Сегодня пролилась кровь сотен миллионов баранов. Мусульмане отмечают Курбан-байрам, праздник жертвы. Ни один правоверный голодным не останется — даже самым бедным будут посланы куски жертвенного мяса.
История этого религиозного праздника присутствует в священных текстах иудеев, христиан и мусульман. Бог, желая испытать веру одного из смертных, приказывает ему убить своего сына, но, убедившись, что тот готов это сделать, отменяет убийство. Здесь как минимум два больших смысла: первое — верить следует до конца, и второе, что особенно ясно выражено в исламской версии, — вместо человека в жертву следует приносить животных.
Современный исламский халифат ИГИЛ (запрещенный в России) регулярно вбрасывает в информационное пространство видеосюжеты с казнями неверных, и большинство из них выглядит именно как жертвоприношение: палач стоит сзади и ножом перерезает приговоренному горло. Так режут баранов. Ученые комментаторы и богословы расходятся во мнениях. Одни утверждают, что такие действия разрешаются и предписываются Кораном. Другие говорят, что подобная жестокость противоречит этому основополагающему документу, который как раз призывает к любви и милосердию.
Спорить так можно вечно, поскольку в сакральных текстах всех мировых религий можно найти все что нужно и для любви, и для ненависти. В этом их универсальное величие. Страшно вспомнить, сколько крови было пролито с именем Христа Спасителя. Приступая к любому делу, будь то геноцид, колонизаторский поход или национально-освободительное движение, люди призывали на помощь Бога, который вообще-то един. Когда Тарас Бульба призывал выступить за святую веру русскую против поганой веры польской, он все-таки имел ввиду нечто другое. Он вел казаков на борьбу за справедливость и против угнетения. Утверждая, что вера у поляков поганая, Тарас их таким образом расчеловечил, приравнял к язычникам или животным, в отношении которых позволено все, в том числе и кожу сдирать. Поляки платили ему той же монетой и с теми же религиозными обоснованиями.
Так было всегда, так есть и теперь. Исламские радикалы постановили считать Америку Большим шайтаном, а всех, кто стоит на ее стороне, — либо маленькими чертенятами, либо баранами, которых можно и нужно резать. Они считают, что сие угодно Аллаху. Безусловно, правы те, кто считает, что здесь имеет место столкновение цивилизаций и культурных ценностей. Но в основе — все то же требование социальной справедливости. Тысячу лет назад ислам был религией победителей, теперь он окормляет аутсайдеров, пролетариев, бедноту. Исключения в виде жирующих нефтяных монархий Персидского залива или относительно благополучных национальных республик России лишь подтверждают социальный и даже классовый характер всемирного исламского протеста.
Особенно жестоко история поступала с мусульманами последние сто лет — после гибели Османской империи. На территории Азии и Африки образовались десятки новых государств — с искусственно нарезанными границами и полностью зависимой от Запада экономикой. В них были умело вмонтированы тлеющие национально-религиозные конфликты. И полностью учтены интересы нефтяных и прочих западных корпораций.
Некий шанс на выживание этого огромного региона возник после Второй мировой войны, когда в геополитическую игру вступил Советский Союз. И дело не только в прямой экономической и политической помощи. Оказалось, что именно советская модель управления и хозяйствования лучше всего подходит для бедных многонациональных и многоконфессиональных стран Ближнего Востока, да и всей Азии. Социальное светское государство с жесткой системой идеологического и полицейского контроля — именно это в течение нескольких десятилетий спасало молодые мусульманские (и не только мусульманские) страны от смуты, гражданских войн и внешних врагов. Именно это позволило
обеспечить мощный экономический рост, поднять здравоохранение, образование и культуру. Социальные стандарты в том же Ираке, Ливии или Сирии к началу XXI века были выше, чем в большинстве бывших республик СССР.
Теперь, когда история сделала еще один виток, можно определенно сказать: развал СССР и мировой социалистической системы самой большой трагедией стал не для России или других постсоветских государств, а для мусульманского Ближнего Востока. Соединенные Штаты с их союзниками валят одно государство за другим, реализуя какой-то свой очень мутный геополитический проект. При этом целые народы утрачивают жизненную перспективу. И в недрах этих народов вызрела лютая, до зубовного скрежета ненависть к Большому шайтану и всем его сателлитам. Нынешний Курбан-байрам в этот раз почти совпал с годовщиной терактов 11 сентября 2001 года. Так вот, сдается нам, что сегодня каждый второй, а то и первый мальчишка из Палестины, Сирии, Ирака или Йемена с наслаждением отдал бы свою жизнь за то, чтобы все башни в Америке упали.
Мусульманская умма, которая насчитывает 1,7 миллиарда человек, живет идеей реванша — социального, экономического, политического и военного. Причем, население здесь растет гораздо быстрее, чем где бы то ни было на земном шаре. И более половины этого населения составляет молодежь. Деваться ей в и без того переполненных странах некуда. Таков человеческий потенциал джихада.
Запад не дал себе труда задуматься над природой этого явления. А то понял бы, что речь идет об одной из вариаций вечной коммунистической идеи. Вот нарочно перечитайте текст «Интернационала» (его как и «Марсельезу», французы придумали). Так там ведь про ИГИЛ. «Вставай, проклятьем заклейменный весь мир голодных и рабов. Кипит наш разум возмущенный и в смертный бой вести готов… Мы наш, мы новый мир построим, кто был ничем, тот станет всем»… Идея всемирного халифата это тот же Коминтерн.
Есть, конечно, одно радикальное отличие. Тогда справедливости требовал рабочий класс, а теперь — за неимением работы — ее требует люмпен. Арабский, афроамериканский, прочий. Сотни миллионов вынужденных бездельников, не имеющих при нынешней глобальной экономической системе никаких шансов прокатиться на социальном лифте.
С коммунистической идеей западный мир на сегодня кое-как справился. Но для этого ему пришлось сильно изменить себя. Сейчас он такой готовности к изменению не проявляет. Но рано или поздно придется.
