Российский вопрос
Российский фактор стал оказывать существенное влияние на внутриполитическую жизнь США во время правления Дональда Трампа. Его особая позиция в отношении России, изложенная в ходе избирательной кампании, сразу же привлекла к себе внимание общественности, в том числе и за пределами Соединенных Штатов. Декларируемое им желание наладить конструктивный диалог с Россией и «поладить с Путиным» выглядело первоначально как неординарный предвыборный ход, у которого, как вскоре стало очевидно, почти не было какой-либо перспективы.
После неожиданной для политической элиты США победы Д. Трампа «российский вопрос» стал играть роковую для него роль. Обвинения в адрес Москвы, якобы организовавшей вмешательство в президентскую кампанию, теперь звучали отовсюду: из уст руководителей Демократической партии, из разведывательного сообщества США, из стен Капитолия, со страниц газет и журналов, с телевизионных каналов и в Интернете. В стране очень быстро сформировалась атмосфера настоящей антироссийской истерии, направленной против самого президента, оказавшегося в Белом доме якобы только благодаря Путину.
Российский вопрос, оказавшийся в центре внимания внутриполитической жизни США, стал использоваться в качестве основного инструмента давления на Д. Трампа его противниками из обеих партий. Инициированные ими расследования в ФБР, комитетах Палаты представителей и Сената Конгресса США, как и создание Министерством юстиции комиссии по расследованию «русского следа» во главе со спецпрокурором Р. Мюллером (бывшим главой ФБР) существенно осложнили «вхождение» Трампа во власть, сковали процесс налаживания диалога с законодателями, ставя, в конечном счете, под вопрос главное — его легитимность в качестве президента. Все это неизбежно сказывалось и на самом институте президентской власти, влияние которого в итоге стало неуклонно ослабевать.
Для многих Д. Трамп до сих пор предстает в образе человека, в котором сочетается несочетаемое: с одной стороны, он все еще продолжает обещать вернуть Америке ее былое величие, а с другой пытается (скорее на словах, чем на деле) найти общий язык с Россией, которая этому величию совсем еще недавно бросила открытый вызов. Понять такую логику многим оказалось не под силу.
Означает ли это, что само избрание Трампа, воспринимаемое сегодня его противниками как настоящая катастрофа для Америки и всего мира, в условиях сформировавшегося двухпартийного антироссийского консенсуса позволит изменить давно уже ставший внешнеполитической константой конфронтационный вектор российско-американского взаимодействия, наполнив его принципиально иным содержанием? Сумеет ли этот президент США сдвинуть застывший во льдах «современной холодной войны» российско-американский корабль? Является ли его обещание найти общий язык с Путиным, чтобы совместными усилиями с Россией вести борьбу с исламским экстремизмом и иными угрозами, обычной предвыборной демагогией или искренним намерением, которое может быть воплощено в жизнь, к которому следует прислушаться и (несмотря ни на что) отнестись серьезно? Это вопросы, на каждый из которых с трудом можно было найти определенный ответ во время избирательной кампании, остаются неразрешенными и сегодня.
Необъяснимые для экспертов и подкупающие российскую политическую элиту предвыборные реверансы Д. Трампа в сторону России и В. Путина, последовавшие за этим назначения на должность помощника по национальной безопасности Майкла Флинна, а на пост государственного секретаря — Рекса Тиллерсона (имеющих репутацию «пророссийски настроенных») должны были бы найти свое логическое продолжение и привести к отмене санкций, смягчению позиции США по Украине, восстановлению между двумя лидерами доверительного, прагматичного и последовательного диалога, к стремлению вместе решать конкретные мировые проблемы (в том числе, борьба с ИГИЛ). Именно поэтому многие с таким нетерпением ожидали первую личную встречу Д. Трампа и В. Путина нынешним летом на саммите G20 в Гамбурге, которая, к разочарованию многих, так и не привела к перелому.
