Недавно научная литература пополнилась необычной для нашего времени книгой – «Историей Украины», написанной российскими учеными. Примечательно, что украинская академическая общественность восприняла издание с интересом и благосклонностью.
Над книгой работали российские члены совместной российско-украинской комиссии историков, прекратившей существование в 2014 году: доктор исторических наук Игорь Данилевский, доктор исторических наук Татьяна Таирова-Яковлева, доктор исторических наук Александр Шубин и кандидат исторических наук Виктором Мироненко. Каждому ученому достался свой период, начиная с эпохи Киевской Руси. Виктор Мироненко стал автором раздела книги истории Украины с 1945 по 2012 год.
Мироненко – не только ученый, но и активный участник исторического процесса описанного им периода. С начала 1980-х годов он руководил украинским комсомолом, был членом ЦК Компартии Украины. Перестройка оказалась для него новым трамплином: первый секретарь ЦК ВЛКСМ, член ЦК КПСС, народный депутат СССР. Тогда он сблизился с Михаилом Горбачевым. И, по велению истории, вместе с первым президентом Советского Союза покинул политическую сцену. В отличие от бывших идеологических соратников, он не бросился зарабатывать миллионы. Остался верен шефу — руководил предвыборным штабом Горбачева на выборах Президента России, притом что затея была заведомо провальной. В 2000-х координировал партию Горбачева, а позже стал советником экс-генсека в «Горбачев-Фонде». А также погрузился в науку.
Правильной истории не существует
- Виктор Иванович, какую цель ставил ваш научный коллектив, создавая книгу «История Украины»? Какие «белые пятна» хотели закрыть?
— Цель коллектива была просветительской — дать тем, кто интересуется историей соседней страны самое общее представление о ней, основанное не на мифах и политической конъюнктуре, и на сегодняшнем уровне исторических знаний. Что касается «белых пятен», сегодня более точным было бы другое сравнение — «больше света». Сцена истории — российской и украинской, общей и отдельной — очень плохо освещена. Образно говоря, режиссер требует осветить лишь некоторые места исторической сцены, и отдельных действующих лиц, оставляя в тени все остальное. Сегодня «пятен» очень много — и белых, и черных, и сознательно заретушированных.
- Какие последствия имеет и может иметь публикация «Истории Украины»?
— Книга уже вызвала дискуссию. На днях будет опубликовано мое большое интервью, которое я дал по этой теме украинскому журналисту и историку Владиславу Яценко, который, кстати, присутствовал на представлении книги в Российской академии наук. В Украине уже опубликовано несколько рецензий, в том числе и на мой раздел — новейшей истории Украины. Привлечь внимание к проблеме сосуществования национальных исторических нарративов, как возможности по прошествии острой фазы межгосударственного кризиса соотнести политические дискурсы — вот мое единственное желание, как, полагаю, и моих соавторов.
- Таким образом, диалог между российскими и украинскими историками имеет место несмотря на политические бури?
— Скорее, заочный диалог. Политические обстоятельства привели к тому, что за последние два года мы с нашими коллегами с Украины почти не встречаемся лицом к лицу. Деятельность российско-украинской комиссии историков Чубарьяна-Смолия свернута, как, впрочем, к сожалению, и многие другие полезные и жизнеспособные начинания в гуманитарной сфере.
Слава Богу, есть еще электронная почта, интернет, научные журналы, монографии — из них мы узнаем о работе украинских историков, они о нашей. В научной среде, благодаря работе, которую провели российские и украинские историки ранее, в том числе в рамках упомянутой комиссии, дискуссия приобрела вполне рабочий, спокойный, академический, я бы сказал, характер. Сейчас, правда, есть заказ обострить, и некоторые коллеги и в Украине, и у нас с готовностью на него откликаются. Но основные страсти бушуют в СМИ и политической публицистике.
Следует разделять историю и политику. Мы, историки-академисты, ведем дискуссии не на основании мнений, а на основании архивных документов, археологических раскопок и так далее. Недаром в нашей «Истории Украины» практически отсутствуют оценки и комментарии. Идет изложение сухого исторического материала, хотя в довольно публицистической форме: как с точки зрения автора это всё происходило. Мы сознательно не включались в политическую дискуссию.
