Что изменилось бы, если б он остался жив? В 2011 политолог Владимир Малинкович написал, что Кушнарев именно в тот момент как никто другой был бы нужен стране, ибо «не было (и нет) в украинской политике другого человека, который столь последовательно защищал бы автономию регионов и право украинцев разных национальностей на родной язык и родную культуру». Михаил Добкин (тогда мэр Харькова) в 2008-м говорил, что будь Кушнарев жив, он бы не допустил роспуска парламента годом ранее. А Виктор Янукович тогда же сказал, что Партия регионов не найдет Кушнареву замену. Впрочем проблема ПР в том, что такую замену она не искала даже в суррогатном виде.
Однако стоит ли в данном случае развивать жанр альтернативной истории, если есть располагающая к размышлениям история реальная? История человека, который начинал карьеру как типичный украинский политик, а завершал как совершенно нетипичный.
Обычная украинская карьера
Думая о Кушнареве, я вспоминаю великий фильм Роберто Росселлини «Генерал Делла Ровере». Сюжет его таков. В оккупированной в начале 1944 года Генуе живет мошенник средних лет Эмануэле Бардоне, который выдавая себя за полковника Гримальди, входит в доверие к людям. Он берёт деньги у родственников арестованных немцами людей, обещая помочь им выйти на свободу. Кому-то помогает, а чьи-то деньги проигрывает в карты. В конце концов немцы ловят Бардоне с поличным, сразу после того как был убит высадившийся не побережье лидер Сопротивления генерала делла Ровере, которого оккупанты хотели взять живым.
Но никто в Сопротивлении не знает, что генерал погиб, и штурмбанфюрер Мюллер отправляет Бардоне в миланскую тюрьму Сан-Витторе, поручив ему сыграть там роль генерала, чтобы, в частности, обнаружить среди людей, наобум захваченных во время облавы, причастных к сопротивлению. И они выходят на «генерала», но герой меняется. Он не только не совершает предательства, но и отказывается избежать смерти, и идет на расстрел, оставшись в памяти узников генералом делла Ровере.
Украинские политики 1990-х конечно могут показаться респектабельней, чем Бардоне, ибо занимались тем, что формально криминалом не было. Но по сути они обманывали народ с куда большим размахом и выгодой для себя, чем разводил герой Росселлини бедных генуэзцев.
В арсенал этого развода на Юго-Востоке непременно входили и слова о русском языке и дружбе с Россией, ибо они требовались для их избрания. А вот своими делами эти политики создавали фундамент страны, где стала возможной победа Евромайдана и гражданская война.
Кушнарев тогда ничем не выделялся на общем фоне, но очень своевременно и умело учитывал господствующие тенденции. Когда после выборов съезда народных депутатов в 1989 году слабость КПСС стала очевидной, зав орготделом Харьковского обкома позволяет себе явную внутрипартийную фронду. Осенью же 1991-го, когда независимость Украины становится очевидной, Кушнарев распоряжается вывесить на возглавляемом им Харьковском горсовете желто-голубой флаг, формально еще не ставший флагом республики. А в начале 1994-го он делает ставку на Леонида Кучму, с победой которого, если не начался, то перешел в решающую стадию приватизационный дерибан и олигархизация Украины, А для Кушнарева эта ставка в 1996-м конвертируется в должность главы администрации президента.
Но 23 ноября 1998-го Кушнарев подает заявление об отставке с этого поста, говоря, что намерен заняться публичной политикой. Днем ранее на IV съезде Народно-демократической партии (НДП) он был избран первым заместителем ее главы. Тот же съезд принял концепцию требований к будущему кандидату в президенты Украины (выборы должны были пройти через 11 месяцев). Там были такие замечательные пункты, как ориентация на ЕС и НАТО (уже приготовившееся к бомбардировкам Югославии), недопущение повышения статуса русского языка, создание независимой от РПЦ православной церкви и т.п. Получается, что Кушнарев как партийный деятель одобрил концепцию требований к президенту, от которого он как глава АП был не вправе что-либо требовать. И это предопределяло отставку.
