Отношения Мадрида и Барселоны похожи на развод благополучной семейной пары. Вроде бы в совместной жизни у них все хорошо, а расставание не даст ничего, кроме трудностей. Но эмоции и раздражение все равно берут верх над логическими резонами.
Тысячу раз из центра Испании твердили: каталонскому референдуму не бывать. Еврокомиссия против, Ангела Меркель его отвергла, а Дональд Трамп вообще назвал «глупостью», сказав, что Америка за единую и неделимую Испанию. Вечером 1 октября испанский премьер Мариано Рахой заявил, что «сегодня не было референдума по самоопределению Каталонии». Но все это никак не вяжется с реальными событиями в Барселоне. Более двух миллионов человек, в том числе и я сам, побывали на этом референдуме, которого «не было», а крупнейшие телеканалы мира передавали с несуществующего голосования прямые включения. Поэтому испанскому правительству теперь предстоит определиться, какую часть из случившегося признавать реальностью и как на нее реагировать.
Гражданин vs закон
Организатором референдума о независимости была правящая коалиция Каталонии — причудливый союз умеренных националистов, левых республиканцев и антисистемных марксистов. От двух последних участников трудно ожидать ответственного поведения — им буржуазный закон не писан, они мастера уличных протестов, громких лозунгов и манипуляций гражданским обществом. Однако в последние недели даже умеренные националисты в Каталонии стали проявлять удивительное презрение к формальным процедурам.
Незадолго до голосования они всего за два дня провели через местный парламент два фундаментальных закона: «О референдуме» и «О переходном периоде» отделения от Испании. По закону в день, в ускоренном порядке. Без предварительной публикации, без обсуждения, без первого, второго и третьего чтений. Без возможности для оппозиции внести поправки. Без согласования с юридическими экспертами парламента. Наконец, без присутствия оппозиции на самом голосовании. После этого парламент решением сепаратистского большинства отправился на три недели на каникулы до «после референдума». Чтобы депутаты от конституционных партий не мешали неудобными вопросами.
Так получилось, что из Мадрида этим радикалам-пассионариям противостоит самое пресное за последние годы правительство. За семь лет у власти премьер Мариано Рахой не предложил каталонским националистам ничего существенного. Только общие слова о диалоге и демократии. На все заходы каталонцев Мадрид отвечает про верховенство закона.
Конституция Испании про самоопределение и отделение частей страны говорит коротко и ясно — нельзя. Точнее, нельзя без общего согласия испанской нации. То есть спрашивать надо все 47 миллионов жителей. Правительство бесконечно оспаривает инициативы сепаратистов в суде. На жалобы про полицейский произвол министры отвечают: это не к нам, это в суд. Такая стратегия вызывает недовольство даже у сторонников единой Испании. Они считают, что политические вопросы должны решаться в парламенте, на переговорах и на выборах, а не в суде. Формалистскому канцелярскому подходу правительства сепаратисты противопоставляют гражданскую активность.
В Каталонии при общем населении семь миллионов человек есть традиционно организованный националистический электорат численностью 1,7-2 миллиона. Это граждански активные люди, добрая половина из которых легко и быстро мобилизуется для уличных шествий, выстраивания в живые цепи и скандирования лозунгов на площадях. И если Мадрид двинул вперед судей и прокуроров, ответ националистов — выводить людей на улицы.
Ближе ко дню голосования центральное правительство стало сосредотачивать в Барселоне и окрестностях силы национальной гвардии и лояльных Мадриду жандармов. Как оказалось, не зря, потому что местная автономная полиция мосус в день референдума дала слабину и фактически самоустранилась. Ее начальник майор Траперо, как и ожидалось, поддержал линию сепаратистов. Вместо разгона участков голосования каталонские полицейские просто составляли протоколы и уходили под аплодисменты митингующих. На одном из видео с референдума местный агент в берете и бронежилете даже плачет, а его утешает один из протестующих. Мадрид прислал жандармерию и спецназ, которые со своей задачей в целом справились, хотя и с явными перегибами.
Сепаратисты асимметрично отвечали через местное автономное ТВ и соцсети. Их аргументация строится вокруг священного права голоса для народа. Основной упор в своей агитации они сместили с «дайте нам отделиться» на «дайте нам проголосовать». Это выигрышнее смотрится, труднее опровергнуть, да и в целом звучит гораздо привлекательнее, чем заезженная пластинка из Мадрида: это незаконно, все должно быть по закону, обращайтесь в суд.
Выборы low cost
Уже за месяц до референдума было понятно, что Мадрид не просто объявил его незаконным и недействительным, но и приложит все силы, чтобы не допустить его фактического проведения. В дело вступили правительство, суды и жандармерия. Но сепаратисты подготовились к такому повороту.
За неделю до голосования полиция реквизировала в Каталонии урны и бюллетени, а суды Испании распустили избирательные комиссии. Но предприимчивые каталонские власти прикупили то ли таперы, то ли помойные ведра у китайских оптовиков, приделали крышки и наклеили стикеры — вот и урны. А бюллетени велели избирателям печатать дома на принтере, как посадочные на самолет. Вместо избиркомов были летучие группы волонтеров из ассоциации «Национальная ассамблея». Для подсчета голосов — мобильное приложение, зарегистрированное за границей.
