Судя по реакции в социальных сетях, эта прелюдия к будущему единению двух братских народов, была воспринята как спонтанная, а не политически мотивированная и организованная властями акция, которая пока только смутно указывает на неизбежность возрождения духовной общности украинцев и русских. Даже, если это мероприятие не было хотя бы отчасти искренней импровизацией, а является частью некоего политтехнологического проекта, его идея, как это демонстрируют восторженные отклики в интернете, абсолютно совпала с набирающим обороты общественным настроением: никакой вражды и раздела, если посмотреть на сегодняшнюю ситуацию с точки зрения исторической правды, нет; а есть чудовищный провал в нацистское безумие, который не может считаться сколько-нибудь фундаментальным состоянием Украины. Пусть даже если ее выпадение из общего исторического и ценностного контекста, приобретая все более страшные и трагические формы, и длится уже более 20 лет.
Я знаю, есть немало людей, которые не желают верить, что с ума сошла, отринув человеческий облик, большая часть населения Украины. Ведь мы видим украинцев и отчетливо понимаем, что это мы сами, без каких-либо отличий и изъятий. Так что же — и мы можем лишиться рассудка в одночасье?
Скорее всего, где-то под спудом безумия сохраняет себя в первозданном, не подвергшимся порче виде национальный разум — общий для России и Украины. Поэтому любое свидетельство существования этого разума наполняет сердце надеждой и верой, что нацистская шелуха слетит, как осенняя листва и былое единство явится во всей своей силе и непреложности.
В связи с этим, я думаю о тех проектах, которые уже более 20 лет активно продвигаются различными европейскими структурами на постсоветском пространстве. Их цель — преодоление, купирование вооруженных конфликтов, вспыхнувших в бывших советских республиках после развала СССР. Лечение, прописанное Европой, утратившим территориальную целостность Молдавии, Азербайджану, Грузии — это скудный набор бессмысленных и примитивных действий, суть которых можно свести к простому рецепту: необходимо восстанавливать связи на уровне взаимодействия конкретных людей, чтобы потом перевести их в плоскость уже общего гражданского самосознания.
Для этого в различных европейских и неевропейских странах постоянно проводятся семинары, конференции, тренинги, участвовать в которых приглашают журналистов, общественников, политиков, представляющих враждебные друг другу части республики, пережившей конфликт и разделившейся в результате.
За долгие годы, пока ведется эта унылая работа, уже сформировалась профессиональная группа одних и тех же людей, которые мотаются по этим семинарам, не отказывая себе в удовольствии путешествовать по миру за чужой счет. Они уже давно перезнакомились, подружились друг с другом — казалось бы человеческое единство восстановлено и даже приобрело едва ли не семейные формы на узкой площадке организуемых европейцами встреч.
Однако на уровень представлений о необходимости реинтеграции это единство экстраполировать невозможно. Ни приднестровцы, ни абхазы с осетинами, мило общаясь с молдаванами и грузинами, не намерены поступаться отвоеванной свободой.
По одной единственной причине. В основание все программы восстановления человеческих связей положена глубоко порочная концепция неорганичности пережитых конфликтов. Они рассматриваются европейскими структурами как результат агрессии России, направленной на расчленение постсоветских стран с целью вынудить последние оставаться в зоне российского влияния и управления. И поэтому надо лишь объяснить мятежникам всю перспективность европейского выбора, сделанного Кишиневом и Тбилиси, чтобы отложившиеся сепаратистские территории сами захотели вернуться в единые границы.
Сепаратисты, не отказываясь слушать всю эту дребедень, лишь тихо посмеиваются. Сами про себя они все прекрасно знают. Да, Россия помогала обрести независимость, за что они ей глубоко благодарны. Но вырваться из объятий националистических режимов они страстно мечтали сами и никакого возврата к прошлому быть не может. Следующий шаг, который хотелось бы сделать, но пока по разным причинам не получается — это быть вместе с Россией, стать Россией, чтобы вероятность реинтеграции исчезла с горизонта навсегда, будучи перемолота в пыль жерновами истории.
Неделю назад, вылетая из Северной Осетии, я встретил свою бывшую корреспондентку в Цхинвале, которая следовала в Брюссель на какое-то очередное мероприятие по налаживанию человеческих контактов. Она не большая любительница участвовать в подобного рода встречах, но на сей раз ей нужно было пообщаться со знакомыми из Грузии. В Тбилиси ей попасть сегодня гораздо сложней, чем в столицу НАТО, на идиотский семинар она отправилась с чистой совестью.
Флеш-мобы с песнями имеют совершенно иную природу. Они апеллируют к общему прошлому, которое в сердцах украинцев и русских остается органичной и неразрывной связующей силой — неважно, чем оно маркируется: то ли памятью об индустриальной советской культуре, то ли о Великой Отечественной войне, то ли любовью москаля к украинской мове. И великой верой в здравомыслие единого народа, который не разделить глупой нацистской считалкой «Украина — не Россия».
