Остальные — это чиновники и депутаты. Но особенно вызывающе смотрится внесение в списки Николая Патрушева. Американцы лишают себя возможности разговаривать с тем, от кого зависит будущее отношений двух стран. Зачем они это делают?
«Это не является ответом на конкретное событие или проблему, меры предпринимаются в ответ на продолжающиеся и все более беззастенчивые тенденции поведения России по всему миру», — пояснил введение новых санкций представитель администрации Белого дома. По его словам, нынешние санкции касаются как Крыма и Украины, так и Сирии и кибератак:
«Но наиболее важно — это реакция на продолжающиеся нападения со стороны России с целью подорвать западные демократические общества».
То, что формальная цель введения новых санкций — «наказать Россию за агрессию» — недостижима, понимают и в самих США. У российского бизнеса, конечно, могут возникнуть некоторые проблемы. Но вот наши чиновники и депутаты (которых в списке 17 из 24 человек) давно уже воспринимают западные санкции как некоторый вид отличия. Тогда в чем же смысл их введения?
Если в 2014-м администрация Обамы, начитавшись Навального, всерьез рассчитывала вызвать «бунт российского правящего класса против Путина», то в чем же польза нынешним вашингтонским руководителям? Кроме совсем уж мелкой внутриполитической выгоды Трампу — показать, что он давит на Россию не меньше его критиков, обвиняющих его в «связях с русскими»? Может быть, в том, чтобы подать пример европейцам, оказав тем самым на них давление с целью сохранения общего антироссийского построения?
Но эту функцию пытается сейчас разыграть Великобритания. И нельзя не заметить, что в случае развала «дела Скрипаля» последствия для его инициаторов могут быть совсем не те, что ожидались. Так что найти какую-то выгоду для США от этих мер практически невозможно — а вот вред ощутим.
Вред этот в первую очередь состоит в том, что американцы сами, своими руками осложняют любые возможности для разговора. Если бы в этом была их цель, не было бы никаких вопросов. Но ведь американцы, при всей их бесцеремонности, искренни, когда говорят, что хотят наладить диалог. И это позиция не только Дональда Трампа.
Мы не можем понять, как в одной фразе можно сочетать желание оскорбить оппонента и призыв к диалогу с ним — но для привыкшей к безнаказанности и чувству собственного превосходства американской элиты это так. Отсюда и следуют подобные заявления:
«Сегодняшние действия не нацелены против народа России. Эта администрация ясно дала понять, что дверь к диалогу открыта… Несмотря на введение санкций, сохраняются каналы связи с Россией по ситуации на Украине, в Сирии и по контролю над вооружениями… Как много раз говорил президент, мы хотим лучших отношений с Россией, что может произойти, только если она прекратит свое агрессивное поведение. Пока этого не произойдет, мы продолжим вводить санкции за агрессию».
То есть мы вносим ваших чиновников в санкционные списки, а потом приглашаем их же к разговору с нами. Понятно, что чиновники ставят интересы государства выше личных чувств и в случае необходимости идут на контакты с США.
Так, генерал армии Валерий Герасимов в качестве начальника Генштаба находится в постоянном контакте со своим американским коллегой генералом Данфордом — как по телефону, так и в ходе периодических встреч в разных третьих странах. И это притом что Герасимов уже четыре года находится в американских санкционных списках.
А Сергей Нарышкин, который был внесен в них в качестве спикера Госдумы (вместе со всем ее составом), в январе этого года прилетал в Вашингтон в качестве главы Службы внешней разведки. Вместе с еще двумя генералами — шефом ФСБ Бортниковым и руководителем ГРУ Коробовым. Понятно, что январская поездка трех глав спецслужб в США стала возможной по личному приглашению Трампа и вследствие договоренности президентов наших стран — но непонятно, зачем после нее вводить санкции против двух бывших глав спецслужб?
Да, в списке от 6 марта есть Михаил Фрадков и Николай Патрушев — бывший глава СВР и бывший шеф ФСБ. И если Фрадков в прошлом году перешел на «научную работу» в РИСИ (Российский институт стратегических исследований), то Патрушев остается не просто в числе высших руководителей России, но и принадлежит к числу тех трех человек, которые вырабатывают внешнюю политику страны — наряду с Владимиром Путиным и Сергеем Лавровым.
Именно Патрушев в качестве секретаря Совета безопасности является куратором и российских спецслужб, то есть январская поездка была в его компетенции. Включая Патрушева в санкционный список, Белый дом таким образом отсекает для себя даже возможность контактов с влиятельнейшим членом российского руководства. Зачем? На этот вопрос нет и не может быть ответа.
Сам Николай Патрушев уже так прокомментировал действия американских властей:
«Думаю, что это их дело… Я в США бывал, бывал там неоднократно. С учетом того, что они ввели какие-то санкции, это не значит, что мы не будем с ними общаться. Есть и другие страны, где можно общаться, решать эти вопросы… Я уже и в других списках тоже существую. И тем не менее, мы занимаемся активной деятельностью, международной деятельностью. Считаю, что мы занимаемся эффективно».
Действительно, генерал армии уже четыре года находится в санкционном списке ЕС, однако именно после 2014 года внешнеполитическая деятельность Патрушева приобрела еще больший размах. Он бывает в Пекине и Буэнос-Айресе, в Токио и Каире, в Тегеране и Бангкоке. А в Москву к нему приезжают шефы немецкой и итальянской разведок, так что недостатка в контактах один из руководителей России не испытывает. Да и в США приезжать не собирался — хотя, если было бы нужно, поехал бы. Как это было в мае 2013-го, когда секретарь Совбеза обсуждал в Вашингтоне самые разные темы, от Сирии до терроризма.
Но теперь американским руководителям, чтобы поговорить с Николаем Патрушевым, придется лететь в Москву. Нет, конечно, не на поклон. Просто чтобы поговорить с человеком, который вместе с Путиным рисует планы нового, послеамериканского, мира.
Петр Акопов