В день выборов нацгвардия отключила сайт со списками избирателей и забанила мобильное приложение для подсчетов. Также закрыли большую часть участков. Но ничего — голосуйте где сможете, с паспортом вас в книгу запишут. Наблюдателей и счетных комиссий нет? Создали группу из полудюжины интеллектуалов (все, как один, сепаратисты), назначили их главными по совести. Возможность «каруселей»? Тоже не страшно, это в рамках статистической погрешности.
Для Мадрида референдум незаконный и результат его недостоверен юридически. А для сепаратистов дело совсем не в точности подсчета, а в шоу. Для них главным результатом был сам факт проведения голосования. Фото длинных очередей к урнам, видео со «зверствами» полиции, толпа со знаменами на главной площади — в современном медийном мире это и есть осязаемые победы.
Всего через четыре часа после закрытия участков и без прозрачной процедуры подсчета вице-премьер Каталонии объявил, что проголосовало 2,2 миллиона человек. Из них, по словам организаторов, 90% высказались за независимость. То есть то самое активное меньшинство числом два миллиона. Как неподготовленным волонтерам удалось так быстро провести ручной подсчет — бог весть. Да и проводили ли его вообще?
Логика против эмоций
Эта борьба практического с эмоциональным похожа на схватку правого и левого полушарий мозга. Мы вам — предписание прокуратуры и обыск финансового ведомства. А мы вам — толпу, которая окружит здание и не даст туда зайти полиции. Мы вам — штраф 12 тысяч евро всем участникам незаконного избиркома. А мы в обратку распускаем избирком и выводим на улицу 30 тысяч волонтеров.
Логические резоны, как при разводе, по боку. В случае провозглашения независимости Каталония будет исключена из ЕС, вместо евро придется печатать новые местные деньги, имеющийся у региона госдолг $70 млрд, скорее всего, приведет к дефолту. Ни одна страна не признает независимость Каталонии, «Барселона» будет изгнана из испанского футбола, офисы международных корпораций уедут, рухнут кредитные рейтинги Каталонии на финансовом рынке.
Прекрасные дети, то есть два крупнейших испанских банка La Caixa и Sabadell, объявили, что переедут в считаные дни из Барселоны в Мадрид. Оно и понятно: рынок Каталонии — это семь миллионов человек, а рынок Евросоюза — 450 миллионов. Подскочит безработица. Поток туристов, который и так уже снизился из-за новостей о беспорядках, может вообще иссякнуть. Друзья из крупнейшей девелоперской компании Барселоны рассказывают, что впервые за всю их историю в последние две недели перед референдумом не позвонил и не пришел ни один потенциальный покупатель квартиры. Такого не было никогда, даже в самый жестокий кризис.
Но развод есть развод, он не приемлет логики. Проведя последние три дня на улицах и площадях Барселоны, среди восторженного простого народа, я вспомнил дух Дворцовой площади 19 августа 1991 года. Тогда народ отверг ГКЧП и самозабвенно рукоплескал молодому пламенному Собчаку. И военные с танками и пулеметами дрогнули. Это же ощущение праздника, предвкушения светлого будущего, единения и небывалой самоорганизации царит в сегодняшней Барселоне. Его не понять из графиков Reuters, не почувствовать из заявлений политиков. В нем нет логики и расчета, есть только пьянящее чувство свободы.
Что дальше?
Сепаратисты пока выигрывают медийную войну и, главное, владеют инициативой. Они не скованы условностями и не обязаны ни перед кем отчитываться, кроме уличной толпы. Они явно рассматривают вчерашние события как свой успех, поэтому в ближайшее время, скорее всего, каталонское правительство официально утвердит итоги референдума и передаст их в парламент.
Третьего октября по всей автономии начинается забастовка, пока однодневная, но ее всегда можно и продлить; 4-5 октября соберется каталонский парламент и, по всей видимости, в одностороннем порядке объявит независимость от Испании.
Противостоять этому сценарию Мадрид может только силовыми методами. Экстренное заседание правительства впервые в истории Испании должно ввести в действие 155-ю статью Конституции. Это означает прекращение автономии Каталонии и перевод всех местных органов под прямое подчинение центру.
Очевидно, в этот момент испанскому правительству придется заменить главу мосус на лояльного Мадриду и для острастки арестовать кого-то из первых лиц автономии. Возможно, это будет президент Пучдемон. Далее придется провести силовые устрашающие акции, имея в виду, что размах народного протеста будет эпический.
Мадрид, по всей видимости, распустит каталонский парламент. Назначат новые выборы. Тут самое важное — убедительно пообещать, что с вновь избранными лидерами Каталонии будет сразу же начат предметный диалог о решении каталонского вопроса. По крайней мере, таким был бы самый логичный выход из сложившегося кризиса. Хотя нельзя забывать, что пока логика была далеко не главным фактором в выстраивании отношений Мадрида и Барселоны.
Петр Андрушевич
