Увы, мне кажется, что на сей раз предчувствия их не обманывают — времена могут оказаться не просто худшими, а самыми плохими за все 67 лет существования этой почтенной организации.
С началом гражданского противостояния на Украине у Вашингтона вновь появился интерес к корпорации, которую уже и сами американцы давно воспринимали как реликт Холодной войны, который и выбросить, памятуя о его заслугах, жалко, и брать с собой в светлое будущее вроде бы незачем. Нельзя сказать, чтобы межумочное, подвешенное состояние, в котором радио с ежегодно сокращаемым финансированием, существовало с момента распада СССР и до начала боевых действий на Украине, способствовало деградации журналистских коллективов и редакций, скорее наоборот. "Свободе" пришлось вступить в довольно жесткую конкуренцию на постсоветсом рынке с национальными медиа, которые после ликвидации цензуры стали агрессивно осваивать информационное пространство.
Какие-то редакции не выдержали этой конкуренции, продолжая вести националистическую линию, намертво впрессованную в модель эфира досоветского периода, другие — постаравшиеся эту линию скорректировать — вполне адаптировались к требованиям времени, тем более, что во многих республиках из-за того, что к власти стали приходить откровенно антидемократические силы, вновь появилась потребность в альтернативных источниках информации. Ключевым фактором существования корпорации стало по сути дела отсутствие единой редакционной политики, жестко регламентировавшей деятельность как национальных редакций в целом, так и,естественно, журналистов по отдельности.
Это было хорошее время, поскольку всем пришлось выживать по большей части за счет профессионализма и умения предложить аудитории какой-то неожиданный взгляд на происходящее. Были, конечно, и стратегические провалы — например, когда лоббистам в Вашингтоне в начале 2000-х удалось протолкнуть через Конгресс, финансирующий радио, законопроект о создании Северокавказской службы, чьей основной целью стала поддержка этно-сепаратистского чеченского подполья. Редакция с нулевым рейтингом стала в каком-то смысле прообразом, символом краха, который, боюсь, неминуемо ожидает корпорацию в не таком далеком.
2014-й стал переломным в судьбе Радио "Свобода". Ему были в одночасье возвращены и статус участника глобальной информационной войны между Западом и Россией, и функции ведущего контрпропагандистского инструмента США. Расширение финансирование должно было способствовать созданию новых программ противодействия истерически преувеличенному медийному влиянию российских СМИ на страны ЕС и Америку.
Честно говоря, я не думаю, что решение о закрытии корпорации будет принято сразу или даже в течение нынешнего года, поскольку американская бюрократия действует очень неспешно, кроме того, у радио найдется немало защитников, и процедура ликвидации может растянуться на несколько лет. Но то, что ход событий примет именно такое направление, я ничуть не сомневаюсь. И дело тут не в политической платформе, на которую Вашингтон пересадил "Свободу", в исключительно в фантастической, немыслимой неэффективности инструмента новой Холодной войны, острая фаза (а то и вся война как таковая), которая очевидным образом подходит к концу. В конце концов, работающие, исправные механизмы, после того, как они справились с возложенной на них задачей, всегда можно использовать для нового дела — никто не станет выбрасывать исправный станок по завершении определенного ему объема работ. Будет определен новый объем, и станок снова пойдет в дело.
Но проблема в том, что верифицировать результативность контрпропагандисткой деятельности "Свободы" довольно сложно, если вообще возможно. Ежегодные замеры рейтинга показывают неизменный спад интереса к традиционным продуктам и почти нулевую уловимость новых проектов. Скажем, телепрограмма «Настоящее время» — а именно на видео руководство корпорации в течение последних лет возлагало главные свои расчеты на рост популярности — это стенгазета с полуживыми, любительскими картинками, профессиональный уровень которой таков, что на ее фоне любая заводская многотиражка могла бы считать себя, как минимум, произведением искусства.
Поставленное на поток всеми редакциями производство критических видеороликов с простыми, не требующими серьезного проникновения в суть предмета, пояснениями сложно считать серьезной журналистикой. Это именно как пропагандистские листовки, призванные на далеко не всегда типичных примерах нагромоздить обобщения и убедить аудиторию, что страна ее проживания — это ад и концлагерь, существование которого противно законам Божеским и человеческим.
А редакция "Крым — реалии", открытая после возвращения Крыма в Россию, стала каким-то уже совершенно анекдотическим примером завбения всех этических и профессиональных норм. Фейковые новости, слухи, подаваемые как точное отражение событий, прямые оскорбления, ангажированнейшая и безграмотная аналитика — это мусорное ведро легко перехватило пальму первенства у своего предшественника — Северокавказской службы.
В профессиональной же области формы живой, деятельной журналистики вырождаются уже давно, регресс начинался задолго до украинских событий. Прежде всего, это касается главного журналистского жанра — репортажа — который как впал в тяжелейшую депрессию лет, сколько я помню, 15 назад, так и продолжает опускаться в направлении дна все глубже и глубже. Его за последние годы заменила тяжкая, неудобочитаемая и слушаемая, отшвыриваемая после первых же абзацев форма лонгрида — гигантской, многобуквенной, псевдоаналитической нудятины, в которую подверстывается все, что попало под руку.
Я не претендую на всесторонний и глубокий анализ деятельности радио, поскольку уже давно не слежу за тем, что на нем происходит. Фрагментарно мне иногда попадаются в руки какие-то изумительные продукты его жизнедеятельности, но я их не коллекционирую и, в большинстве случаев, не нахожу времени и мотивов серьезно ознакомиться с их контентом. Тем не менее, я уверен, что в целом мои характеристики верны, поскольку многое из описываемого присутствовало в самой идеологической платформе корпорации в виде латентных тенденций, которые ожили и стали преобладающими, когда пришло их время.
Умный враг — это почти друг, поскольку он точно указывает тебе на твои слабости, вынуждая вести постоянную, неослабеваемую работу над ошибками. Когда же он пробавляется дурацкой брехней, придумывает проблемы, вместо того, чтобы препарировать существующие — это рано или поздно просто становится смешным или просто надоедает и ты отключаешь источник шума.
А потом и вовсе забываешь о его существовании. В этот самый момент инструмент, который по идее призван усложнить твою жизнь, становится полностью нефункционален. С точки зрения того, кто возлагал на него надежды как на действенное оружие, его существование больше не имеет смысла.
Мне кажется, что сепарация бездарности — единственная работа, выполняемая "Свободой" на отлично — это все-таки не совсем то, что нужно ребятам из Вашингтона, как бы они не были настроены по отношению к России — позитивно или совсем даже, наоборот. Возможно даже, что и Трамп вовсе не против того, чтобы Россию обучали демократии, но делать это должны профессионалы, а не выпускники МГИМО, укутанные по подбородок, как фашисты под Москвой, в поеденную молью бабушкину кофту, украденную у другой эпохи и потому — абсолютно непригодную.
