Чем отличается между собой пропагандистский миф и настоящая народная память? Я могу рассказать это на личном примере. В восьмидесятые, во времена моего советского детства, мы, школьники, пели в подворотнях Подола знаменитую полудиссидентскую и полублатную песню, которая была посвящена истории нашего родного района:
«В эти двери сотни пуль
Всадил петлюровский патруль,
Рассердясь на бабушку мою,
Но мой дед — он хавер тот,
Он поставил пулемет
И теперь петлюровцы в аду»
Тогда мы прекрасно знали, о чем рассказывают эти куплеты. Моя бабушка работала в Автодорожном институте, и мы ехали к ней с Подола на 62 автобусе, проезжая братскую могилу участников Январского восстания, посвященный ему памятник, выщербленный от пуль и снарядов завод «Арсенал» и старую пушку, из которой стреляли его защитники. На здании Подольского дворца пионеров, где нас учили делать модели космических звездолетов и глиняные скульптуры в «петриковском» стиле, висела мемориальная табличка, которая рассказывала, что здесь размещался один из штабов восстания.
Жители Подола прекрасно помнили о нем — ведь в этом выступлении действительно участвовали их дедушки и бабушки, как об этом справедливо рассказывалось в куплетах песни, которая не имела ничего общего с официозной «коммунистической» пропагандой. Тогда, во время восстания, они были подростками и даже детьми, которые отчаянно старались помочь своим отцам и братьям — киевским рабочим, против которых бросили подразделения галицких «сечевых стрельцов».
Этот факт признавали тогда даже их противники. «Вообще, было заметно, что значительная часть большевиков состоит из мальчишек, подростков. Они выполняли заметную работу в арсенале, носили еду, бегали на разведку. Мальчишки от 10 до 16 лет спускались с Печерска к Днепру, шли берегом до Кукушкиных дач, вскарабкивались в Царский сад, а оттуда рассыпались по Садовой, Александровской (современная улица Грушевского), Институтской, Левашевской (современная улица Шелковичная), Екатериновской (современная Липская), высматривая, где и какие украинские силы и какое у них оружие и снаряжением. Украинские патрули мало обращали на них внимания, а тем временем они причиняли много вреда. На третий день восстания, когда солдатские ряды бунтовщиков поредели, мальчишки сами взялись за оружие. Немало их было на Владимирской горке, на Подоле и Печерске. Стрельба их особого вреда не приносила, но увеличивала бунт. На каждый пушечный взрыв мальчишки отвечали выстрелами в воздух. Оказывается, что много женщин также несли шпионскую и разведывательную службу. После ареста арсенальских преступников женщины в воскресенье ходили по Печерску и агитировали против Украинских войск», — подробно рассказывала об этом сто лет назад, в январе 1918 года националистическая газета «Нова Рада».
«Подольские красногвардейцы внесли наиболее яркую страницу в истории большевистского восстания в Киеве» — подтверждает это современный патриотический историк Ярослав Тинченко. - Практически все 250 бойцов, которые вступили в бой в первый день восстания, погибли». Вполне естественно, что память об этих людях жила практически во всех старых семьях Подола, которым удалось уцелеть в резне Бабьего яра — о которой вспоминала одна из версий все той же старой дворовой песни. И все хорошо знали, что в этом массовом убийстве киевлян активно участвовали все те же украинские националисты.
В то же время, мы ничего не слышали в то время о «героях Крут». Не потому, что историю боя на маленькой станции слишком уж сильно скрывали в советские времена — каждый мог прочитать об этом в киевских воспоминаниях Константина Паустовского, которые издавались миллионными тиражами и стояли на полках практически каждой интеллигентной советской семьи. Однако, реальные исторические масштабы этих событий были несопоставимы. За участниками Январского восстания стояли тысячи киевлян — рабочие Демиевки, Шулявки и «Арсенала», железнодорожники Дарницы и Евбаза, украинские солдаты, которые перешли на сторону восставших под руководством украинского селянина Силы Мищенко. А стычка под Крутами была небольшим и частным эпизодом Гражданской войны, на котором — за полным отсутствием лучшего — построили потом лживый и пафосный миф, сделав его краеугольным камнем патриотической пропаганды.
