Каталонский кризис подошел к новой развилке: ею станут выборы в парламент Каталонии, которые Мадрид назначил на 21 декабря. Хотя Барселона и провозгласила независимость Каталонской республики, власти мятежной провинции, скорее всего, согласятся на их проведение — чтобы победить и продолжить борьбу за независимость.
Остановить каталонцев невозможно. Смешная вера в то, что «экономика все решит» и т.н. перерегистрация предприятий из Барселоны в Мадрид испугает жителей провинции и они передумают, не сработает. Хотя бы потому, что предприятия и так перечисляют 95 процентов всех налоговых отчислений в центр — что и вызывает недовольство. Ну а попытка экономически удушить Каталонию — продемонстрировав ее жителям «цену независимости» — и вовсе безумна и стала бы самоубийственной для Испании и ЕС.
Ведь любое экономическое давление на Каталонию, самую богатую испанскую провинцию, тут же скажется на самочувствии всей экономики Испании. А это, в свою очередь, приведет к кризису в экономике Евросоюза, в котором Испания давно уже является «слабым звеном». То есть попытка финансово «разбомбить» Барселону равнозначна финансовому харакири для ЕС — и в самом Евросоюзе это осознают.
Но в любом случае, борьба за независимость Каталонии продолжится. И России важно определиться с тем, как она относится к происходящему.
Понятно, что официальная позиция нашей страны пока что будет неизменна — это внутреннее дело Испании, мы не намерены вмешиваться, пускай разбираются сами. Никто и не ждал от Москвы признания каталонской независимости. Хотя на Западе уже звучат голоса о том, что Россия будет использовать каталонскую тему для раскола Евросоюза — об этом прямым текстом заявил, например, глава латвийского МИДа — было бы странно, если бы подобные «предупреждения» не звучали из уст восточноевропейских русофобов и стойких атлантистов с запада континента. Ведь они и раньше обвиняли Россию в поддержке любого евроскептического или даже антиевропейского движения или события: от Брекзита до «Альтернативы для Германии». В этой их логике каталонский сепаратизм должен быть для Москвы просто подарком.
Но в реальности российские интересы в отношениях с ЕС определяются вовсе не такой примитивной ставкой на ослабление Евросоюзе, как это кажется профессиональным борцам с русской угрозой. России не против укрепления евроинтеграции — но только в том случае, если этот процесс приводит к усиление именно европейских сил, а не атлантических, то есть сделавших ставку на глобализацию под руководством единого Запада и конфронтацию с Россию. Кого укрепляет каталонский кризис — сторонников единой самостоятельной Европы, с которой Россия может найти общий язык, или же те силы, которые делают ставку на натовскую, атлантическую Европу? Европу, которая будет заточена на сдерживание России и выдавливание нас из зон наших жизненных интересов? От ответа на этот вопрос и зависит позиция России по Каталонии.
Потому что каталонский кризис, конечно же, не является испанским кризисом — эта его составляющая понятна и не особо интересна. Отношения кастильцев и каталонцев, формирование единой Испании, отношения Мадрида с автономиями — все это важные и интересные темы, но они меркнут на фоне общеевропейской важности каталонского кризиса. Проще говоря — Каталония это первопроходец, пионер нового этапа истории Европы: периода ликвидации национальных государств в плавильном котле «империи нового типа» под названием Евросоюз. И от того, наступит он сейчас или его удастся отложить на 10-20 лет, зависит и то, как должна вести себя Россия.
Вариант первый — Каталония обретает независимость в краткосрочной перспективе и вслед за ней и другие европейские страны отпускают свои мятежные провинции. Будучи не в силах противодействовать этому процессу, национальные власти и руководство ЕС идут на то, чтобы удовлетворить требования все новых и новых сепаратистов. Например, выводя их регионы из состава «старых» государств, но при этом оставляя новые страны в составе ЕС. Таким образом, в главном ничего не меняется — ЕС остается сильным и единым, а то, что происходит перераспределение внутри него, и вместо 28 государств-членов становится 50 или больше, не принципиально. В конце концов, «все мы европейцы», и национальные государства все равно были обречены на отмирание в процессе евроинтеграции.