- Вы говорите, что материал все-таки излагается «с точки зрения автора»…
— Никакой объективной, единственно правильной истории не существует. Был такой замечательный историк, один из основателей французской «Школы Анналов», Марк Блок, который сказал, что история появляется только там, где появляется человеческое. А всё человеческое, увы, субъективно. Поэтому, история историками переписывается, пишется, дополняется, уточняется непрерывно. Объективно событие произошло. Оно может быть восстановлено более или менее детально. Другое дело, что на момент, когда оно происходило, и на момент, когда мы с вами его обсуждаем, вы и я можем придерживаться разных оценок. Это называется политика истории. Говорят, история обслуживает идеологию. На самом деле, идеология и политика используют историю в своих целях. Образно говоря, у истории есть два храма. Если вы пойдете в храм истины, то найдете ответ на интересующий вас вопрос. Но чтоб добыть его, придется очень потрудиться. Вот в архиве, в котором работал известный российский историк Сергей Соловьев, остались в дубовом полу углубления от его каблуков. Но у истории есть и другой я бы сказал «квазихрам» истины. Если вы идете к ней с желанием подкрепить какие-то свои политические или идеологические позиции, она поможет и вам — в этом втором «храме» вы найдете подтверждение любой вашей идее, аргументы в пользу любой актуальной политики.
- На ваш взгляд, может ли быть выработана общая трактовка истории Россией и Украиной?
— Я так не думаю. Более того, я не думаю, что к этому нужно стремиться. История всегда буде появляться там, как мы уже говорили, где есть человеческое. Люди, а историки тоже люди, всегда будут иметь свои собственные взгляды на события и действия других людей. Общими для историков и в России, и в Украине, и везде могут и должны быть лишь принципы объективности, историзма и стремление узнавать все больше и больше о прошлом, чтобы создавать достойное будущее и не допускать старых ошибок. Главное — не навредить.
Декоммунизация вместо коммунизации
- Говоря о текущих реалиях, что вы как бывший коммунист думаете о кампании декоммунизации, когда переименовываются скопом населенные пункты и улицы по всей стране, сносятся памятники советским деятелям?
– Во-первых, это не самая главная проблема Украины сегодня. Есть много других, более актуальных и более серьезных – экономических, социальных и политических –- проблем. Эта кампания лишь отвлекает от них. С другой стороны, мне сложно отвечать на этот вопрос. Нужно ли было в ходе революции проводить массовое переименования всего и вся?! Люди это делали в революционном запале, как когда-то якобинцы во Франции. Дали нашим улицам и городам имена революционеров. Позднее выяснилось, что многие из них имеют и второе лицо, о котором нам не говорили и мы его не видели. Нужно ли их менять теперь? Пусть люди решают. Как они хотят – пусть так и будет. Хотят Кировоград – пусть будет Кировоградом, Бог с ним. Хотят Кропивницкий – пусть Кропивницкий будет. Я к этому отношусь спокойно. Хотя по-своему мне неприятно, когда отказываются от имен, связанных с комсомолом. Я комсомолу благодарен, с этой организацией связана большая часть моей жизни и мне в ней нечего стыдиться. Я рад тому, что в Москве по-прежнему есть Комсомольская площадь, Комсомольский проспект и т.д. Если комсомольцы построили город, и его улицы назвали именем этой организации, почему не оставить?
– Не совершает ли украинская власть ту же «революционную» ошибку, называя улицы именами националистов и героев момента – майдановцев и «атошников»?
– Еще раз подчеркиваю, есть круг вопросов, который лучше оставить людям. Мне не нравится шум вокруг этого. Если вы спрашиваете меня о совершенно конкретных вещах, вот сейчас активно обсуждается вопрос, переименовывать ли в Киеве Московский проспект в Бандеры…
– Уже переименовали.
– Зачем это делать сейчас? У меня, как у историка, есть своя точка зрения на личность Степана Бандеры. Он, как, например, и Симон Петлюра, демонизированные фигуры, превращенные в символы. Неоднозначные фигуры. Но если для какой-то части граждан Украины сегодня эта фигура неприемлема, то лучше этого сейчас не делать, потому что это вызывает дополнительные сложности, мешает решать экономические и социальные задачи. Вот и президент Украины Петр Порошенко, выступая с посланием Верховному Совету в начале сентября, недобрым словом вспомнил раздрай в рядах украинских революционеров в годы первой украинской республики — Украинской народной, и сказал, что самое важное сегодня это совместная работа всех политических сил, всех граждан Украины по решению насущных экономических и социальных задач. Правильно сказал!
