Фотографии помещения Святошинского суда, разгромленного сторонниками националиста Николая Кохановского, обошли сегодня фотоленты многих информационных агентств. «Слушай, это действительно в Киеве творится?» — написал мне коллега из одной благополучной европейской страны. Мне пришлось рассказать ему подоплеку конфликта — о том, что Кохановского задержали за стрельбу по своему конкуренту из другого ультраправого «батальона», который не поделил с ним «отжатое» у одного из бывших соратников Януковича здание. А погромщики напали на суд потому, что им не понравилось единственно возможное, с точки зрения закона, решение — отправить стрелявшего в СИЗО. Куда он, к слову, так и не попал. Во время второго судебного заседания судьи разумно предпочли выпустить стрелка на свободу, чтобы их снова не разгромили.
«Неужели украинская власть настолько бессильна?» — спросил меня собеседник. Мне пришлось успокоить его, заверив, что это не так. Украинские власти охотно демонстрируют мускулы, когда речь идет о беззащитных представителях политической оппозиции или просто нелояльных к ним гражданах. Тогда репрессивная машина работает на полную мощность, вынося самые жестокие и абсурдные приговоры.
О некоторых из них уже знают в Европе. Так, журналист и блогер Руслан Коцаба отсидел в тюрьме целый год за опубликованный на ютубе ролик с критикой мобилизации. Журналиста и бывшего депутата от Компартии Александра Бондарчука мариновали в СИЗО за несколько перепечаток в газете — хотя судебная экспертиза не увидела в них ничего крамольного. Журналисты Дмитрий Василец и Евгений Тимонин совсем недавно получили чудовищные по своей жестокости и абсурду приговоры — по девять лет тюрьмы каждому. Хотя вина этих людей, которые еще до приговора провели два года в СИЗО, состояла лишь в том, что три года назад они каким-то образом настроили «вражеский канал» на все том же ютубе.
Наконец, сегодня должно было состояться заседание по делу журналиста Василия Муравицкого, вина которого и вовсе абсурдна — она заключается в том, что три года назад он заключил договор с одним из российских СМИ, что никаким образом не нарушало украинских законов. Теперь Василий в тюрьме, куда его забрали прямо из роддома, в день рождения первенца — а приближенные к власти украинские бизнесмены, которые открыто ведут с Россией многомиллионный бизнес, заключая с россиянами контракты и договоры, считаются при этом законопослушными добропорядочными патриотами. Президент Украины Петр Порошенко и его предпринимательская деятельность — самый яркий тому пример. Это даже не цинизм — это реалии украинской политики, где двойные стандарты давно стали нормой и главной нравственной добродетелью.
Я намерено подчеркиваю профессию этих людей, которые не представляли никакой опасности для общества, но попали за свои убеждению в тюрьму — чтобы подчеркнуть контраст с украинскими националистами, которые находятся на свободе, несмотря на обвинения в тяжких уголовных преступлениях.
Случай Кохановского является в этом смысле совершенно обыденным, и вряд ли вызовет у кого-нибудь удивление — потому что таких примеров масса. Здесь можно вспомнить депутата Пашинского, который расстрелял из пистолета обыкновенного «посполитого» украинца. Боевиков «Правого сектора», устроивших в Мукачево настоящий бой с применением гранатомета и пулемета, который забрал жизнь случайного человека. Их собратьев, организовавших пьяную бойню на курорте Драгобрат. Виту Заверюху, освобожденную, несмотря на то, что она проходит по делу как соучастница убийства трех милиционеров — и еще двух нацистов, которых обвиняют в убийстве писателя Бузины. Обвиненного в грабежах «айдаровского» комбата «Батю», которого лично вывел из СИЗО за белые руки генеральный прокурор Украины. Бойцов батальона «Днепр-1», осужденных за убийство вице-мэра Славянска и его личного водителя, которых отпустили на волю сразу после оглашения приговора.
Простое перечисление аналогичных эпизодов могло бы занять целую статью — и это говорит о том, что мы имеем дело с очевидной закономерностью. Власть недвусмысленно говорит обществу о том, что украинцы разделены на две неравные касты — и если идейно близкие режиму деятели могут безнаказанно совершить любые правонарушения и преступления, то для осуждения его противников будут применяться полный набор законных и незаконных мер — без оглядки на то, что скажет об этом правозащитное сообщество и Европа. Хотя, впрочем, бояться нечего — украинское правозащитное движение старается игнорировать явные нарушения прав арестованных журналистов, но охотно вписывается за ультраправых, как только кто-то позволит себе спросить с них за столь же явный криминал.
«Своим все — остальным погром», — так звучит принцип политики, которую проводится в жизнь на Украине. И это с неизбежностью провоцирует националистов на новые преступления. Ведь тот же Кохановский открыл стрельбу, уповая на собственную неприкосновенность, а те, кто громил Святошинский суд наверняка уверены в том, что это сойдет им с рук — как это всегда случалось в последние годы. Попустительство насилию еще сильнее раскручивает его маховик, а миллионы людей, которые видят картину разгромленного суда и выпущенного на волю Кохановского, прекрасно осознают, что власти не могут и не хотят защитить их законные права — и неприкасаемые погромщики могут сделать с ними все, что захотят.
Политическое беззаконие на Украине часто сравнивают со страшными событиями сталинского террора. Параллелей с ним более, чем достаточно — как раз сегодня, во время суда, Василий Муравицкий рассказал о том, что 80 лет назад в этой же камере сидел его прадед — причем, по той же самой статье «Государственная измена». Его расстреляли в 1937 году, под областной больницей Житомира. Однако, тогда речь шла только о терроре репрессивной машины — а современная Украина дополняет преследования властей уличным насилием националистической опричнины. А это будет вести к новым перестрелкам, нападениям и погромам — в судах, государственных и общественных учреждениях, на улицах и площадях. Далее — везде.
