Первым появилось сообщение пресс-службы Петра Порошенко, из которой следует что единственная конкретная договоренность касается встречи внешнеполитических советников участников разговора. Она пройдет во второй половине августа, то есть через месяц. Чуть позже последовало очень краткое сообщение пресс-службы президента России. В ней эта договоренность не упомянута. Это объяснимо — ранее такие встречи были не раз, и их проведение не требовало разговора в таком формате. Значит можно этот вопрос опустить. Также в кремлевском пресс-релизе нигде не отмечалась общая позиция участников разговора по каким-либо вопросам. Тогда как раньше в сообщения о подобных разговорах, и о двусторонних контактах по Украине с лидерами Германии и Франции, такая позиция часто фиксировалась.
То есть, оба пресс-релиза наводили на мысль, что разговор был провальным, как и сказали сразу после их появления известные украинские политологи.
Однако ближе к полуночи (а телефонный разговор завершился еще около 14 часов по Москве и Киеву) на сайте правительства Германии появилось «совместное заявление для прессы федерального канцлера и президента Франции». Оно стало самым подробным документом такого рода, выпущенным западными участниками четверки после переговоров в таком формате — как телефонных, так и очных. Самое интересное в нем — констатация согласия всех участников разговора по конкретным пунктам.
Так, говорится, что стороны подчеркнули приверженность не только Минским соглашениям, но и решениям своих саммитов от 2 октября 2015 и 19 октября 2016. До сих пор официально не сообщалось, что на этих саммитах принимались какие-то совместные решения. Были лишь утечки информации от лиц близких к участникам переговоров, например российского эксперта Алексея Чеснакова, о том, что там договаривались о параллельных шагах, как в области безопасности, так и политическом урегулировании.
Но интересней всего тот раздел заявления, где перечисляют «неотложные меры», на которые решили пойти стороны, чтобы «продвинуть политико-дипломатический процесс». Это:
— Новое подтверждение в контактной группе режима прекращения огня в соответствии с договоренностями от 21 июня.
— Разведение сторон и отвод тяжелых вооружений. В частности рабочая группа по безопасности контактной группы на заседании 2 августа должна определить новые зоны для разведения в дополнение к трем пилотным, согласованным еще прошлой осенью. При этом Германия и Франция представили список таких зон в самых горячих точках.
— Безотлагательное разведение сторон в Станице-Луганской.
— «Безопасный допуск ОБСЕ ко всем районам, Донбасса, включая временно не контролируемый участок украинско-российской границы».
— «Шаги сторон навстречу другу для возобновления экономических отношений. Детали этого процесса необходимо обсудить как можно скорее».
— Проведение уже упомянутой Порошенко встречи политических советников (в августе, без указания более конкретных сроков), а также нового телефонного разговора лидеров четверки.
И все это подается, как согласованное решение четырех лидеров. Кроме этого в тот же ряд неотложных шагов поставлен призыв Меркель и Макрона, принять меры по обмену пленных по принципу «всех на всех». Обращу внимания, что в документе употребляется именно слово «пленные», тогда как украинская сторона оперирует понятием «заложники», которое нередко ранее употребляли и на Западе.
Все предложенные меры реалистичны. Необходима лишь добрая воля сторон, прежде всего Киева. Так представители самопровозглашенных республик на встречах контактной группы не раз призывали определить новые зоны по разведению войск, но Украина отвечала отказом, ссылаясь на то, что не завершено разъединение пилотных зонах, определенных этой группой 21 сентября прошлого года. То есть в двух зонах его провели, а в Станице Луганской нет.
Не раз после заседаний КГ представители Донбасса сообщали о договоренностях по разъединению и в этом пункте. Но о них не упоминал ни представитель ОБСЕ Мартин Сайдик, ни украинские участники переговоров. Несколько раз в месяц ополченцы ЛНР запускают сигнальную ракету в знак готовности к разведению (это зафиксировано и в отчетах СММ), но украинские военные не реагируют. При этом если раньше пресс-центр АТО сообщал, что разведение не происходило, поскольку недавно в данном пункте отмечались перестрелки, то в последние месяцы он вообще не затрагивает этой темы. Ну а украинский представитель в подгруппе по безопасности Евгений Марчук еще в начале апреля в интервью «Сегодня» давал понять, что Киеву отводить здесь войска невыгодно.
