— В последнее время многие российские СМИ, а том числе и Ukraina.ru, много рассказывали о проблемах украинских мигрантов — тут и проволочки в получении документов, и угроза депортации, и финансовые проблемы. В итоге постоянное педалирование этой темы улучшило их положение, или оно, по-прежнему, остается драматичным?
— Вопреки декларируемым заявлениям о том, что у украинских беженцев есть какие привилегии и преференции. К сожалению, на местах, в миграционных службах, всё делается в прямо противоположном направлении.
К нам поступают многочисленные сигналы о том, что людей лишают временного убежища. Если у них уже было временное убежище, то когда они его идут продлевать, им отказывают.
— Почему?
— Отказывают в продлении, поскольку якобы изменились обстоятельства, в соответствии с которыми предоставляется временное убежище.
На самом деле, согласно закону, обстоятельства могут измениться только на территории, с которой они уехали. Но на Украине за это время ничего не изменилось: война на Донбассе, как шла, так и идет. Не прекратились и репрессии и на остальной части Украины. Это подтверждают и доклады соответствующего комитета ООН, ОБСЕ и «Международной амнистии».
Тем не менее, видимо, где-то принято решение сократить число людей с временным убежищем. В результате наши граждане массово получают отказы.
Мы также получаем сигналы, что после отказа во временном убежище людей сразу же подают на депортацию — им предлагается немедленно выехать. Есть случай, который я приводила в пример, и решение по которому зависло в воздухе. Надеюсь все-таки, что он разрешится все равно.
— Какой?
— В городе Павловске Воронежской области поселилась семья Сополевых из Стаханова. Этот город находится в ЛНР на линии соприкосновения. Город время от времени подвергается артобстрелам и разрушениям. Летом прошлого года семья, где жена была беременна, и был маленький пятилетний ребенок, приехала в Павловск из-за того, что женщине надо было рожать.
Их сразу предупредили, что они могут пробыть тут только три месяца. Естественно, женщина там родила, и, конечно, они замотались и превысили срок пребывания. В декабре под угрозой депортации они выехали в Стаханов. Попали там под обстрел. В городе были жертвы среди мирных жителей. В конце концов, с пятилетним ребенком и трехмесячным грудничком они вернулись обратно в Павловск, и когда пошли получать регистрацию по миграционному учету, им выдали предписание в течение трех дней покинуть Павловск и вернуться в Стаханов.
Мы сейчас бьемся над тем, чтобы это решение отменили, так как возвращаться в город, который постоянно обстреливается, им нельзя.
Это классические беженцы в международном понимании этого слова. Сополевы сейчас получили отказ в отмене этого решения. Мы, естественно, добиваемся того, чтобы этот отказ был бы отменен, и чтобы люди получили возможность спасти хотя бы жизнь своих детей.
— Много подобных случаев?
— Хватает. Вот, например, случай с Эллой Кукенко в Московской области. Она приехала сюда из Запорожской области с 12-летней дочерью. Встала на миграционный учет. Временное убежище ей не дали, хотя она была активисткой Антимайдана и выступала против незаконного переворота. Возвратиться домой она не может. Ее данные занесены на сайт «Миротворец».
Элла получила патент и разрешение на работу. А вот ее ребенку выдано предписание покинуть Россию, потому что ей не дают разрешения зарегистрироваться по месту пребывания. Элла единственный родитель ребенка, которому 12 лет. Последний не может самостоятельно вернуться на Украину. Но это никак не действует на миграционные власти.
Мы сейчас помогаем человеку опротестовать эти действия. Надеемся, что миграционная служба услышат нас. И вот таких случаев, когда миграционные службы идут вопреки всем нормам гуманности и вообще всем законам, очень много.
—А что с ополченцами?
— Мы знаем, что многие из них находятся в центрах содержания иностранных граждан в Ростовской области. Даже те, кому было предоставлено временное убежище. В общем, это огромная системная проблема, к решению которой надо подходить системно. При миграционной службе МВД надо создавать какой-то общественный совет из политэмигрантов, ополченцев и беженцев, который бы позволял бы реагировать вовремя на такие факты.
— А в плане законодательства есть ли какие-то облегчения и послабления для тех, кто бы хотел приобрести российские документы?
— Пока что вроде как облегчение мы получили в плане закона по носителям русского языка. Но, несмотря на то, что оно введено с 1 сентября 2017 года, пока что люди не могут воспользоваться им, поскольку комиссии по признанию людей носителями русского языка практически не работают.
— Почему?
— Потому что они сформированы на волонтерско-добровольной основе, а поток очень большой. Людей сейчас записывают на середину этого года. А у них истекает срок пребывания в России и им сразу говорят: нет, вы не можете подавать, так как у вас остаются 15 дней по миграционной карте. Но понятно, что за 15 дней на комиссию он не попадает.
И вообще там очень много, на самом деле, заморочек, так как по этому закону надо подтвердить проживание в России. Причем нужна выписка из домовой книги. Свидетельства о рождении недостаточно. Но ведь прошло много десятков лет, домовые книги, как правило, уже уничтожены или утеряны, архивы не сохранились.
Еще, что нас смущает, что архивная служба при МВД полностью уничтожила статистику. Если раньше, когда была ФМС, то у них на сайте была достаточно объемная статистика, в которой можно было бы найти информацию, сколько человек получило статус временного убежища, сколько въехало на территорию России, была разбивка по регионам, была информация, сколько человек подали заявление на гражданство как носители русского языка и так далее. Сейчас этой информации вообще нет. Есть только крайне общие цифры без разбивки: сколько получили РВП, ВНЖ, сколько человек въехало со статусом разрешения на работу.
— Какие-то цифры, если помните, можете назвать?
— За 2017 год мы видим снижение в получении РВП, ВНЖ и гражданства. Начнем с того, что квота получения РВП с каждым годом все снижается. Если в 2015 году она, по-моему, составляла где-то 150 тысяч человек, в 2017 году — 110 тысяч, то в этом году она будет уже 90 тысяч. Если у вас нет близких родственников в России, то вам попасть в квоту не реально.
Гражданство за прошлый год получили порядка 180 тысяч человек, треть из которых украинцы. Говорят, что украинцам везде дорога, но мы видим, что их только треть из всех получивших ВНП и гражданство.