Правда в 1999-м, когда накануне официальной предвыборной кампании лидер НДП Анатолий Матвиенко (в дальнейшем депутат Рады от Блока Тимошенко, «Нашей Украины» а сейчас от БПП) и несколько других ее видных деятелей попытались на этих требованиях настоять, им пришлось покинуть партию, а Кушнарев помог сохранить партию в нужном для Кучмы виде. Тем не менее, факт остается фактом: в 1998-м Кушнарев не препятствовал принятию съездом такой концепции, а о его дружеских отношениях с Матвиенко говорили и несколько лет спустя.
В ноябре 1999 года Кучму вновь избрали президентом. Агентство «Франс Пресс» тогда охарактеризовало его как «маленького рыжего человека, который стал настоящим политическим зверем». Эти качества помогли ему выстоять во время кассетного скандала. В то время Кушнарев уже был харьковским губернатором. Его публичная позиция была, конечно, лояльной к президенту, но вместе с тем, в апреле 2001 года, сразу после того как Рада, в том числе голосами НДП, отправила кабинет Ющенко в отставку, он заявил, что это голосование ляжет на партию позорным пятном. А зимой 2002-го Кушнарев пытался противодействовать проведению харьковским горсоветом консультативного референдума о статусе русского языка в городе.
Казалось, что при таком бэкграунде Кушнарев на президентских выборах-2004-го вполне сможет сделать двойные ставки, а в случае преимущества Виктора Ющенко в решающий момент перейти на его сторону, как например, сделал другой бывший глава АП и тогдашний спикер Верховной Рады Владимир Литвин.
Необычное преображение
Но случилось иначе. В разгар первого Майдана 28 ноября 2004-го Евгений Кушнарев, становится ключевой фигурой Северодонецкого съезда депутатов юго-восточных регионов всех уровней. Изначально это мероприятие поощрялось, а возможно и вообще было задумано Кучмой. Юлия Мостовая тогда в «Зеркале недели», говоря об участии в этом съезде тогдашнего главы крымского парламента Бориса Дейча, написала, что он «ни в жизнь не стал бы участвовать в коллективных авантюрах, не будь на то высочайшей воли».
Это съезд был нужен Кучме для политического торга, и многие депутаты из его лагеря, превратившись тогда — ненадолго — в автономистов или федералистов просто исполняли роли, схожую с той, которую в «Генерале дела Ровере» штурмбанфюрер Мюллер отвел для мошенника Бардоне. Разве что в данном случае верное исполнение не привело бы к чьей-то гибели. На такую роль предназначался и Кушнарев, чье выступление на съезде было одним из самых ярких. Приведу фрагменты:
«Нет сомнения, что в течение недели на Украине осуществлялся тщательно спланированный и подготовленный, великолепно профинансированный антигосударственный переворот… Но не надо испытывать наше терпение… на любой выпад у нас есть достойный ответ — вплоть до самых крайних мер. И я хочу напомнить горячим головам под оранжевыми знаменами: от Харькова до Киева — 480 километров, а до границы с Россией — 40! Мы хотим жить в государстве, где каждый человек защищён. Защищены его права, его культура, его язык, его история, его традиция и его обычаи. Мы понимаем, что восток имеет серьёзнейшее отличие от Галичины, мы не навязываем Галичине наш образ жизни, но мы никогда не позволим Галичине учить нас, как нужно жить!… Ещё раз призываю всех быть непоколебимыми, стать в полный рост и отстоять наш выбор.
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой,
С нашистской силой темною,
С оранжевой чумой!..
С нами Бог и Правда!»