Следует признать, с победой Д. Трампа и его приходом в Белый дом общий вектор российско-американских отношений не изменился. Президент Трамп и высшие руководители Государственного департамента во главе с Р. Тиллерсоном (заявившим, что президент поручил ему наладить отношения с Россией), все же восприняли антироссийский курс администрации Барака Обамы, правда, сопровождая его время от времени порождающей иллюзии позитивной риторикой. Более того, отношения между двумя странами продолжали стремительно ухудшаться и к середине 2017 г. подошли к такому порогу, когда можно было говорить о реальной угрозе утраты перспективы. Почти единодушное голосование в Конгрессе США летом 2017 г. за новый антироссийский закон, препятствующий президенту самому решать судьбу санкций без одобрения законодателей, подписанный впоследствии Д. Трампом, кажется, окончательно развеяло последние надежды. Ожидания, которыми жила российская политическая элита последние полтора года, рухнули.
Размывание отношений
Повестка дня российско-американского взаимодействия, которая всегда формировалась с большим трудом и отличалась особой хрупкостью, впервые за долгие десятилетия оказалась размыта. Процесс ее размывания, начавшийся еще при Б. Обаме, продолжился и при Д. Трампе. Вместо диалога по стратегическим и обычным вооружениям, дискуссий по ПРО и попыток сформировать широкомасштабную антитеррористическую коалицию на первом плане оказались борьба санкций и контрсанкций, аресты дипломатической собственности, обвинения России во вмешательстве в избирательную кампанию 2016 г. и тому подобное. Конструктивная и прагматичная повестка дня ушла на задний план и уступила место взаимным упрекам и громким демаршам. Российско-американский диалог на высшем уровне, не выдержав испытание обстоятельствами, под ударами утраченного взаимного доверия гибнет на глазах у всего мира.
Опасно ли это? Очевидно, да. И не только для отношений между двумя государствами, которые вступили в новую эпоху, судя по всему, длительного двустороннего ассиметричного противоборства, конечный результат которого с точностью просчитать сейчас вряд ли кто возьмется. Это опасно и для остального мира, так стремительно меняющегося под влиянием глобализации, растущих миграционных потоков и неспособности правительств найти эффективные ответы на террористические угрозы.
Вызов Путина
Внешнеполитическая активность России, формирующийся самостоятельный российский вектор в последнее десятилетие (воспринимаемые, прежде всего в США, да и на Западе в целом, как дерзкий вызов и провокация, как ревизия уже сложившегося мирового порядка) сами по себе превратились в существенный фактор международных отношений. Инициативы страны по формированию новых интеграционных объединений, стремление (порой кажется, слишком запоздалое) удержать постсоветское пространство в орбите своего влияния, использование энергетического фактора как мощного инструмента геополитики, решительные действия, предпринятые во время украинского кризиса, и другие проявления самостоятельного российского внешнеполитического поведения не могли не остаться без ответа.
Однако может ли подобная активность России существенно поменять мировой расклад в обозримом будущем, потеснить США с занимаемых ими позиций, вызвать к жизни новых игроков мировой политики и привести в движение доселе спящие силы? Вопрос непростой. Вызов, брошенный Россией США, направлен не в адрес какой-то конкретной администрации, а нацелен на весь комплекс постоянных величин внешнеполитического поведения Соединенных Штатов, тех констант, которые формировались несколькими поколениями американцев в течение многих десятилетий XIX-XX вв., и берут свое начало в колониальной эпохе и периоде Войны североамериканских колоний Англии за независимость.
До недавнего времени региональные или глобальные перемены происходили, как правило, после войн европейского или мирового масштаба, либо в результате распада империй или крупных государств (в том числе, СССР). Они всегда сопровождались утратами и приобретениями: переделом территорий и аннексиями, формированием новых сфер влияния и новыми миграционными потоками, пересмотром государственных границ и обретением новых позиций.
Современные геополитические сдвиги обусловлены многими факторами, но во многом объясняются наследием холодной войны и стремлением современной России, как правопреемницы исчезнувшей супердержавы, сбросив с себя груз упущенных возможностей и собственных внешнеполитических просчетов, преодолевая комплекс побежденного, проводить независимую политику с целью «вернуть себе былое величие». Пересмотр прежнего внешнеполитического курса всегда был не легкой задачей, тем более, когда он сопровождается ревизией, казалось бы, обретшего свои контуры и в чем-то уже сложившегося миропорядка эпохи 1990-х гг. Миропорядка, созданного скорее по лекалам Запада, нежели в соответствии с интересами России.