Реальная история Крут хорошо известна благодаря публикациям независимых историков и публицистов. Это история развала наспех сколоченной националистическим правительством армии, самые боеспособные части которой бросили против восстания киевских рабочих, отправив на встречу с наступавшими красноармейцами наспех сколоченный отряд молодежи.
Это история трусости и предательства — потому что националистические офицеры бежали с места сражения, оставив отряд «юнаків» без боеприпасов. Это история безудержной лжи о событиях быстротечного боя, в которой особенно отличился командовавший студентами Аверкий Гончаренко — который благополучно удрал с места событий, а впоследствии продолжил бороться «за Украину» в качестве гауптштурмфюрера дивизии СС «Галичина». О чем сегодня стыдливо умалчивают прославляющие его украинские политики и журналисты.
Конечно, в этом нет ничего нового и ничего удивительного. Мы живем в мире, где мифы повсеместно подменяют собой реальные факты об исторических событиях не столь далеких от нас времен. Причем, этот процесс направляют специально созданные государственные структуры, вроде печально известного Украинского института национальной памяти, представляющего собой синтез советского парткома и идеологического отдела Службы безопасности Украины. А это постепенно превращает ложную историю в не подлежащую критике и сомнениям догму, которую принудительно навязывают новым поколениям украинцев — с помощью системы образования и пропаганду в патриотических СМИ, которых органично дополняет политическая цензура. Ведь сложно даже представить, чтобы какой-то популярный журнал и телеканал позволил себе популяризировать память об участниках Январского восстания — их изображают исключительно в качестве пятой колонны «московских» большевиков. Хотя против «героев Крут» сражались украинцы — красногвардейцы Харькова и добровольно перешедшие на их стороны солдаты «украинизированных» частей.
Число последних было особенно велико. Гимназист Игорь Лоський вспоминал о том, что солдаты массово поддерживали восставших — до такой степени, что спасшиеся после боя у Крут студенты не могли перейти в Киев по мосту, который контролировали распропагандированный красными военный отряд. Они перебрались на Правый берег по льду, потеряв еще несколько утонувших товарищей — и встретили за рекой совершенно враждебный им город. «Демиевка была захвачена сторонниками большевиков — рабочими местных фабрик. Мы уничтожили свои военные документы и все знаки различия, выбросили оружие и каждый сам по себе пошел дальше, предварительно договорившись, что будем выдавать себя за демобилизованных солдат российской армии», — печально писал он об этом в своих мемуарах.
«Это была война идей, влияния… Наше влияние было меньшим. Оно был настолько мало, что мы с большим трудом могли составлять какие-то небольшие более или менее дисциплинированные части и высылать их против большевиков. Большевики, правда, тоже не имели больших дисциплинированных частей, но их преимущество было в том, что все наши широкие массы солдатства не ставили им никакого сопротивления или даже переходили на их сторону, почти все рабочие каждого города становилось за ними; в селах сельская беднота явно была большевистская; словом, огромное большинство самого украинского населения было против нас» — честно признавал впоследствии один из лидеров УНР Владимир Винниченко.
Сегодня эта история старательно забыта — ведь современная Украина, это страна, где люди без совести рассказывают людям без штанов, как им хорошо будет жить без памяти, которую подменяют бесхитростно сконструированные мифы. Знакомые мне с детства памятники арсенальцам вандализированы и разрушены, а братская могила рабочих находится в оскверненном виде еще со времен Евромайдана. Старый завод, который ведет свою историю с конца XVIII века, и сыграл важную роль в комической программе «Советов», практически уничтожен. Причем, аукцион, на котором пустят с молотка один из его последних цехов, чтобы построить на его месте торговый центр, издевательски назначили на 29 января — в день столетней годовщины начала восстания.
Но даже сейчас, в эти дни, в Киеве поют куплеты старой народной песни о боях с петлюровскими войсками — напоминая о подлинной истории украинской столицы, о которой нет ни слова в походных маршах УПА.
