решила бы провести аналогичное исследование на Украине или в США?
* Организация, в отношении которой судом принято вступившее в законную силу решение о ликвидации или запрете деятельности по основаниям, предусмотренным ФЗ "О противодействии экстремистской деятельности"
Антон Крылов