Может и эти слова речь в тот момент еще были частью роли в спектакле, задуманном Кучмой, но объективно их искренность была подтверждена всей дальнейшей жизнью Евгения Кушнарева. Только после этого преображения, подобного преображению героя Росселлини, ему оставалось жить лишь 780 дней.
Это были очень яркие дни, которые заслуженно стерли в сознании многих почти полтора десятка лет биографии Кушнарева, как успешного но не слишком примечательного украинского чиновника-«державотворця». Впрочем, как истинный государственник, Кушнарев проявил себя как раз в два последних года, когда не имел никаких государственных постов, но занимался тем чьем в Партии регионов ни до, ни после него никто так серьезно не занимался — идеологическими вопросами.
Кушнарев много писал о том, как изменить основное направление украинской национальной идеологии, и перейти от этнического национализма, который неприкрыто стал насаждаться при Ющенко к созданию европейской политической нации, «к модели для Украинского государства, предполагающей плюрализм культур, языков и этносов».
Такая идеология логически предполагала и федерализацию, которую Кушнарев продолжал отстаивать, и особый статус русского языка в масштабах Украины. Именно Кушнарев в 2006-м разработал базовый языковой законопроект (его соавторами также числились Василий Волга и Леонидом Грач, чтобы документ выглядел позицией всей тогдашней коалиции), многие положения, которого стали нормой многострадального закона Колесниченко-Кивалова.
В публикациях Кушнарева заметно вдумчивое изучение западного опыта. Так в одной программной статье «Новая украинская национальная идеология — час пробил», написанной к 15-й годовщине независимости Украины содержатся ссылки более чем на десяток европейских авторов. Эти статьи интересно читать и сейчас, когда открылось то, что не было видно Кушнареву. Так, с одной стороны его противопоставление шароварного руховского этнического национализма европейскому опыту, конечно верно, но с другой стороны оно на практике оказывается недостаточным и рискованным.
Поясню. Те модели, какими европейцы решили свои национальные проблемы, действительно интересны, и заслуживают творческого заимствования на Украине. Однако апелляции к Европе с призывом поддержать такое заимствование были обречены на провал, так как противоречили ее геополитическим целям на постсоветском пространстве.
Кушнарев не успел дожить до того момента, когда его языковой законопроект (формально поданный в новом созыве Рады как проект Ефремова-Симоненко-Гриневецкого), первоначально высоко оцененный экспертами Совета Европы, был забракован на более высоком уровне: сначала Верховным комиссаром ОБСЕ по нацменьшинствам Кнутом Воллебеком, а затем Венецианской комиссией. В итоге нынешний закон Колесниченко-Кивалова не пошел так далеко в защите русского языка.
Кушнарев не дожил и до фактического ответа Европы на слова его статьи 2006-года: «Тема федерализации не может быть запретной, на носителей этой идеи нельзя навешивать ярлыки врагов Украины. В XXI веке это недопустимо». Ответа словами резолюции ПАСЕ от 9 апреля 2014: «Ассамблея решительно осуждает любые идеи относительно федерализации Украины»
А летом 2014-го жители Донецка, Луганска, Горловки и многих других городов и поселков Донбасса увидели лицо не только тех, кого называли фашистами и бандеровцами. Европы, чей парламент тогда резолюцией от 17 июля «приветствовал последние успехи украинских сил на востоке Украины по возобновлению контроля над несколькими важнейшими городами», и чей депутат, друг Елены Боннэр, чешский либерал-правозащитник Штетина логично стал пропагандистом батальона «Азов».
Однако Кушнарев до этого времени не дожил, поэтому, не соглашаясь с отдельными моментами его статей нельзя упускать из виду, что в 2005-2006-м некоторые проблемы виделись иначе, чем сейчас, немало европейских иллюзий сохранял тогда и автор этих строк. Но если написанные во многом на злобу дня публикации Кушнарева, кое в чем не выдержали испытания временем, то его абсолютно нетипичная для украинских политиков эволюция остается актуальной востребованной и сейчас.
