Но при том, что в документе содержится подробный план противодействия глобальным экономическим амбициям Китая, в нем мало говорится о борьбе с теми способами и приемами кибер- и информационной войны, которые Москва использовала для того, чтобы повлиять на президентские выборы 2016 года.
Стратегия, которую Трамп планирует представить в своем выступлении во второй половине дня в понедельник, является первой обстоятельной попыткой его администрации описать свое всеобъемлющее стратегическое миропонимание. По словам чиновников администрации, она основана на выступлениях Дональда Трампа во время президентской кампании, а также речах, с которыми он выступал в Европе и Азии и в ООН.
В стратегии говорится о мире, который на протяжении трех десятилетий был избавлен от соперничества супердержав, и о том, что этот период затишья закончился.
«Соперничество великих держав, которое до этого игнорировали как явление прежнего века, вернулось», — говорится в документе. Кроме того, в нем предпринимаются попытки придать разумную согласованность и последовательность внешней политике, которая часто определяется твитами Трампа или его интуицией относительно того, какие мировые лидеры сильны, а какие слабы и готовы заключить сделку.
Президент, по словам его помощников, с энтузиазмом одобрил стратегию и хочет сам ее представить — чего не сделали два его ближайших предшественника, Барак Обама и Джордж Буша-младший, когда были опубликованы их стратегии, утвержденные Конгрессом.
Содержащееся в документе изложение стратегии противостояния Китаю в области торговли знакомо по предвыборной кампании. Что же касается характеристики той угрозы, которую представляет собой Россия, она, похоже, идет вразрез с нежеланием самого Трампа критиковать президента Владимира Путина за его захват Крыма, действия по дестабилизации Украины и нарушение ключевого ядерного договора с США. Фактически в документе действия России характеризуются в гораздо более критическом тоне, чем это зачастую делает сам Трамп.
Китай и Россия, говорится в документе, «твердо намерены сделать свои страны менее свободными и менее справедливыми, наращивать свою военную мощь, контролировать информацию и данные для подавления общества в своих странах и расширять свое влияние».
«Это соперничество требуют от Соединенных Штатов переосмысления политики последних двух десятилетий — политики, основанной на предположении, согласно которому взаимодействие с конкурентами и включение их в международные институты и глобальную торговлю превратит их в добросовестных участников и надежных партнеров, — говорится в документе. — Эта предпосылка по большей части оказалась ложной».
В двух стратегиях национальной безопасности президента Обамы акцент был сделан на сотрудничество с союзниками и экономическими партнерами. А Дональд Трамп пытается найти нечто среднее между своим лозунгом «Америка — прежде всего», провозглашенным им во время избирательной кампании, и настойчивым утверждением, что он не отказывается от сотрудничества с партнерами США — до тех пор, пока они делают это на условиях, выгодных для Соединенных Штатов.
Более того, в стратегии Трампа неоднократно делается намек на возврат к мировоззрению времен холодной войны. Если Барак Обама использовал свои стратегии, чтобы преуменьшить роль ядерного оружия как ключа к решению проблемы обороны США, то Дональд Трамп называет это оружие «основой нашей стратегии, направленной на сохранение мира и стабильности путем сдерживания агрессии против Соединенных Штатов, наших союзников и наших партнеров».
Стратегии национальной безопасности прежних администраций иногда служили надежным показателем будущих действий: именно стратегия Джорджа Буша 2002 года способствовала возобновлению общенациональную дискуссию об обоснованности превентивных военных ударов. Этот документ помог дать обоснование вторжению в Ирак полгода спустя, согласно которому опасность бездействия перед лицом серьезной угрозы стала «убедительным аргументом в пользу принятия превентивных мер с целью самозащиты».
В новой стратегии нигде не используется слово «упреждение» — в том числе, когда речь идет о Северной Корее. Это слово не упоминается, несмотря на то, что советник Трампа по национальной безопасности генерал-лейтенант Герберт Макмастер заявил, что в случае, если дипломатические усилия и санкции не дадут должного результата, может возникнуть необходимость начать «превентивную войну» или нанести упреждающий удар для предотвращения нападения КНДР на Соединенные Штаты.
Чиновники администрации, предварительно рассматривая документ, также отметили, что в нем Китай рассматривается как «стратегический противник». «Это — радикальный отказ» от формулировок, использовавшихся администрацией Барака Обамы в отношении Пекина, который Обама считал партнером в борьбе с глобальными угрозами — от ядерной программы Ирана до изменения климата.
Джордж Буш использовал фразу «стратегический противник» в отношении Китая, когда баллотировался на пост президента в 2000 году, в отличие от Билла Клинтона, который любил называть Китай «стратегическим партнером». Язык администрации Трампа означает, что Соединенные Штаты будут жестко противодействовать принятой у китайских властей экономической практике и экспансионистским притязаниям Пекина в Южно-Китайском море.
Трамп пытался взаимодействовать с Китаем в области сдерживания ядерной и ракетной программ Северной Кореи. Пытаясь убедить председателя КНР Си Цзиньпина усилить экономическое давление на режим Ким Чен Ына, он даже отложил свою торговую повестку дня, основанную на принципе «Америка — прежде всего».
Но стратегия, изложенная в документе, означает возврат к его предвыборным обещаниям, и в нем прямо указано на то, что «Соединенные Штаты больше не будут закрывать глаза на нарушения, обман или экономическую агрессию».
В другом разделе документа говорится о сохранении «инновационной основы национальной безопасности» в тот момент, когда администрация рассматривает шаги, чтобы не допустить Китай к инвестированию в перспективные американские технологии.
Еще одним коренным отличием стратегии Трампа от стратегии его предшественника является то, что он не считает изменение климата угрозой для национальной безопасности. Наоборот, в документе тема климата рассматривается в разделе, посвященном «энергетическому превосходству». Там говорится, что, хотя «климатическая политика по-прежнему будет формировать глобальную энергетическую систему», американское руководство будет «неизменно противодействовать повестке, направленной против роста производства в энергетике».
В этом отношении стратегический документ идет вразрез с позицией Пентагона, который по-прежнему подчеркивает угрозу национальной безопасности, связанной с изменением климата — в том числе с потоками беженцев в результате засухи и увеличения количества и мощности штормов, а также последствий повышения уровня моря.
В воскресенье полный текст стратегического документа опубликован не был. Но, судя по выдержкам из текста, которые Белый дом обнародовал, в некоторых ключевых областях, например, в области использования кибератак против США, авторы документа скорее охарактеризовали проблемы, стоящие перед страной, нежели указали способы их решения. В документе говорится о кибероружии как о новой угрозе, поскольку оно способно нанести удар «физически не пересекая наших границ».
Противники США научились «действовать ниже порога открытого военного конфликта и в пределах международного права», говорится в документе.
Но эта тема обсуждается в документе в некоторой степени обособленно, никаких подробностей того, каким образом Россия использовала кибернетические средства и методы, пытаясь вмешаться в выборы 2016 года, не приводятся. Нет в документе и описания какой-либо масштабной национальной стратегии, позволяющей предупредить случаи вмешательства во время будущих выборов.
Дэвид Сангер (David Sanger), Марк Лендлер (Mark Landler)
Перевод: ИноСМИ