Болезненная реакция США, да и Запада в целом, на вызов, брошенный В. Путиным, не была неожиданной, хотя вряд ли прогнозировалась в деталях. Экономические санкции, ставшие главным оружием давления на Россию, превратились в инструмент ее долговременного сдерживания, отныне оказались главным инструментом антироссийской внешней политики Вашингтона.
Сегодня сформировалась далеко не самая благоприятная атмосфера для пересмотра общей канвы российско-американского взаимодействия в выгодном для России направлении, к которому стремится высшее руководство нашей страны. Растущая русофобия в самих США, транслируемый по государственным информационным каналам антиамериканизм в России, война экономических и иных санкций, воинственная риторика с обеих сторон — все это имеет так мало общего с серьезными намерениями изменить фон, на котором развивается российско-американский конфликт, затянувший оба государства в пучину длительного противостояния.
Прогноз
Реализм в политике никогда не бывает лишним. Даже когда места для оптимизма не остается вовсе. При всех сегодняшних мировых и региональных метаморфозах мы все-таки должны помнить о тех постоянных величинах, которые формируют основы реалистичного взгляда на базовые элементы меняющегося мира, на истоки внешнеполитического поведения держав, и США в особенности.
В сложившейся парадоксальной ситуации кризис в отношениях наверху (между политическими элитами двух государств) может и должен быть нивелирован развитием и укреплением контактов на других, более низких, уровнях. Это подразумевает связи между городами и населенными пунктами, между бизнесменами и фермерами, культурными и научными объединениями, между театрами и музеями, артистами и художниками, писателями и композиторами, между студентами и школьниками, между американским и российским обществами, наконец — между простыми людьми, не сломившимися под ударами информационных войн.
Безусловно, активизация двусторонних контактов на таких уровнях не компенсирует дефицита отношений и возможных договоренностей между лидерами и представителями политических элит двух государств. Но именно эти связи позволят удержать российско-американский корабль на плаву в условиях даже самого серьезного надвигающегося шторма.
Близкие или отдаленные перспективы возможных договоренностей между Вашингтоном и Москвой пугают в США многих. Поэтому в нынешних условиях трудно рассчитывать на полноценный диалог между двумя странами. После избрания Д. Трампа в самих Соединенных Штатах сложилась неординарная ситуация: слишком быстро «российский вопрос» стал неотъемлемой частью носящих открыто антироссийскую направленность внутриполитических дискуссий, нацеленных, по иронии судьбы, против самого президента.
Что же касается будущего российско-американских отношений, то оно меньше всего станет определяться самим Д. Трампом — слишком ослаблен институт президентской власти в Соединенных Штатах на современном этапе. В значительной степени эти отношения будут и впредь задаваться константами уже сложившегося внешнеполитического поведения двух стран, геополитическим соперничеством между ними в различных регионах мира, особо чувствительным из которых является приоритетное для России постсоветское пространство и прилегающие к нему территории. Отбросив всякие иллюзии, необходимо осознать, что российско-американское взаимодействие, скорее всего, станет эволюционировать в условиях время от времени обостряющейся долговременной ассиметричной конфронтации и политики сдерживания России, принятой на вооружение Соединенными Штатами. Две раскручивающиеся спирали (конфронтационная и санкционная) вряд ли позволят развернуть уже набравшие обороты процессы вспять.
Но даже такая, казалось бы, малообнадеживающая перспектива не перечеркивает возможности взаимовыгодного диалога в решении больших и малых конкретных проблем (Сирия, КНДР, Украина), поиска разумного компромисса, использования традиционных инструментов тонкой дипломатии, что не раз приводило к снижению конфронтационного фона в прошлом. В условиях все еще продолжающегося острого кризиса российско-американских отношений, сохраняющегося дефицита доверия, когда между двумя странами уже выстроились контуры стратегического соперничества, а США прочно встали на путь сдерживания России, необходимы неординарные усилия, направленные на их реальное оздоровление, вне зависимости от того, как будет складываться дальнейшая судьба самого президента Трампа
Валерий Горбунов
Оригинал публикаций