Но в Украине сегодня есть попытки одну излишне идеологизированную концепцию развития заменить на другую. Упростить себе задачу, просто вместо «советского» исторического нарратива взять «антисоветский» исторический нарратив, выработанный в годы «холодной войны» украинскими историками-эмигрантами и их учениками. Вот это, на мой взгляд, плохо, не надо этого делать. Из прошлого, как говорил Жан Жорес, нужно брать огонь, а не пепел.
Кравчук между Горбачевым и Ельциным
- На ваш взгляд, какую роль в становлении украинского государства сыграл первый президент Украины Леонид Кравчук, бывший коммунистический лидер, который теперь исповедует матерый политический национализм?
– Я знаю Леонида Макаровича давно. Личное знакомство относится к первой половине 1980-х, когда я работал в Киеве. Честно говоря, я не разделяю его политического мировоззрения и не очень высокого мнения о его недолгой деятельности в качестве лидера национального движения в Украине и первого президента. Сейчас Кравчук, как мне кажется, влияния на реальную политику не оказывает. он время от времени выступает, что-то говорит, но, честно сказать, я ни в украинской элите, ни в украинском обществе особого пиетета перед ним не вижу. Но если вы меня спросили – я, пожалуй, поделюсь один личным наблюдением. Я часто общался с ним в Киеве, когда я работал первым секретарем ЦК Комсомола Украины, а он был заведующим отделом агитации и пропаганды ЦК Компартии Украины. Безусловным авторитетом в Украине был Владимир Васильевич Щербицкий, первый секретарь ЦК КПУ с 1972 по 1989 год. В ЦК был отдел организационно-партийной работы, который возглавлял Георгий Корнеевич Крючков, он и сейчас активная фигура в украинской компартии. Это был человек-мотор. Все вопросы ЦК компартии Украины, в частности, назначений, решались только с согласия Крючкова. Как он выдерживал это – я не знаю, но он для Щербицкого был просто незаменим, работал с Щербицким напрямую. Кравчук руководил вторым по значимости отделом. Но между ним и Щербицким всегда был помощник первого секретаря по идеологии и по культуре Виталий Врублевский. Он, кстати, написал очень честную и интересную книгу воспоминаний о Владимире Васильевиче. Думаю, что Леонид Макарович это чувствовал, и его это не могло не задевать. Когда в условиях относительной либерализации в годы "перестройки" в Украине была разрешена оппозиция, в том числе и националистическая (в политическом, а не в бранном смысле этого слова) Кравчук оказался обязанным заняться тем, чем никто заниматься тогда не хотел — контактами с Рухом.
В 1991 году после августовских событий так называемого «путча» стало ясно, что Союз разваливается, он обречен. Украинские коммунисты, к их чести будет сказано, до последнего поддерживали Михаила Горбачева, пытавшегося сохранить Союз. Да, в Украине тогда был Рух, были дублеры союзных партий, называвших себя демократическими, но Компартия Украины худо-бедно еще контролировала ситуацию — и в Верховном Совете Украины, и в стране. Держались до самого последнего момента, рассчитывая не то, что Горбачев победит, что Союз все-таки сохранится, в обновленном виде. И Украина будет вместе с Россией.
Но сразу после путча, когда Горбачев вернулся в Москву, Ельцин устроил ему экзекуцию: публично унижал его, как только мог. Для многих в тот момент стало ясно — Горбачев проиграл. И будет уже не Советский Союз, будет Россия. Поняв это, украинские коммунисты в Верховном Совете изменила свою точку зрения, и это дало возможность принять Декларацию о государственного суверенитета Украины.
Роль личности в истории часто не зависит от самой личности. Если говорить об украинской истории, и Горбачев, и Кравчук сыграли исключительно позитивную роль. Я это утверждаю, потому что перед нами есть пример – Югославия. Вы можете представить, если бы нечто подобное произошло в стране, которая была напичкана ядерным оружием? Это была бы глобальная катастрофа. Я до конца отстаивал Союз, но когда его отстаивать стало невозможно, стало ясно, что будет переход к национальным государствам, оставалось радоваться, что это произошло мирным путем.
Но впоследствии Кравчук оказался несостоятельным политическим лидером. Произошел полный развал экономики. Сменивший его Леонид Данилович Кучма с социально-экономической точки зрения, на мой взгляд, оказался наиболее эффективным президентом Украины.