Вариант второй — Каталонскую республику удается отменить, с регионом договориться, и все процессы загнать вглубь. Евроинтеграция продолжится, а национальные государства будут разбираться со своими сепаратистами, одновременно делегируя все больше полномочий на наднациональный, брюссельский уровень. Но укрепление Евросоюза приведет к тому, что в какой-то момент различные автономии вспомнят о своем «двойном подчинении» — задавшись вопросом, зачем же им подчинятся все более и более слабеющим столицам (Мадриду, Риму и так далее), если «мы все европейцы». И тогда каталонская «независимость в рамках ЕС» снова станет на повестке дня. И будет признана ЕС — как само собой разумеющаяся.
То, что у двух этих вариантов одинаковый финал, не делает их равнозначными с точки зрения России. Если в первом случае вся регионализация Европы займет 10-20 лет, то во втором она откладывается на 10-20 лет. В которые, естественно, ничто не будет стоять на месте — в том числе и европейско-российские отношения, и политика России по интеграции постсоветского пространства. Иными словами — в том случае, если каталонская независимость окажется удачной, то наш партнер-соперник уже в ближайшее время погрузится в процесс внутренней перестройки, болезненный и отнимающий массу сил. Если же Барселона выступила раньше времени (опередила исторический процесс), то в среднесрочной перспективе мы будем иметь дело с такой же Европой, как и сейчас.
Понятно, что объективно России выгоден первый вариант. Занятая собой Европа будет более удобным «партнером» по украинскому и прочим спорным вопросам. Главная цель России на ближайшие 10-20 лет — это собирание постсоветского пространства в рамках Евразийского союза. А Европа не заинтересована в успехе этого нашего проекта. Более того — отдельные страны, например, Украина и Молдавия, являются предметом геополитического соперничества между ЕС и России. Евросоюз тянет их к себе, не считаясь ни с тем, что они являются частью русского мира и постсоветского пространства, ни с тем, что Россия воспринимает подобные действия как угрозу своим национальным интересам.
Понятно, что если ЕС реально упрется в вопрос евроинтеграции Украины, ни о какой нормализации отношений России и Европы говорить не придется. Но, слава Богу, далеко не все в Европе настроены на захват Украины. Есть множество тех, кто понимают, что «позарились на чужое» — и вовсе не желают доводить дело до того же, чем закончились две предыдущие попытки наступления «единой Европы» на русский мир.
Но нет никаких гарантий, что именно эти силы возобладают в Европе. Сейчас там идет напряженнейшая борьба между ними и атлантистами, то есть той частью европейских элит, что ориентирована на англосаксонский проект глобализации, единый Запад и конфронтацию с Россией. Исход битвы неясен, и каталонский кризис становится в этих условиях тем, что может сдвинуть чашу весов в пользу той или другой стороны.
Каталония хочет независимости в рамках единой Европы — и России выгодно это в том случае, если уже в ближайшие годы это усилит сторонников независимой Европы. И невыгодно, если с помощью каталонского кризиса (и его разрешения через отделение Каталонии от Испании и прямое вхождение в ЕС) укрепятся позиции атлантистов в руководстве Евросоюзом.
То есть все очень конкретно и ситуационно — главное это то, на чью мельницу сейчас и именно сейчас льет воду каталонский кризис. России важны не права каталонской нации на самоопределение, а то, как осуществление этих прав скажется на борьбе за контроль над европейским проектом.
Потому что только такой масштаб имеет для нас значение. Мы не с Каталонией или Испанией имеем дело уже вторую тысячу лет, а с континентальной Европой как таковой. Иногда единой, иногда нет, иногда играющей в чужую игру и оккупированной внешними силами, иногда самостоятельной. В любом случае, при осуществлении наших планов нам важно понимать скорость и глубину кризиса, разворачивающегося в Европе, оценивать ее перспективы.
И тут не может быть двух мнений — курс на евроинтеграцию неотменим. А значит, и отделение Каталонии от Испании неизбежно. Потому что оно заложено в самой сути евроинтеграции. Курс на укрепление Евросоюза логично привел к дроблению европейских государств. Первый, то есть Каталония, пошел на выход — выйти из Испании, чтобы остаться напрямую в Европе.
Все очень символично. Почти ровно в столетнюю годовщину Октябрьской революции в России Европа начинает свою революцию, «революцию регионов», которая уничтожает национальные государства во имя строительства единой Европы. Соединенные штаты Европы или Союз республик Европы — какая разница, главное, что со временем их будет 50, 70.
При условии освобождения самой Европы от атлантического, англосаксонского «поводка» этот процесс выгоден России. Нам проще будет восстанавливать свое, русское единство, восстанавливать свой, евразийский союз, возвращать бывшие советские республики в орбиту большой исторической России.
Петр Акопов