То есть, украинский саботаж становился все откровенней. И ОБСЕ на это не реагировала, по крайней меру публично. А Меркель и Макрон дают понять что надавили здесь на Киев. Да, прямой критики Украины в заявлении нет, но там вообще не критикуется какая-либо из сторон, в том числе обходится молчанием и тема Малороссии.
Что же касается доступа ОБСЕ к границе, то, как видно из отчетов СММ, наблюдатели сейчас ежедневно посещают один-два пограничных пункта. Раньше такой частоты не было. Устраивает ли такое положение дел Берлин и Париж или они хотят еще большей интенсивности? Сказать трудно. Между тем в заявлении, где немало сказано о важности СММ, обходится стороной проблема, которая возникла с конца апреля, после подрыва машины миссии возле села Пришиб на Луганщине.
После этого наблюдатели в целях безопасности перестали ездить по грунтовым дорогам. Это ограничение не может влиять на их поездки к пунктам пограничных переходов, но оно мешает им следить за отводом вооружений. Да, частично это проблема снимается при помощи беспилотников, которые СММ использует все активнее. Но при помощи БПЛА нельзя понять ситуацию в официальных местах хранения вооружений, а многие из этих мест находятся вдали от шоссе. И поэтому о посещениях этих хранилищ в отчетах СММ сейчас говорится гораздо реже, чем было до нынешнего апреля.
Однако, при всей важности СММ, роль ее наблюдений много меньше доброй воли сторон. Достаточно вспомнить зимнее обострение под Авдеевкой. Ясно, что стороны стреляли из вооружений, которые должны были давно отвести. Но наблюдатели фиксировали нарушения отвода в других районах, ибо близко к эпицентру боев не отваживались подходить.
Пункт об экономических связях выписан менее конкретно. Однако ясно, что имеется в виду прекращение блокады в обмен на отказ от временного управления на предприятиях украинских олигархов. То есть возврат к тому положению, которым как раз возмущались радикальные активисты, начавшие блокаду. Наличие этого пункта должно быть неприятно для Киева - ведь он выводит перечень неотложных проблем за пределы вопросов безопасности и обмена пленными, ограничиться которыми предлагает Украина.
Однако любопытней всего то, почему Макрон и Меркель заявляют о договоренностях, а Порошенко с Путиным — нет. Да, в материале пресс-службы президента Украины есть слова: «Собеседники отметили важность полного прекращения огня, вывод тяжелого вооружения и проведения разведения сил… Была достигнута договоренность согласовать окончательные шаги по безопасности и продолжить работу над дорожной картой…» Но это расплывчатые фразы «за все хорошее», а не конкретные согласованные пункты, которые перечислили лидеры Германии и Франции. А в утечках из администрации Порошенко для СМИ(например «Страны» или «Коммерсанта»), вопросы, которые по Меркель и Макрону стали предметами договоренностей, упоминаются просто как темы переговоров.
И разную оценку итогов разговора можно трактовать двояко. Первая версия — стороны на самом деле ни о чем не договорились. Но западным участникам переговоров, особенно Макрону который решил резво и амбициозно взяться за дело, не хочется признать неудачу. Поэтому желаемое выдается за действительное, чтобы апеллируя к франко-германской декларации продавить в Минске решение ряда вопросов.
Вторая версия. Стороны формально пришли к согласию. Но Порошенко хочет дезавуировать, невыгодные для него договоренности и потому о них не упоминает. Ну а Путин, для которого итог беседы должен быть положительным, не сообщает о нем, так как не верит Порошенко. Поскольку же российский пресс-релиз появился на час позже украинского, возможно в Москве решили сначала подождать, что скажет Киев. А когда дождались — выбросили из документа все упоминания о договоренностях, из-за чего он и оказался предельно кратким.
